— Я не повезу, — сказал тихо Абдукарим.
— Повезешь! — резко бросил Саткынбай. — Раджими приказал.
— Не повезу! Вези сам. И вообще, переехал бы ты жить в другое место.
— Ах, вот как? — На лице Саткынбая показались пятна. — Я давно подметил, что ты повернул нос в другую сторону. Поздно!
— Я не думаю никому приносить вред, — попрежнему тихо промолвил Абдукарим. — Я лишь прошу оставить меня в покое. Если бы я хотел, я давно сообщил обо всем куда следует. Но я этого не сделал и не сделаю. Так и скажи Раджими.
Гнев у Саткынбая спал. Абдукарим — трус. Трус, дрожащий за свою шкуру. И бояться его нечего, на предательства он не способен. Но все же Саткынбай сказал:
— Смотри! В случае чего, ты первый поплатишься, — и быстро, не оборачиваясь, вышел со двора.
«Пусть себе они идут своей дорогой, а я — своей, — рассуждал Абдукарим, подходя к автобазе. — Я им не буду мешать, они — мне. Так будет лучше».
Придя вечером к Мейеровичам, Раджими застал одну Соню. Она была бледна и ответила на приветствие гостя едва уловимым кивком головы.
— Что с вами? — с нарочитой тревогой в голосе спросил Раджими.
Соня молчала.
Раджими приблизился к ней, взял ее руку и учтиво поцеловал.
Хозяйка вздохнула:
— Вы пришли за деньгами? Раджими наклонил голову.
— Господи! Что нам делать? — с отчаянием воскликнула Соня. — Я сегодня сама собиралась идти к вам…
— С деньгами? — спокойно спросил Раджими, хотя, переступив порог, уже понял, что рассчитывать сейчас на возврат денег нечего.
Хозяйка безнадежно закачала головой.
— За чем же? — поинтересовался Раджими.
— Опять за деньгами, — чуть не простонала Соня. — Я виновата перед вами… Я отлично сознаю, что ставлю вас в затруднительное положение, но у меня нет другого выхода… На вас вся надежда…
Раджими сел и внимательными глазами посмотрел на хозяйку дома.
— Сколько нужно? — помедлив, спросил он.
— Пятнадцать тысяч, — сказала она и с надеждой посмотрела на гостя.
— Какими еще ценностями вы располагаете? — спросил Раджими.
— У нас больше ничего нет. А деньги нужны мужу. Скоро должна быть ревизия — он погибнет сам и погубит других.
Все окончательно прояснилось.
— Когда ожидается ревизия? — спросил Раджими.
— В конце месяца.
— Времени еще много, но надежд мало, — тихо, с сочувствием произнес Раджими. — Я вам ничего не могу обещать. Попытаюсь. Приложу все усилия.
Хозяйка встала, подошла к гостю, взяла его за руку:
— Умоляю вас, спасите меня… и мужа! Я не представляю себе, что может произойти. Ведь…
— А тут и нечего представлять. — Раджими встал и высвободил руку. — На вещи нужно смотреть здраво, — продолжал он в том же тоне. — Вы и сами отлично понимаете, что ничего другого не придумаешь.
— Но вы же сказали, что…
— Я могу повторить то, что сказал, — вновь прервал ее гость: — попытаюсь, приложу все силы, использую все возможности, но обещать ничего не могу. Ведь сумма изрядная…
— Какой ужас! — прошептала хозяйка.
Раджими пришло в голову выяснить еще одну деталь.
— Уж коли вы так доверительно ко мне относитесь, то будьте откровенны, — обратился он. — Скажите правду: на что он истратил такую кругленькую сумму? На вас?
— Не все, — ответила хозяйка. — Большую часть денег он проиграл в карты. А деньги взял под отчет в кассе. С кассиром он в хороших отношениях…
— Та-ак, — протянул Раджими. — Хорошо, попробую выручить вашего мужа, но сомневаюсь в успехе. Деньги под слово не дают.
Визитом Раджими был вполне удовлетворен. Он узнал все, что надо было узнать.
На другой день рано утром, выходя от тетушки, Раджими чуть не столкнулся с Соней. Она плакала. Взяв женщину под руку, он отвел ее от дома и озабоченно спросил:
— Что еще стряслось?
— Он прислал меня к вам, — произнесла Соня, сдерживая рыдания.
— Мы на улице! — напомнил строго Раджими. — Умейте сдерживать себя.
— Вам удалось достать деньги? — Женщина с надеждой посмотрела на Раджими.
Тот отрицательно покачал головой:
— В моем распоряжении была лишь ночь, а это очень немного.
— Но надежда есть?
— Я вам уже говорил: очень небольшая. Скажу правду: всю сумму покрыть мы не сможем.
— Господи, что же делать?
— Не падайте духом. Завтра вечером я зайду к вашему мужу и переговорю с ним лично. Пусть подождет меня и никуда не уходит.
Юргенс остался доволен действиями Раджими.
Они сидели за накрытым столом. Юргенс помешивал серебряной ложечкой крепкий чай в стакане, а Раджими отрывал от лежащей в вазе кисти винограда ягоды, высасывал из них сок и складывал на блюдце шкурки. Наконец он вытер свои тонкие пальцы о салфетку и задумался.
Юргенс тоже сидел некоторое время молча, отхлебывая крупными глотками остывший чай, потом сказал:
— Деньги он получит только за документацию. Так ему и скажите.
Раджими предупредительно поднял руку:
— Возможно, деньги и не понадобятся.
Юргенс отодвинул от себя пустой стакан и удивленно посмотрел на собеседника:
— А как же?
Раджими ответил не сразу. Мягко ступая, он прошелся по комнате, потирая руки, и сел на свой стул.
— Мейерович согласен бежать отсюда, — сказал он тихо.
— Куда?
— Куда глаза глядят. — И Раджими усмехнулся.
— Чья это затея? — Юргенс встал, расправил плечи и пристально посмотрел на Раджими.
— Моя.
Раджими пояснил.
Пятнадцать тысяч — сумма довольно приличная. Конечно, в случае надобности можно пожертвовать ею, но зачем допускать лишние расходы? Согласие Мейеровича бежать дает возможность не тратить деньги и сохранить ценности, оставленные в залог. Он, Раджими, заработал их…
Юргенс рассмеялся: он понял смысл комбинации, задуманной Раджими.
— Согласится? — спросил он. — А куда он денется?
— Вы забыли о жене.
— Заверим его, что супругу переправим вслед за ним немедленно.
Юргенс достал портсигар и закурил. Помощник его, конечно, прав. Где пройдет один, там всегда пройдет и другой. Но какой смысл во всей этой затее? На что нужен на той стороне Мейерович? А тут еще его жена… Сколько возни! Нельзя ли сделать проще?
Юргенс оглядел комнату от стены до стены несколько раз и хлопнул в ладоши.
— Принимаем ваш вариант, но с небольшой поправкой, — сказал он. — По дороге с Марком Аркадьевичем может что-нибудь случиться…
Раджими склонил голову в знак согласия.
