— Что со мной? — Эмма посмотрела на свои руки и ужаснулась.
Её пальцы таяли, становясь прозрачным облаком, а она сама уже не чувствовала твердой земли под ногами.
— Я умерла?
И тут, она снова услышала шепот, и казалось, это само дерево говорит с ней.
— Нет, дитя, ты не умерла! Твоя жизнь только начинается, и тебе предстоит пройти через многое, прежде чем путь будет завершен… Нет, ты не умерла, — сегодня ты пробудилась! А теперь, иди. Друзья ждут тебя.
* * *
Первое, что она почувствовала, придя в сознание — это невыносимая боль в правом плече. Следовательно, — она все еще жива, а все, что было до этого — плод её пошатнувшейся психики. Чьи-то руки бережно приподняли её голову.
— Эмма, Эмма! — этот голос…
Резко распахнув глаза, она увидела перед собой взволнованное лицо Артура Шорса.
— Очнулась, — крикнул он и погладил её по щеке. — Боже, Эмма… Как же ты меня напугала… Болит что-нибудь?
— Плечо, — ответила Эмма. — Наверное, вывихнула.
Осторожно ощупав её руку, он покачал головой.
— Нет, — сказал Артур, — это не вывих. Ты просто сильно ушиблась и распорола кожу. Тут небольшая рана.
— Ай, — воскликнула она и рассмеялась.
— Ты смеешься?
— Мы живы, — сказала Эмма, — мы пережили это! Все мы…
И тут она прочла его взгляд. Артур опустил глаза и напряженно выдохнул, точно так, как делают, собираясь сообщить нечто плохое.
— Эмма, послушай…
— Кто? — вырвалось из глубины души, перед тем, как волна дикой боли согнула её пополам.
Оттолкнув Артура, Эмма приподнялась и нашла глазами Феликса — он неподвижно лежал на земле, а все остальные сидели вокруг него бледные и безмолвные. Она посмотрела в глаза Максу и все поняла.
— Нет…
Отбросив от себя руки Артура, она поползла к своему парню. Земля, немного влажная и податливая, забивалась под ногти, камни царапали кожу в кровь. Друзья расступились и, не обращая внимания на их лица, Эмма осторожно дотронулась до его волос. В тот же миг её обдало волной леденящего отчаяния. Его не было… она больше не чувствовала его. Сколько раз он вот так же лежал на её кровати, сколько раз она наблюдала, как он, просыпаясь, открывает свои глаза, и эти губы расплываются в нежной улыбке.
Проведя пальцами по его коже, Эмма ощутила дрожь. Она поднималась откуда-то изнутри, захватывая её, частичку за частичкой. Дрожь становилась все сильнее и наконец, упав к нему на грудь, она издала горький протяжный стон.
— О Боже, неееет…
Страх, боль, отчаяние затопили её сознание, и она уже не понимала, что делает. Все мысли спутались в один сплошной болевой ком, подкатывающий к горлу. Схватив Феликса за плечи, она начала трясти его изо всех сил. Дыхания не было. Она кричала ему, била его в грудь, трясла, целовала его лицо, но он не реагировал. Сердце оглушало её тишиной.
— Очнись! Слышишь, очнись!!!
— Керн, — тихо позвал за спиной голос Демиена Альгадо, — прекрати, он мертв…
— Нет, это не возможно! Это не правда… нет, он не может! — вскочив на ноги, она накинулась на парня и стала бить его по груди и рукам. — Он не мог! Ты слышишь? Он не мог! Он обещал, что всегда будет рядом, — сквозь рыдания кричала Эмма.
Она смотрела ему в глаза, и Демиен не знал, что больше беспокоит его: та её боль, которая отражалась в его взгляде, или та, которую он сам испытывал при каждом новом ударе.
— Мы собирались пожениться! Он не мог так со мной поступить!
Не говоря ни слова, Демиен схватил её руки, все еще наносящие по нему удары, и передал девушку своему дяде.
— Общение с истеричками — это по твоей части, — сказал он, отходя, и тут же метнулся в сторону, потому что, вырвавшись, Эмма бросилась на него.
Но, он ошибся: вместо продолжения сцены, она снова упала рядом с Феликсом, крепко обняла его и больше не поднималась, только плакала и плакала, без остановки. Никто не трогал её, никто не пытался забрать у неё тело, и только мертвецки бледная Вивиен Сион сидела рядом, держа его за руку и смотрела сквозь мир пустыми глазами.
— Нам нужна помощь, — заметила Лилиан.
Макс и Кира кивнули, они сидели на земле, облокотившись друг на друга, он разглядывал свою повязку.
— Лил права, — согласился Виктор.
— Но, там, наверняка, охотники, — возразила Ванесса, — это опасно.
— Несс, они уже получили то, что хотели и бросили нас умирать.
— Тогда кто перевязал тебя, меня и всех остальных?
— Это рубашка Феликса, — голос Киры дрогнул. — Они… они…
— Нет, — ответила Эмма. — Они его не трогали, Феликс сам снял её, когда я попросила его помочь Альгадо. Он отдал мне кусок ткани, чтобы я смогла сделать перевязку, а сам побежал на помощь Вивиен. А дальше я… я не знаю…
— Он… он спасал меня? — растерянным дрожащим голосом проговорила Вивиен. — Фел умер, потому что спас-сал меня?.. Я…
Она не смогла договорить, потому что слезы начали душить её. Тогда Виктор подошел и, опустившись рядом с девушкой, крепко обнял.
— А остальные? — спросил Макс — Кто же позаботился о нас? Почему все мы остались живы?
Эмма пожала плечами, она не могла думать. Каждая новая мысль причиняла ей боль.
— Это перстни, — сказала Лилиан и уставилась на Эмму, которая бессознательно вертела на пальце один из них; её воспаленные глаза расширились, встречая взгляд подруги. — Перед перелетом… ты убедила меня надеть его перед перелетом… Ты спасла меня…
— Это глупое, но пока единственное объяснение, — произнес Демиен и тоже посмотрел на Эмму.
Но она знала, что другого не будет. От чего-то, Эмма была уверена — перстни удивительным образом защитили их. Феликс же был полностью беззащитен перед стихией…
Прерывая её начинающуюся истерику, Артур обратился ко всем:
— Кто-нибудь объяснит мне, кто те люди, что напали на нас, что это вообще было, и почему вы молчали? Совет…
— Это и был совет! — перебил его Демиен со своим обычным видом превосходства.
— Что ты несешь? Спятил?
— Вообще-то он правду говорит, — сказала Кира.
Подойдя к другу, она взяла его за руку.
— Мой отец и отец Виктора и, кажется, еще Мартин Леони были членами этой секты.
— Почему секты? — не понял мужчина.
— А что это все, по-твоему? — закричал Демиен.
Сорвав повязку, он почти вмазал запястьем ему в лицо, кровь вновь потекла по коже.
— Только повернутые сектанты могут верить мифу, что в результате массового убийства на них снизойдет откровение о местоположении несметных сокровищ.
— Он прав, — пытаясь держаться за здравый смысл, сказал Уоррен. — Мы живем в реальном мире, а не в сказочном королевстве.
