захочет ли?
- Это личные печати демолорда, - сказала Кийталана. – Их может снять тот, кто наложил, или сломать другой демолорд.
- Тогда все бесполезно, - оставила попытки Лахджа. – Извини, я попыталась.
Кийталана поколебалась, с сомнением глядя на демоницу. А потом неохотно произнесла:
- Еще такую печать можно сжечь чистым Светом в предельно высокой концентрации.
- Такого у меня нет, - отрезала Лахджа.
- Есть у меня. Ме Луча Солары. Особый подарок от богини – для тех, кто работает в Темных мирах.
- Ну так… печати мешают?..
- Да.
- В таком случае нам надо всего лишь освободить тебя, чтобы ты могла освободить себя. Я вижу пару слабых мест в этом плане.
- Если ты просветлишься, то наверняка станешь трикстератом, - сухо сказала Кийталана. – В роли Светоносной я тебя точно не вижу. Я не могу применить Ме, но могу его передать.
- О?.. – обрадовалась Лахджа. – Я их как раз коллекционирую. Луч Солары… звучит как жемчужина коллекции.
- К сожалению, ты порочное демоническое существо, - сказала Кийталана. – Ты не сможешь использовать это Ме.
- Какая досада, - вздохнула Лахджа. – Ладно, я приведу Сидзуку. Может, она согласится помочь.
- Сидзука – не демон?
- Человек.
- Смертная... не подойдет. Ее Луч Солары может разрушить изнутри, он слишком мощный. Нужен кто-то чистый сердцем и при этом бессмертный.
- Да, Сидзука пролетает по обоим пунктам, - согласилась Лахджа. – Но где ж я тебе тут найду чистого сердцем, особенно среди бессмертных? Среди наложниц есть парочка не совсем испорченных, но они тоже смертные. А все демоны… пф!.. я тут самая чистая сердцем. Если уж тебе и этого… подожди-ка. А совсем маленький демон не подойдет? Демоненок?
- Может, и подойдет, - с сомнением сказала Светоносная. – Но нужен ребенок высшего демона. И не гхьетшедарий.
- Тогда тебе очень повезло, - ухмыльнулась Лахджа. – У меня как раз такой есть.
По дворцу она кралась осторожно, стараясь ни с кем не встретиться. К счастью, Хальтрекарок сейчас сибаритствует где-то внизу – то ли расслабляется в банях с наложницами, то ли поет в караоке с опять же наложницами, то ли играет в настолку с Гришей. Совнар тоже слинял к своему знакомому юристу – видимо, надолго. Единственный, кого нужно опасаться…
- Привет, Абхилагаша, - как можно спокойнее сказала Лахджа, подходя к яслям. – Чего ты тут трешься? Детей у тебя нет… живых. Возможно, ты их жрешь.
- Привет… Йоханнес, - ядовито ответила гхьетшедарийка. – Было очень, очень, очень подло с твоей стороны так меня обмануть. Хальтрекарок был страшно зол… нет, он смеялся… но пока бил меня.
- Иногда мне так приятно с тобой общаться, Абхилагаша. Расскажи, как именно он тебя бил.
- Я… ты сдохнешь, - мило улыбнулась Абхилагаша. – Однажды ты сдохнешь, и я буду при этом присутствовать.
- Приятно знать, что умру в кругу семьи.
Лахджа откровенно веселилась. Она как будто уже мысленно распрощалась с этим местом, и ее взял кураж. Она обменялась с Абхилагашей еще парой дежурных колкостей и вошла в детское крыло.
Ей нравилось это местечко. Единственная часть дворца, где не происходит никаких оргий, жесткого кутежа и кровавых игрищ. Гостям сюда доступа нет… им вообще нет доступа выше пятого этажа. Шестой и седьмой Хальтрекарок приберегает только для себя, своих жен и Совнара.
Но все равно даже ясли во дворце Хальтрекарока – это ясли во дворце Хальтрекарока. Тут повсюду демонята – от совсем малышей до практически подростков. Самых старших тенями сопровождают Безликие, а по углам свистят носами пузатые храпоиды.
Каждый сынок или дочка Хальтрекарока развлекался по-своему. Одни играли в подвижные игры, другие читали книжки Квалдатригона, третьи мазали стены дерьмом. Какой-то малыш строил башенку из крысиных черепов.
Астрид бросилась к маме, едва та переступила порог яслей. В свои полтора года маленькая вайли уже быстро бегала и обладала приличным словарным запасом. Первым делом она облазила Лахджу сверху донизу, требуя подарков или угощений. Хотя ее только что кормили – вокруг колыбели валялись объедки.
Кстати, пора бы уже переселять Астрид из колыбели в кровать. Все равно она ее всю изгрызла. Демонята и полудемонята вообще старательно разрушают все вокруг себя. Даже Мамико, тихая сестричка Астрид, время от времени портит вещи просто потому что может.
Но это не от какой-то врожденной злобности. Демонята и полудемонята вовсе не злы от рождения. Они просто более… энергичны… даже, пожалуй, агрессивны, но и только-то.
В конце концов, дети везде дети. Какими ты их растишь, такими они и вырастут.
К отцу Астрид Лахджа испытывала исключительно негативные чувства. Но на саму Астрид это не распространялось. Дочь Лахджа искренне любила – а та отвечала матери взаимностью.
Демоница смотрела на радостно лепечущую дочь, и все отчетливей понимала, что в Паргороне ребенка ей растить не хочется. Разве можно оставлять ее дочурку в таком месте? Она должна взрослеть в хорошем месте, где ее будут любить. Где она сама сможет стать хорошей.
А может и не стать, но не потому, что вокруг такая гнилая среда, а просто из-за своих личных качеств. Тогда Лахдже не в чем будет себя винить, верно?
Да и сама она постоянно занимается чем-то не тем, не своей дочерью. Надо это менять.
В конце-то концов, она тут не любит на самом деле никого, кроме дочки. Было бы просто чудесно забрать ребенка и тихо, с достоинством уйти на вольные хлеба… жаль, муженек не отнесется к этому с пониманием.
Так что придется сделать ему каку.
Да. Она спасет Светоносную. Этим убьет сразу двух зайцев – не замарается в идиотской афере Хальтрекарока и получит некоторые неявные преференции от Сальвана. Они будут ей должны, и если найдется какой-нибудь способ сбежать от брачных уз и могущественных врагов – помогут. Как только Кийталана вернется домой, и в Хальтрекарока полетят плюхи от светлых
