— Капитан, вы, что девок, не зажимали?! — кричал один из канониров. — Падайте сверху!
— Ангелок, поднажми! — требовал Кузнечик.
— Руки ей держи, капитан! — несся очередной совет от палубного матроса.
— Помнет девку, ой, помнет, — сокрушался Самель.
Наконец, Вэй оседлал меня, прижал руки к палубе и торжествующе провозгласил:
— Ме-есть!
— Я женщина! — воззвала я к его совести.
— Ты Лейн — Ангелочек, — иронично приподняв бровь, ответил пират.
После этого я взлетела ему на плечо, и мое седалище опалило ударом мужской ладони.
— Вэй, ты унижаешь меня! — возмутилась я.
— Это сейчас кто говорит, хамелеон ты мой многоликий? — поинтересовался Лет.
— Ада! Я — Ада!
После этого я вновь полетела на палубу. И пока капитана, раздутого от собственного величия, отвлекли окриком, я вскочила, отвесила ему пинка по тому же месту, по которому только что получила сама, и рванула в гущу матросов. Тут же попала под крыло Самеля, и он уволок меня к себе на камбуз.
— Мясник! — проревел ему вслед капитан.
— Ой, что буде-е-ет, — простонал кок, закрывая перед его носом дверь.
Дверь вздрогнула под натиском бравого пирата. Самель подпер ее собой, а я схватилась за кружку с водой, жадно выпивая ее.
— Самель, отойди, — потребовал Лоет.
— Не отойду, капитан, — решительно ответил кок, но лицо его выражало обреченность приговоренного к смерти.
— Самель, хуже будет, — проникновенно, а от того еще страшней, произнес Вэй.
— Знаю, — сказал отважный великан.
Через некоторое время дверь прекратила сотрясаться, послышались удаляющиеся шаги, и мы с Самелем переглянулись. Я радостно улыбнулась, кок с сомнением потер подбородок. Мы некоторое время ждали, затем мужчина отошел от двери, готовый тут же вернуться на свой пост, как только появится первый признак опасности, но на камбуз так больше никто и не ломился.
— Наигрался капитан, — хмыкнул Самель.
— Спасибо за спасение, — улыбнулась я.
— Да, чего уж там, — отмахнулся великан. — Вы женщина маленькая, хрупкая, а капитан мужик здоровый, задавит и не заметит.
Усмехнувшись, я погладила его по плечу и направилась к двери. Открыла ее, высунула нос наружу и… отчаянно завизжала, когда меня обхватили, прижимая руки к телу. Дверь камбуза захлопнулась, подвластная трем матросам. Двое, скрутив меня по рукам и ногам, потащили в сторону ухмыляющегося капитана, восседавшего на бочке.
— Благодарю за службу, — гаркнул Лоет, забирая меня у них. — Я же говорил, это мой корабль и моя команда. — А затем крикнул. — Отпустите бунтовщиков.
Я вывернула голову и увидела сидящих на палубе связанных: Красавчика, Кузнечика, Ога, Рубщика и… господина Ардо.
— Ты просто отвратителен! — от души сказала я.
— О, да, мой ангел, — патетично ответил он. — Знала бы ты, как я собой горжусь.
— Пират!
— Дамочка.
— Негодяй! Мерзавец! Разбойник!
— Какой же я потрясающий! — восхищенно воскликнул Лоет.
Я насупилась, и меня поставили на ноги.
— Вэй, ты невыносим, — уже более спокойно усмехнулась я. — За что их связали? — я взглянула на освобожденных пиратов.
— Хотели испортить мой великолепный план, — пояснил капитан и спрыгнул с бочки. — Теперь к делу.
Я с подозрением посмотрела на него.
— К какому делу?
— Про которое я твердил тебе все утро, — ответил Лоет и потащил меня в свободную от команды часть палубы.
Здесь лежали две палки, по размеру напоминавшие шпаги. Я недоуменно взглянула на Вэя. Он невозмутимо взял обе палки и одну вручил мне.
— Если уж ты учишься драться, обращаться с ножом и дротиками, а я ко всему этому еще не причастен, то я нашел, чему еще плохому может научить тебя мое сиятельство. Если, конечно, не считать пьянки и виртуозной брани. Фехтование.
— Фехтование?!
— Именно, Ангелок, — торжествующе ответил Лоет и отсалютовал мне палкой. — Приступим.
Вэйлр Лоет, бывший аристократ и лейтенант королевского флота, оказался худшим из учителей, которые у меня были за всю мою жизнь. Если до этой минуты таковым я считала Кузнечика, то после капитана поняла, что бранящийся матрос — добрейшей души человек. Мало того, что Лоет оказался деспотом и тираном, бранился похлеще Кузнечика, так вкупе к этим «достоинствам» в капитане «Счастливчика» обнаружилось занудство, смешенное с его ядовитым характером.
— Каракатица и то стойку держит лучше, — жалил меня ехидна. — Моя бабушка трость в руке держала крепче.
Но апофеозом стало его изречение:
— Если бы ты так схватилась за мое достоинство в первую брачную ночь, я бы с тобой развелся уже на утро. Черт, — он передернул плечами, — даже страшно стало.
Я взвилась моментально. Если до этого я еще стиснула зубы и терпела хотя бы ради того, что мне понравилась идея с фехтованием. То сейчас моему терпению наступил предел.
— Если бы судьба свела меня с тобой у алтаря, я бы не подпустила бы тебя к себе ни в первую, ни во вторую и никакую ночь вообще! Ты отвратительный!
— Ложь, — невозмутимо парировал Лоет. — Я аппетитный. У меня есть доказательства, — и он продемонстрировал мне свой палец, который я прикусила вчера вечером.
— Надо было его тебе отгрызть, — зарычала я от злости. — Был бы Одноглазый, Беспалый и Свободный.
— Ах, как это низко указывать человеку на его недостатки, — сокрушенно произнес пират, и я устыдилась.
Подойдя ближе к нему, я положила руку на плечо капитана и виновато посмотрела в глаз.
— Вэй, прости, я была бестактна.
— Это точно, — кивнул он. — И можешь искупить нанесенное мне оскорбление только одним способом.
— Каким? — наивно спросила я.
— Быстро вернулась на место! — рявкнул Лоет. — Продолжаем.
На его губах расползлась довольная ухмылка, и я поняла, что надо мной опять поиздевались. Интересно, этого человека хоть чем-то можно пронять? Посмотрела на самодовольного пирата и с прискорбием поняла — он непробиваем. Мои мучения продолжились до обеда, но дальше стоек и выпадов мы пока не продвинулись. Впрочем, представить, что будет, когда это морское чудовище встанет не рядом со мной, а напротив, было страшно. Потому я готова была изучать стойки и выпады хоть до конца всего нашего путешествия.
А после обеда случилось то, чего все так долго ждали — подул ветер! Правда, не попутный. Лоет вернулся на мостик, оставив разговор с Бонгом, и на бриге поднялась суета. Я вышла из своей каюты, где отдыхала от издевательств самозваного учителя фехтования, и посмотрела на происходящее.
— Что вы делаете? — спросила я Мельника.
