жалела, конечно, но теперь это уже неважно.
- Ты выбрала верную команду, Лахджа! – с преувеличенной радостью хлопнула ее по плечу Рикашьянамас. – Комфорта не обещаем, зато какие развлечения!
- Я чувствую, что ты хочешь обвинить меня, - устало сказала Кийталана.
- Да нет, в чем мне тебя обвинять? – иронично спросила Лахджа. – Уверена, у тебя были дела поважнее. Например, бухать с демонами… пока другие демоны идут на охоту, распевая «хай-хо».
- Уверена, что хочешь это обсуждать? – пристально посмотрела Светоносная. – Если строго следовать кодексу, мне следует прямо сейчас убить вас обеих... и вообще убивать всех демонов, которых я встречаю.
- Уверена, что получится? – потянула из ножен клинок Рикашьянамас.
- Зря я это сказала, кажется... – пробормотала Лахджа.
- Да, зря, - кивнула Кийталана. – Это больная тема. Мы с вами заклятые враги, но нам же приходится как-то сосуществовать.
- А зачем нам сосуществовать? – не поняла Лахджа.
- Мне это тоже не нравится, но альтернативы еще неприятней. Когда мы начинаем воевать всерьез, трупов становится гораздо больше, чем когда мы смотрим друг на друга сквозь пальцы.
- Поэтому вечных ценностей нет – есть компромиссы, - ухмыльнулась Рикашьянамас. – И справедливости нет – есть дипломатия.
- А вот этого я не говорила.
- Да ладно, хватит уже, - поморщилась гохерримка. – Давайте лучше еще выпьем.
Они выпили еще. Потом еще. А потом Рикашьянамас раскланялась, попрощалась с Янгфанхофеном и ушла. Кийталану тоже ждали кое-какие дела, но у Лахджи был такой вид, словно она хочет о чем-то поговорить. Светоносная много раз видела такие лица и такие ауры – у тех, кто оказался на распутье, кому нужна помощь, но он не решается попросить. Поэтому она оставалась на месте и терпеливо ждала, пока демоница соберется с духом.
Лахджа действительно колебалась. Прошло восемь месяцев с тех пор, как она спасла Хальтрекарока. Нервные, тревожные восемь месяцев. Отношения с мужем-демолордом так и не наладились – тот с каждым днем относился к Лахдже все хуже, а от благодарности за спасение ничего не осталось.
Ее и изначально-то было немного, а пройдя через лабиринты разума Хальтрекарока, она обросла толстым слоем уязвленного самолюбия и преобразовалась в чистый негатив. Может быть, конечно, все снова перевернется вверх ногами – с Хальтрекароком ни в чем нельзя быть уверенным, он личность непредсказуемая. Но Лахджа сомневалась.
А уж если ее муж узнает об одном из ее крупных прегрешений – той похищенной шкатулочке или, спаси Древнейший, о том, как закончила дни Ассантея…
- Слушай… - наконец осторожно заговорила Лахджа. – А вот если какой-то демон вдруг хочет выйти из паргоронской системы… как это организовать? Я чисто гипотетически.
- Зависит от того, что это за демон, - ответила Кийталана, глядя ей прямо в глаза. – Но стандартная процедура сводится к аннулированию счета в Банке Душ и получению разрешения своего сюзерена. Гохеррим должен выйти в отставку, гхьетшедарий – заплатить выкуп барону…
- Это я знаю, - нетерпеливо перебила Лахджа. – И у меня нет собственного счета в Банке Душ. А вот что делать, если сюзерен тебя не отпускает… и вообще если он тебе не только сюзерен, но еще и муж.
- Не отпускает… а ты спрашивала?
- Я же еще жива, - указала на себя Лахджа. – Конечно, нет.
- Понятно. Ты хочешь дипломатического убежища.
- Ну да… я бы даже просветлилась, если это обязательный пункт…
- Это сильно бы облегчило процедуру, но такие вещи не делаются по щелчку пальцев, - ответила Кийталана, проглядывая архивные записи. – Насколько я вижу, ты уже была в нашем департаменте реабилитации темных существ.
- Да, но меня поперли, когда узнали, что я сама выбрала демонизацию.
- Положим, было немного не так, - возразила Светоносная, читая досье Лахджи. – Тебя предупредили, что это сильно затруднит процедуру обратного обращения. Демонизация и просветление – это не качели, на которых можно качаться туда-сюда.
- Ну да, они сказали, что это может занять десятилетия…
- Если не века. Ты стала демоном добровольно, по собственному выбору и инициативе. Обратный путь гораздо тяжелее.
- Может, хотя бы до «сумеречной» зоны? – уныло спросила Лахджа. – У меня невысокие запросы.
- Когда душа сама сигает во Тьму – она застревает там надолго, - с сожалением сказала Кийталана. – А ты к тому же еще и жена демолорда. Ты стала ею не по своей воле, но как только он взял тебя в жены, то обрел над тобой власть. По законам Паргорона.
- А вы что, соблюдаете законы Паргорона?
- В других мирах мы соблюдаем законы этих миров. В том числе демонических. А насчет Паргорона мы еще и заключили отдельный межмировой договор.
- Вот женой его я стала не по своей воле, - напомнила Лахджа. – Тут он мне выбора не предоставлял.
- К сожалению, по законам Паргорона в случае с демолордом твой выбор несущественен. Решение принимает он, а не ты.
- И вы вот такой закон соблюдаете? – ядовито спросила Лахджа.
- Многие законы смертных нам тоже не нравятся, - сухо ответила Кийталана. – Одни смертные казнят себе подобных за неправильные слова, неправильные мысли. Другие похищают и силой берут замуж девушек, порой даже несовершеннолетних – и у них это законно. Третьи бесконтрольно убивают животных – не ради пищи, а ради увеселения. А неподалеку есть один мир, обитатели которого отмечают приход нового года тем, что срубают миллионы деревьев, несколько дней держат их в домах, а потом просто выбрасывают. Ты даже не представляешь, как их ненавидит Гильфаллерия. Ты хочешь, чтобы мы в каждом мире наводили свои порядки? Чтобы везде говорили: живите так-то и так-то, а иначе мы вас убьем? Чем мы тогда будем отличаться от вас, демонов?
- Или от смертных, - кисло сказала Лахджа. – Или от других бессмертных. Короче, от всех, кто хуже, чем вы.
