— Встань! — приказал Томас, затем посмотрел на Али и проговорил уже мягче: — Скажи ему, пожалуйста, чтобы встал. У меня есть к нему вопросы.
Али стояла на коленях рядом с Айком, и они могли слышать друг друга, несмотря на ликующие вопли хейдлов. Она провела рукой по его жилистой спине, по шрамам на шее, где в позвоночнике было когда-то железное кольцо.
— Встань! — повторил Томас.
Али посмотрела на него:
— Он тебе не враг.
Инстинктивно ей хотелось заступиться за Айка. Не только из-за его явного страха и растерянности. Али вдруг подумала о другом и еще больше испугалась. Ведь если Томас — повелитель, значит, именно с его позволения все эти дни истязали солдат Уокера. Айк — тоже солдат.
— Не сразу, — признал Томас, — вначале, когда мы приняли его, он был как сирота. Я привел его к своему народу. И какова награда? Он несет нам войну, голод и чуму. Мы сохранили ему жизнь и наставили на путь. А он привел солдат и поселенцев. Теперь он возвратился к нам. Но как — как блудный сын или как заклятый враг? Ответь мне. Встань!
Айк поднялся.
Томас взял его руку и поднес к своему рту. Али показалось, что он хочет в знак прощения поцеловать руку грешника, и у нее забрезжила надежда. Томас раздвинул пальцы и взял указательный в рот. И начал сосать. Али моргнула — что за непристойность? Старик полностью держал палец во рту — все суставы — и водил губами у основания.
Айк, сжав губы, смотрел на Али.
«Закрой глаза», — попросил он взглядом.
Она не закрыла.
Томас сжал челюсти.
Зубы с хрустом сомкнулись. Он резко отбросил руку Айка.
Кровь брызнула на нефритовые доспехи и на волосы Али. Она вскрикнула. Айк содрогнулся; больше он ничем не проявил своих чувств, только покорно опустил голову. Рука так и осталась вытянутой. Али испугалась, что ему откусят и другие пальцы.
— Что вы делаете?! — закричала она.
Томас, с окровавленными губами, смотрел на нее. Он вытащил изо рта палец, точно это была рыбья кость, сунул Айку в искалеченную руку, и тот ее опустил.
— А что мне, по-твоему, делать с заблудшим агнцем?
И тут Али увидела. Он был настоящий Сатана.
Он с самого начала увел ее с пути. Она сама себя увела. Изучая собственные карты, читая алфавит хейдлов, расшифровывая их письмена, Али уверовала, что понимает законы этого мира. Школярское заблуждение, что слова — это и есть мир. Перед ней была легенда с тысячей ликов. Добрый и злой, дающий и берущий, человек и хейдл.
Айк, не поднимая головы, опустился на колени.
— Пощади эту женщину, — попросил он.
В его голосе слышалась боль.
Томас был холоден:
— Какая самоотверженность!
— Она тебе пригодится.
Али потрясло не то, что Айк за нее просит, а то, что она, оказывается, нуждается в заступничестве. Всего несколько минут назад Али не сомневалась в своей безопасности. А теперь на ее волосах — кровь Айка. И не важно, насколько глубоко она продвинулась в своем исследовании; жестокость здесь всегда превыше всего.
— Пригодится, — согласился Томас.
Он погладил ее волосы, и доспехи зазвенели, словно подвески на люстре. От его властного прикосновения Али вздрогнула.
— Она восстановит нашу память. Расскажет мне тысячи преданий. С ее помощью я вспомню обо всем, что украло у меня время. Как читать древние рукописи, как выдумать державу, как привести народ к величию. Столь многое ускользнуло от моего сознания. Как все было вначале. Лицо Бога. Голос, слова.
— Бога? — прошептала Али.
— Называй его как угодно. Шекина,[31] бывший прежде меня. Воплощенное божество. Тот, кто был до начала времен. У самых истоков моей памяти.
— Вы его видели?
— Я — и есть Он. Память о нем. Жестокий уродец. Похожий больше на обезьяну, чем на Моисея. Но, как видите, я позабыл. Нельзя помнить собственное рождение. Мое первое рождение — и есть я сам.
Голос его обволакивал, как облако.
Первое рождение? Голос Бога? Али не понимала этих загадок; она вдруг почувствовала, что и не хочет понимать. Ей хотелось домой, хотелось уйти из этого ужасного места, хотелось быть с Айком. Почему-то судьба забросила ее в самое лоно планеты. Всю жизнь молиться Богу и вот оказаться здесь, в окружении чудовищ.
— Отец Томас, — начала Али; она не столько боялась, сколько не могла заставить себя произнести другое имя. — С тех пор как мы познакомились, я все время следую вашим желаниям. Я позабыла о своем прошлом, спустилась сюда, чтобы восстановить ваше прошлое. И я останусь здесь, как мы договаривались. Помогу вам расшифровать ваш мертвый язык. Ничто не изменилось.
— Я знал, что могу на тебя рассчитывать.
Однако Али видела, что ее самопожертвование для него лишь еще одно приобретение. Она покорно сложила руки, стараясь не смотреть на кровь в его бороде.
— Располагайте мной, пока я жива. Только взамен вы не должны причинять вред этому человеку.
— Ты требуешь?
— Вам он тоже пригодится. Айк поможет дополнить мои карты. Заполнить белые пятна. Может отвести вас куда угодно.
Айк слегка поднял голову.
— Нет, — сказал Томас. — Ты не понимаешь. Айк теперь сам не знает, кто он такой. Осознаешь ли ты, как это опасно? Для всех он — рабочий скот. Солдатам он нужен, чтобы убивать нас. Корпорациям — чтобы открывать наши территории и вести сюда убийц, которые заражают все. Заражают чумой. А он пытается скрыться от своего собственного зла, мечась меж двумя расами.
Позади Томаса улыбался чудовищный Исаак.
— Чумой? — переспросила Али.
Отчасти ей хотелось сменить тему, но она и вправду не поняла, о какой чуме речь.
— Вы принесли истребление моему народу. Оно следует за вами.
— Какая чума?
Томас сверкнул на нее глазами.
— Довольно лжи! — прогремел он.
Али отшатнулась.
— Совершенно согласен, — пропищал слабый голос из ноутбука.
Томас повернулся, словно на жужжание мухи. Увидев ноутбук, нахмурился.
— Что это? — прошипел он.
— Человек по имени Шоут, — объяснил Айк. — Хочет с вами поговорить.
— Монтгомери Шоут? — Томас выплюнул имя, как харкнул. — Я тебя знаю.
— Понятия не имею откуда, — сказал Шоут, — но у нас имеются обоюдные интересы.
Томас схватил Айка за руку и развернул его лицом к утесам.
— Где он? Близко? Наблюдает за нами?
— Тсс. Айк, ни слова, — предостерег Шоут, грозя с экрана пальцем.
Томас замер позади Айка, только поворачивал голову, вглядываясь в сумерки.
— Присоединяйтесь к нам, мистер Шоут, — пригласил он.
— Спасибо, — ответило изображение. — Мне и тут хорошо.
