— Знакомьтесь, — произнес Раджими. — Это мой друг. Ваша судьба в его руках.
Юргенс назвал себя Казимиром Станиславовичем, любезно пожал супругам руку и уселся на поданный стул. Сверток, находящийся у него, он передал Раджими, а сам попросил разрешения закурить.
Мейерович с любопытством рассматривал нового знакомого. Внушительная внешность его, уверенный голос, манера держать себя производили хорошее впечатление. «С таким не пропадешь», — подумал он.
Жена выбежала из комнаты и возвратилась с вазой, наполненной виноградом.
— Прошу, угощайтесь, — предложила она и внимательно посмотрела на гостя. Ее мнение совпало с мнением мужа.
— Спасибо, успеем, — поблагодарил Юргенс и с улыбкой добавил: — Давайте прежде поговорим… Документы в порядке? — обратился он к Мейеровичу.
— Да-да, — поспешно ответил тот.
— Они при мне, — пояснила жена, — все время при мне.
— Это не совсем удобно, — сказал Юргенс. — Передайте их Раджими. Сегодня ночью все решится, — заключил он, поглядев на часы. — Последнее, что от нас требуется, — это продумать все так, чтобы лишить возможности ваших земляков причинить вам неприятности в дальнейшем.
Мейерович широко раскрыл глаза: ему было непонятно, о какой неприятности может идти речь.
— Я вам сейчас объясню, — продолжал Юргенс. — Исчезновение документов, очевидно, уже вызвало переполох. Не исключена возможность, что ваши недоброжелатели нападут на ваш след… ну, допустим, через неделю, через две… и тогда вы можете оказаться в неудобном положении, даже находясь за границей. Ведь за растраченные вами государственные средства Советы могут обратиться к соседней державе с требованием выдать уголовника. Поэтому нам надо что-то придумать.
Мейерович побледнел.
— А если они на той стороне назовутся вымышленными именами? — подсказал Раджими.
— Не подходит! — отрезал Юргенс. — Будет еще хуже.
Раджими нахмурил лоб и теребил бородку. Соня смотрела на него с надеждой.
— Есть идея! — почти вскрикнул Раджими. — Надо пустить слух, будто Марк Аркадьевич и его жена, попав в безвыходное положение, покончили счеты с жизнью.
— Идея хорошая, — ответил Юргенс, — но как и через кого вы пустите подобный слух? Какие доказательства, кто поверит одним слухам? Я предложу другое. Пусть Марк Аркадьевич напишет записку, в которой сообщит, что он и его прелестная супруга ушли из сего мира, а записку подбросим на завод.
— Да, это лучше, — согласился и Мейерович и достал автоматическую ручку.
— Пишите, я буду диктовать, — предложил Юргенс. — «Имея большую вину перед государством, которую ничем не искупить, мы решили умереть. Прощайте…» Вот так, подписывайтесь.
Супруги поставили подписи и вручили письмо Раджими.
— А теперь я не прочь выпить бокал хорошего вина за ваши предстоящие успехи, — сказал Юргенс. — У нас в распоряжении около часа.
Раджими взял с подоконника сверток, развернул его и поставил на стол бутылку. Юргенс открыл ее.
— Я думаю, что в самое ближайшее время мы получим возможность выпить в другой обстановке, — сказал он, разливая вино по стаканам. — И если я предложу сейчас тост за нашего верного друга Раджими, то, я надеюсь, вы ко мне присоединитесь.
Все подняли стаканы. Вдруг Юргенс прислушался и повернул голову к двери:
— Кажется, за дверью кто-то ходит…
Супруги переглянулись. Жена Мейеровича поставила стакан, подошла к двери и выглянула наружу. Юргенс посмотрел на Марка Аркадьевича:
— Неплохо было бы занавесить окна.
Мейерович торопливо встал и принялся занавешивать окна.
Раджими убавил огонь в лампе и, торопливо выплеснув вино под стол, поднес пустой стакан к губам. То же проделал и Юргенс.
Через минуту женщина вернулась.
— Во дворе никого нет, — сказала она, усаживаясь за стол.
— Тогда все в порядке. Осторожность никогда не мешает, — пояснил Юргенс. — Глупо споткнуться на последнем шаге. Итак, за успех! Очередь за вами, — сказал он, держа в руке пустой стакан.
Супруги чокнулись и опорожнили стаканы. Через несколько минут дверь домика открылась, и из него вышли Юргенс и Раджими.
— Быстрее, — тихо сказал Юргенс. — Через полчаса они будут покойниками.
К спутнику Раджими Бахрам-ходжа отнесся с уважением и любопытством. Старый имам видел много людей на своем веку, и ему не надо было объяснять, что Казимир Станиславович «свой» человек. Он это понял сразу, как только Раджими ввел Юргенса к нему в дом, понял по едва заметным признакам, на которые кто-либо другой и не обратил бы внимания.
Старый имам сносно владел русским языком и без труда объяснялся с гостем. Бахрам-ходжа очень заинтересовался Юргенсом, когда узнал, что тому довелось бывать в Афганистане, Персии, Индии.
Беседа происходила в саду, без посторонних. Юргенс и Раджими лежали под тенью раскидистой шелковицы, а Бахрам-ходжа готовил «пити» — персидское блюдо, о котором вспомнил Юргенс.
Имам сидел на маленькой скамеечке. Перед ним стояли три небольших глиняных горшочка. Он складывал в них кусочки свежей жирной баранины, молодую картошку, зеленый горошек, шафран, изрезанную тоненькими полосками морковь, лук, красный перец, соблюдая при этом известную лишь ему одному пропорцию.
Когда горшочки наполнились, Бахрам-ходжа влил в них масла, плотно закрыл и, позвав жену, распорядился поставить их в печь.
Освободившись от поварских дел, имам вымыл руки и начал рассказывать гостям о своих странствиях по Востоку. Это была его излюбленная тема. С улыбкой он вспоминал о священной Мекке, о богатствах эмира бухарского, о дворцах и минаретах хивинского хана.
Отужинали поздно.
«Пити» доставило большое удовольствие Юргенсу. Он ел не торопясь много и сытно, чувствовал себя спокойно. Не верилось, что через каких-нибудь час-два начнется опасное и трудное путешествие.
Когда луна укрылась за деревья, Бахрам-ходжа принес гостям два истрепанных длинных халата и две овчинные длинноволосые шапки.
— Надевайте! — сказал он.
Один из халатов был знаком Раджими: в нем он посетил первый раз имама. Халат, предназначенный Юргенсу, оказался не менее старым, потрепанным. Друзья оделись, осмотрели друг друга и остались довольны.
— Тогда, в шестнадцатом году, такой же вот халат сослужил мне верную службу, — произнес Юргенс. — Будем надеяться, что он выручит меня и теперь.
— Выручит! — заверил Раджими. — Иначе Бахрам-ходжа и не взялся бы за это дело.
Через полчаса хозяин пригласил гостей во двор. Под навесом стояла арба с высокими бортами.
