- Почти три недели. Время здесь летит незаметно, поэтому я веду календарь. У меня там своя система исчисления, но для тебя расшифровать даты смогу.
- Три недели? Ужас.
- Приятного мало. А кто такая Ольга?
- Какая Ольга?
Михаил непонимающе взглянул на математика.
- Когда я тебя нашел, ты сидел на полу перед кривым зеркалом, смотрел на свое отражение и называл себя Ольгой, а потом, когда я тебя приводил в чувство, ты Ольгой назвал и меня. О чем вы с ней разговаривали?
- Я не помню.
- Плохо. А вообще она кто? Мать?.. Дочь?.. Сестра?.. Коллега?.. Невеста?..
- Невеста? - Михаил встрепенулся. - Конечно! Я вспомнил! Ольга - моя невеста! Удивительная девушка. Она... Подождите, - он помрачнел. - Ольга погибла. Моя невеста, она... Ее нет в живых.
- Понятно, - Наиль поднялся на ноги и прошелся по комнате. - О тех, кого с нами нет, мы вспоминать не будем. Мои наблюдения за местным «садом растений» показывают, что в качестве отражений в зеркалах люди чаще всего видят или свои страхи, или несбывшиеся мечты. Это ошибочный путь. Когда тебе трудно или особенно тяжело, ты должен думать только о самом главном. Вот скажи: что для тебя сейчас самое главное?
- Что для меня самое главное? Выбраться отсюда.
- Выбраться - это средство, а не цель. Зачем тебе выбираться? Для чего, для кого? Что такого особо важного ты должен сделать там, наверху? Кто такой особо важный ждет тебя там?
Михаил задумался:
- Я не помню. Наиль, я правда не помню. Но ведь, наверно, кто-то ждет? Ведь так не бывает, чтобы не ждал никто? Но как... Как мне вспомнить?
- Спокойно, спокойно, парень! Михаил, не нервничай так, голову себе сломаешь от натуги. Расслабься. Память вернется, хотя, может, и не сразу. Я лишь задал тебе направление. На чем именно ты должен будешь сосредоточиться, чтобы твое заключение не было чрезмерно тяжелым. Расслабь свою память, займись арифметикой, складывай числа. Ты же видел, что это действует.
- Мы должны выбраться отсюда!
- Конечно, должны. Я же тебе говорил - эта шахта, через которую сюда скидывают заключенных, - единственный путь к свободе. Но, по моим расчетам, нужно не менее полутора десятков взрослых человек, поставленных друг другу на плечи, чтобы самый верхний смог подняться на поверхность. Нам потребуется недюжинное терпение, пока мы соберем такую команду. «Растения», сам понимаешь, нам не помощники.
Наиль запрыгнул на сетку, натянутую в основании шахты, вышел на ее середину и с тоской посмотрел в небо.
- А как часто сюда сбрасывают новых заключенных? - спросил Михаил, также подходя к сети и поднимая голову вверх.
- Месяц на месяц не приходится. Иногда - с десяток, иногда больше. Знаешь, я часто часами стою здесь, смотрю на небо и мечтаю лишь об одном: чтобы сюда сбросили заключенного с телефоном за пазухой. Ну ведь это же так просто - взять и забыть обыскать человека! Или просто не заметить у него эту технику. Телефон был бы таким шансом выбраться отсюда! Эх, глупая мечта, да?
- Почему? По-моему, было бы неплохо.
- Неплохо? - Наиль горько засмеялся. - Это было бы ужасно. Еще хуже, чем когда у нас его нет. Представляешь, появился такой случай, а как им воспользоваться? Как описать другу или подруге, где мы находимся, если и сами не очень четко представляем, где мы сейчас? Что, позвонишь им и скажешь: «Дорогие мои! У меня серьезные неприятности, мне нужна ваша помощь! Я же ваш друг, достаньте меня из-под земли скорее!»? До чего тяжело мечтать о победе, когда ты уже готов сдаться и признать собственное поражение.
- Как Вы сказали? - Михаил вдруг побелел как мел, так как память его разом проснулась.
- Я говорю, что тяжело мечтать о победе...
- Нет-нет, до этого? - Михаил почти сорвался на крик, стараясь не отпустить ту мысль, что подразнила его и вновь собралась куда-то исчезнуть. - Вы сказали: «У меня неприятности...»? «Неприятности, Миша, мне нужна Ваша помощь!».
- Не понял, - Наиль сел на сеть, внимательно разглядывая Михаила. - Это ты сейчас к кому обращался?
- Ни к кому не обращался. Я вспомнил! Эту фразу часто повторяла одна девушка. Юля. Мы с ней так и познакомились, потому что ей нужна была моя помощь. Представляете, Наиль, ей постоянно нужна моя помощь, потому что она всегда в неприятностях! Это удивительная девушка... О черт! Я ведь на ней теперь женат!
Наиль молча подпер голову обеими руками, боясь молвить хотя бы слово и прервать ниточку памяти спасенного им заключенного. Вместе с тем, последняя фраза Михаила довела удивление видавшего многие виды пожилого математика до своей максимальной исключительной точки.
- Это, конечно, не мое дело, Михаил, но я не совсем понял, фраза «теперь женат» - это радость или сожаление?
- Это испуг, Наиль. Я должен ее охранять. Она в беде! Она там одна! А я здесь! Господи, как мне ей помочь? Как??? Что же делать? Как мне дать ей знак, что я не рядом не потому, что бросил ее, а потому, что просто заперт под землей и не могу быть с ней рядом?
- Никогда не слышал от пожизненно заключенных столь горячих молитв о своих ближних. Я, Михаил, не Господь Бог, но ответить за него в твоей ситуации смогу. Ты сколь угодно долго и громко кричи о помощи в эту шахту, но если жена твоя Юля не умеет читать мысли, подать ей какой-то знак, почему ты с ней не рядом, ты не сможешь. Извини меня, за прискорбную весть, но нам надо думать не о других, а о себе.
- Не умеет читать мысли? - Михаил даже подпрыгнул на месте от той простой идеи, что его осенила. - Как я мог об этом забыть? Я же могу мысленно ей позвонить! Черт, куда я его задевал?
Он тут же захлопал себя по карманам куртки и брюк, выворачивая их наружу и вытрясая на пол различные мелочи.
- Кого куда ты задевал? - осторожно спросил Наиль и спрыгнул с сети. Кажется, у его «пациента» вновь началось «обострение» по части головы. Не ровен час - может вновь потребоваться его «кулачная помощь». - Что ты ищешь?
- Камешек. Маленький такой, величиной с орешек. Он где-то у меня. Сейчас найду его. Я не выкидывал точно. Я должен позвонить жене. Она сказала, что на нем пока только ее энергия. И чем меньше на камне следов, тем будет чище сигнал. А я его больше в руки никому не давал! Понимаешь, Наиль? Невесту мою убили, с Аристотелем я и без того каждый день общался, а звонить по камешку мне было больше некому. Я и забыл о нем вовсе, а тут, раз такое дело... Черт!
Михаил, увидев в зеркале надвигающийся на себя массивный кулак, резко присел, пропуская руку математика над головой, а затем так же ловко отскочил в сторону, наблюдая результат. Наиль что было силы припечатал свою кисть к блестящему суперпрочному металлу.
- Да, Наиль, хочу Вас предупредить: я вспомнил, как нас обучали в академии уклоняться от ударов. Простите, что не сказал об этом вовремя.
