цепко ухватилась за локоть парня:
— Не переживай. Одёжка с подогревом.
Мы шли к парадному крыльцу, которое было ближе всего. В темноте искать входы в противоположно расположенные друг к другу женское и мужское крыло дворца не было ни желания, ни сил.
— Устала?
— Есть немного. Не столько физически, сколько эмоционально вымоталась.
— Колданула бы чего-нить для пущей убедительности и не маялась, — пошутил Виктор.
— Ты будешь смеяться, Витя, но я не люблю магичить.
— Почему? — от удивления мой кавалер даже остановился. — Это же так здорово. Махнул рукой или щёлкнул пальцами, и свершилось то, что хочется.
— Например?
— Ну… — задумался парень, даже хотел почесать затылок, но капюшон плотного плаща не дал такой возможности, — ну, к примеру, хорошую погоду наколдовать.
— Хорошо. А знаешь ли ты, друг мой, сколько всего надо учесть, чтобы пойти на изменение погоды? — мне ярко вспомнился нагоняй от Инка, когда я сдуру на Лавиньш озеро организовала.
— Да что там учитывать? Разогнала тучи…
— Аха! «Я тучи разгоню руками», — пропела я.
— Типа да.
— Для того, чтобы изменить погоду, надо учесть розу ветров, температуру воздуха и воды в близлежащих землях. Желательно просчитать, как отразится недостача дождя в сезон на будущий урожай, на заготовку сена и, соответственно, на поголовье животных, которых разводят в этом регионе. Ну, там много ещё чего учесть нужно, — занудным менторским тоном объяснила я.
— Ты серьёзно? — опять остановился Виктор.
— Вполне, — потянула спутника, побуждая идти быстрее, и кратко рассказала историю с озером.
— Хорошо, можно не вмешиваться в природные процессы. Вот завтра ты будешь учить…
— Буду показывать, а учиться они сами будут. Если захотят, — поправила я друга.
— Да как хочешь назови! — не выдержал моего занудства Виктор. — Ты же можешь колда… эээ… намагичить лапшу там или ещё чего. Зачем у плиты стоять, тесто резать и яйца взбивать?
— Поверь, что руками будет лучше и вкуснее. Хотя, — я хитро улыбнулась, — капельку магии я обязательно добавлю.
— Правда? — обрадовался любитель колдовства. — Какой?
— Любви я добавлю, лапушка. Любви! Это самая лучшая приправа.
Стражники, стоявшие у парадных дверей дворца, нас узнали и даже глазом не моргнули, когда, открыв тяжеленную створку, мы прошли в просторный, но пустой холл. Пол в помещение казался прекрасным ковром, с таким филигранным мастерством был собран мраморный узор.
Виктор, пройдя пару шагов от входа, остановился. Посмотрел на свои ноги, поднял и оглядел обувь, вздохнул.
— Что случилось? — обернулась я к спутнику.
— Обувь промокла, носки мокрые, ноги замёрзли, — ещё один вздох. — Агапи, ты не знаешь, где у них тут посушить обувь и одежду можно? Хочу небольшую постирушку затеять. Носки простирнуть надо — накопились. Ещё по мелочам кое-что. Постирать-то и в умывальнике смогу, но сушить негде. Не между стульев же верёвку натягивать. Да и влажность здесь такая, что быстрее сгниёт, чем высохнет.
Очень мне нравилась бытовая самостоятельность друга. Но иначе и быть не может. Детдомовец, солдат, одинокий мужчина. Или грязью зарастёшь, или закатывай рукава да берись за стирку и уборку сам.
— Витя, ты хотел увидеть, как я магичу? Пошли к тебе в комнату — покажу.
Апартаменты моего спутника мало чем отличались от моих. Из мебели небольшой платяной шкаф, кровать, два мягких стула и чайный стол между ними. Только цвета текстиля другие. Мужские, приглушённые серо-коричневые, строгие.
За день я устала так, что возиться долго не было ни желания, ни сил. Поэтому распорядилась без вступительной речи:
— Всё, что собрался постирать, освежить и просушить, собери в одном месте.
— По цветам и тканям разобрать? — уточнил заинтересованный предстоящим действием Виктор.
— Нет. Это не стирка. Заклинание очищения. Все вещи к завтрашнему утру будут чистыми. Ты их даже предварительно можешь сложить аккуратно, чтобы завтра просто переместить на полки в шкаф.
— А обувь?
— Обувь отдельно колдану, — пообещала другу, улыбнувшись его предусмотрительности, и попросила: — Вить, можно побыстрее? Устала — сил нет.
— Так это… — замялся парень, — давай, тогда отложим на другой раз. Слышал, что магия сил много забирает. Не хочу тебе навредить.
— Это наилегчайшее бытовое заклинание не требует ни сил, ни времени. Давай уже свои трусы-носки и майки, — я осмотрела комнату и кивнула на стол. — Вот на стол и выкладывай. Да не смущайся, ради Вселенной, что я, белья мужского не видела, что ли. Руками ничего трогать не буду. Кстати, можешь туда же положить всё, что сегодня носил. Завтра, после утреннего душа, наденешь свежее.
— А как же… — парень опять замялся.
— О боги! Витя, ты как ребёнок, право слово. Пойди в ванную, сними всё с себя, надень халат. Твои голые волосатые ноги меня в шок не повергнут.
Пока Виктор переодевался и возился с одеждой, я устало опустилась на стул, прикрыла глаза и вытянула ноги. Вот ничего особо не делала, а устала как собака. С чего бы?
— Всё. Готово, — позвал меня земляк.
Горка одежды была стыдливо прикрыта курткой. Смешной он, подумала я и кинула заклинания очищение и на текстиль, и на обувь, стоящую под столом.
— Всё. До завтра, дружочек. Провожать не надо — в халате это будет смотреться нелепо, — попрощалась, махнула рукой и закрыла за собой дверь.
Утро началось с того, что тушка одного не в меру откормленного питомца отлежала мне ноги. Хорошее свойство досталось фамильяру от Звёздного бродяги — умение перетекать в нужное место, невзирая на препятствия. Ночью, почувствовав знакомую тяжесть на ногах, окончательно провалилась в глубины сна, перестав задавать себе вопрос: «Где Филька?»
— Филипп, я очень тебя люблю, но пора худеть! — потрепала я фамильяра по загривку. — Как ты вчерашний день провёл?
— Сначала бросила, а теперь спрашивает. Может быть, я весь день некормленый и неглаженый, а ты шляешься невесть где и душа о бедном котике не болит. Бессердечная! — проворчал кошак, переворачиваясь на спину и подставляя пушистый животик под поглаживания.
— Не наглей, лапушка. Звали мы тебя, но ты категорично отказался покинуть кресло около камина.
— Конечно, отказался. Ты бы прежде подумала, куда и кого зовёшь! Меня — в сырость, в туман, в дождь и холод. Бррр!
— Понимаю, что
