он и был трудягой, но в делах тактики оказался абсолютно некомпетентным.
— Сэр, план реально гробовой, не могу пойти на такое. Волнуюсь даже не по поводу потерь в рядах своих солдат, — если бы там были федаины, они бы так и так давно открыли по нам огонь. Меня беспокоит беспочвенность вашего решения. Сделав по-вашему, мы застопорим движение всего батальона. Посмотрите туда. — Показал на деревья вдалеке, там были «Хаммеры» рот «Хаоса» и «Смерч», они атаковали в северном направлении. — Они движутся. Мы тоже уже должны двигаться.
Он кинул на меня взгляд, ничего не сказав. Пошел к своей машине. Нервничал. Некоторые из моих морских пехотинцев находились в зоне слышимости. Было непрофессионально ругаться с капитаном на их глазах, но обстоятельства не оставляли мне выбора.
Разведывать пешком здание не пошли. Завели моторы и поехали вперед. Всей ротой. Злополучное здание преодолели без приключений.
На пути к следующему перекрестку мы проехали поле изумрудно-зеленой травы. Само по себе красивое место, а вот обстановочка вокруг — не очень. По нам открыли огонь из двух «АК-47», торчащих из окопов в поле, а наш пулеметный огонь, раздавшийся следом, сделал из иракцев пищу для воронов. На одном из них была зеленая рубашка и штаны цвета хаки. Его убила пуля 50-го калибра, диаметром примерно монету. Сила этой пули была настолько велика, что тело погибшего отлетело назад на достаточно большое расстояние. Пуля вынесла из тела кость больше, чем моя ладонь, и, упав на эту самую кость, он протаранил череп, — мозг уже вытекал на землю.
С неба упал минометный снаряд — упал ниоткуда, вокруг никаких внешних признаков наличия минометов.
Получили приказ не двигаться, оставаться на месте, начали оглядываться. Справа от нас стояло здание, освеженное белой побелкой. Правда, стены кто-то уже успел покрыть красными надписями. Попросил Дэвиса перевести их.
— О’кей, босс, на табличке над входом написано: «Школа». А то, что красной краской, — «Смерть Америке, долгой жизни Саддаму» и «Мы умрем за тебя, о великий Саддам», и все в том же духе, но мысль-то ясна.
— Лавелл, возьми своих людей и обследуй здание, — приказал.
Время у нас было, а федаины очень любили обосновываться в школах.
Оставив одного солдата за пулеметом, Группа три перерезала кусачками замок и ворвалась в здание. Через несколько секунд Лавелл крикнул в окно:
— Сэр, подойдите посмотрите.
Вошел, в комнате была куча парт. На стенах висели детские рисунки. Лавелл и док копались в уже открытом сейфе.
— Карты, документы, мешок штыков для «АК». Кому нужно это дерьмо? Сюда посмотрите, — сказал Лавелл.
Он протянул целлофановый мусорный мешок. В нем были дюжины пар черных носков. Новых, с этикетками. «Сделано в Иордании». — Смешно. Все, что найдешь в Ираке, сделано в Иордании, Китае и Франции.
— Хорошо, что не придирчивый потребитель, — был мой ответ.
Решил взять документы для аналитиков из разведки и носки для взвода. Отобрали все, что могли, и поспешили наружу, не хотелось пропустить очередного сражения. Морские пехотинцы из третьего взвода стояли над иракцем, который, распластавшись, лежал на земле живой.
— Сэр, этот придурок выскочил из окопа в поле. Может, мы его это, в багажник вашего «Хаммера»?
Согласился, у меня там было больше места, чем у всех остальных. Возиться с пленным было некогда, головные машины уже стартовали.
Теперь нас и пригород Баакубы разделял мост.
Услышал жужжание и увидел странную рябь в воздухе. Небо над нашими головами отсвечивало, и это было похоже на мираж. Снаряды большого калибра. Не наши. Еще одна «БМ».
— «БМ» на дороге, прямо перед нами. Он открыл по нам огонь! — Как мог пытался не кричать в рацию, говорить спокойнее.
Мы спешно отступали, передавая истребителю-бомбардировщику «F-15» координаты «БМ». Никогда не видел истребителей-бомбардировщиков и не слышал их. Внезапно их бомбы материализовались из голубого неба. Для большинства иракских солдат смерть приходила без предупреждения. Мы снова въехали на мост, в этот раз сопротивления не встретили. Увидели «БМ», вернее то, что от него осталось.
Опять развилка, и опять мы поехали налево, а весь остальной батальон направо. Поля здесь теснили пальмовые рощи, к ним, в свою очередь, примыкали дома. Вертолеты «Кобра» нещадно бомбардировали эти пальмы, все вокруг было охвачено огнем. Тоже ненавидел и пальмы, и деревья поблизости — потенциальные места скопления врагов. То же самое чувствовал и по отношению к осушительным каналам вдоль дороги и к пышной, высокой, густой растительности. От ожидания схватки напрягся каждый мускул на моем теле. На глаза навернулись слезы, начал медленней дышать, ясней думать.
По рации нас предупредили о том, что вертолеты, сопровождающие нас, эти наши глаза и огромные кулаки через пять минут улетят на дозаправку. Они покинули нас, по крайней мере, на час, оставив одних на дороге. Мускулы мои стали еще тверже. Опять рация:
— Вам следует покинуть территорию, вернуться на развилку и пойти по западному пути. Как поняли?
На тропинке, меньше чем в двадцати метрах от нас, появились двое мужчин. Между ними, спотыкаясь, шла девочка лет шести, она держала их обоих за руку. Мужчины выдавили из себя улыбки и помахали нам руками, но взгляд мой был прикован к маленькой девочке.
В ее глазах была отрешенность, она не смотрела даже под ноги. На лице грязные потеки, спортивные брюки, когда-то розовые, сейчас казались грязными и заношенными. Опустившись на колени, прикоснулся к ее шее, она в страхе отшатнулась.
— Еду, воду — немедленно! — крикнул своему взводу через плечо. — Док, осмотри ее. Не знаю почему, но чувствовал, надо спешить, чувствовал ответственность за девочку, раньше со мной такого не было. Думаю, частично это было вызвано тем, что она была маленькой. Но в основном это все же происходило из-за разительного контраста между физическим здоровьем и душевным страданием.
— Сэр, с физической стороны все нормально, может, только небольшое обезвоживание организма, — отрапортовал Док. Он протянул ей бутылку с водой. Двое мужчин, поняв, что мы распознали проблему, засмеялись и обняли нас.
Дэвис был рядом и переводил, мужчина постарше говорил. Он стоял с руками за спину, был расслаблен и несколько напыщен.
— Он говорит, танки и солдаты на плотине. Они не пускают туда людей, так как там спрятано химическое оружие,
