Томас замер позади Айка, только поворачивал голову, вглядываясь в сумерки.
— Присоединяйтесь к нам, мистер Шоут, — пригласил он.
— Спасибо, — ответило изображение. — Мне и тут хорошо.
Абсурд происходящего не мог не поражать: экран компьютера в этой преисподней. Сама древность говорит с сегодняшним днем. Али увидела, что Айк водит глазами по сторонам. Он внимательно разглядывал полуразрушенный зал.
— Вас все равно скоро отыщут, мистер Шоут, — обратился Томас к экрану. — Может, тем временем хотите поговорить?
— Вам в руки попало нечто, принадлежащее «Гелиосу».
— О чем толкует этот идиот? — обратился Томас к Айку.
— О своем активаторе. Прибор, с помощью которого можно вернуться на поверхность, — объяснил Айк. — Он считает, что его украли.
— Без него я пропаду, — сказал Шоут. — Верните его, и я от вас отвяжусь.
— Это все, что тебе нужно? — спросил Томас.
Шоут поразмыслил:
— Ну, для начала.
Лицо Томаса налилось гневом, но голосом он владел:
— Я знаю о твоих делах. Мне известно про прион-девять. И ты покажешь мне, где его спрятал. Каждое место.
Али посмотрела на Айка, но он тоже явно ничего не понимал.
— Общие интересы — основа любых переговоров! — Шоут демонстрировал восторг. — У меня есть необходимая вам информация, у вас — гарантия моего возвращения. Quid pro quo.[32]
— Не бойтесь за свою жизнь, мистер Шоут, — сказал Томас, — вы проживете с нами очень долго. Так долго, что вы и не мечтали.
Али видела — он тянет время. А позади него Исаак разглядывал сумерки, искал прячущегося в утесах человека. Девушка стояла рядом, шепотом подсказывая, куда смотреть.
— Мой активатор, — произнес Шоут.
— А я недавно гостил у твоей матушки, — вспомнил Томас, словно поддерживая светскую беседу.
Исаак бормотал в сторону приказы, отсылая воинов на поиски. Их неприметные силуэты были неотличимы от теней. Они устремлялись вниз с холма.
— У моей матушки? — Шоут пришел в замешательство.
— У Евы. Три месяца назад. В ее Хемптонском поместье. Превосходная хозяйка. Мы много о тебе говорили. Она очень расстроилась, узнав, во что ты ввязался.
— Это невозможно.
— Спускайся, Монти. У нас есть о чем поговорить.
— Что вы сделали с матерью?
— Зачем все усложнять? Мы же тебя найдем. Через час или через недельку, какая разница. Никуда ты не денешься.
— Я спрашиваю о моей матери!
Айк перестал бегать взглядом по залу. Он выжидательно, со значением смотрел на Али. Она попыталась изгнать страх и растерянность и не отрывалась от его глаз.
— Quid pro quo? — спросил Томас.
— Что вы с ней сделали?
— С чего начать? С начала? С твоего начала? Ты родился в результате кесарева сечения…
— Она не стала бы рассказывать!..
Томас посуровел:
— Она и не рассказывала.
— Тогда как?.. — Голос Шоута стих.
— Я сам нашел шрам, — объяснил Томас. — И я его вскрыл. Тот самый разрез, через который ты появился на свет.
Шоут хранил молчание.
— Спускайся, — повторил Томас, — и я расскажу тебе, в какой помойке ее закопал.
Глаза Шоута заполнили весь экран, потом исчезли. Экран был пуст.
«И что же теперь?» — думала Али.
— Он убегает, — сказал Томас Исааку. — Приведите его. Живым.
Лицо Айка стало вдруг спокойным. Томас стоял у него за плечом; Айк устремил взгляд на далекие утесы. Али не могла понять, что он там ищет. Она посмотрела в ту сторону, в этот момент там блеснуло. Как мерцающая звездочка.
Айк резко нагнулся.
В это же мгновение Томас загорелся.
Его не спасли ни нефритовые доспехи, ни кольчуга крестоносцев. В обычном случае снаряд прошил бы его насквозь, а потом превратился бы в огненный шар, рассыпающий шрапнель. Но поскольку на Томасе были доспехи, снаряд не вылетел наружу. Разрыв произошел в его теле. Плоть взорвалась пламенем. Позвоночник переломился. Падал он, казалось, бесконечно.
Али смотрела словно загипнотизированная. Из горловины доспехов рвались языки пламени. У Томаса началось удушье. По горлу полз огонь. Вождь попытался вдохнуть, но изо рта вырвалось пламя. Голосовые связки сгорели, он не мог издать ни звука. Со звоном падали на землю нефритовые пластины — скреплявшая их золотая проволока расплавилась.
Томас возвышался над Али. Он должен был упасть, но держался силой воли. Глаза смотрели ввысь, словно он хотел взлететь. Наконец колени у него подогнулись. Али почувствовала, что ее куда-то дернули.
Айк тащил ее, торопясь укрыться за сломанной колонной. Он затолкнул Али за колонну и метнулся следом в тот самый момент, когда начался настоящий разгром. Шоут действовал как целая армия. Его снаряды били, словно удары грома, взрываясь белым сиянием и вспахивая библиотеку смертоносными осколками. Он поливал здание огнем; хейдлы падали.
Колонна защищала от снарядов, но не от осколков и шрапнели. Айк прикрыл себя и Али телами убитых, как мешками с песком.
При виде корчащихся в огне бесценных рукописей и свитков Али закричала. Лопались стеклянные глобусы, гравированные изнутри каким-то давно утраченным способом. Превращались в прах глиняные таблички с описаниями дьяволов, богов, городов, что в десятки раз старше «Энума элиш» — месопотамского мифа о Сотворении мира. Огонь двинулся в недра библиотеки, пожирая пергаменты и рисовую бумагу, папирус и деревянные статуэтки.
Казалось, взвыл весь город. Толпы хейдлов ринулись с холма, а некоторые сгрудились вокруг Томаса, чтобы защитить своего повелителя от поругания. Исаак с пронзительным воплем бросился в темноту — схватить убийцу; за ним устремились другие воины.
Али выглянула из-за колонны. Снайперское гнездо Шоута все еще озаряли вспышки. Чтобы получить свое, ему хватило бы единственного выстрела, но ярость взяла верх.
Пока хаос не прекратился, Айк спешил замаскировать Али. Церемониться было некогда. Огонь, кровь, ниспровержение веры, науки, истории — это оказалось для нее слишком. Айк начал сдирать с Али одежду, натирать тело охрой и грязью с убитых хейдлов. Ножом срезал с трупа кожаную повязку, веревку, перетягивающую волосы. Нацепил повязку на Али, смочил ей волосы кровью и скрутил из них рога. Час назад она еще походила на исследователя, изучающего древние тексты, на гостью повелителя. Теперь от нее пахло смертью.
— Что ты делаешь? — рыдала Али.
— Все кончилось. Мы уходим. Потерпи.
Стрельба прекратилась. Шоута нашли. Айк встал.
Кругом все еще метались раненые, слепо топтались по острой, как иглы, шрапнели. Спасаясь от жара горящих свитков, Айк припал к земле. Поднял Али.
