Селин… Что рассказала ей, либо кому-то из гвардейцев Селин?
Может Константин? Он ведь и так простоват, а если напоить…
Ему стало нехорошо.
Курт — нет. Нет-нет, только не Курт. Мгновенно ориентируется и без лишних слов.
Старые серьги чиновницы тускло мерцали истёртой позолотой. Её молчание может обойтись недорого. Если она конечно же продаётся, а продаются, как он знал, почти что все. Всего лишь вопрос цены.
— Сударыня, по пункту один части три Морского Кодекса Гакана я не обязан свидетельствовать ни против себя, ни против своего экипажа. Вы разумная опытная дама, несомненно преданная Гильдии, как и я сам…
Пространство под ногтями навтки стало объектом её живейшего интереса. Вынув из ящика стола новое перо, она, чуть морщась, принялась чистить пальцы.
— …в связи с чем прошу, нет, настаиваю, открыто предъявить мне обвинения, ибо моё время стоит не в пример дороже ремонта моих судов.
Она снова надела лорнет и посмотрела на него уставшими глазами.
— Будь по-вашему. Капитан Васко Агилар. На вас и на всё ваше имущество, как и на экипажи линейных фрегатов шестого ранга «Морской Конёк», «Лентяй», «Золотые Пески» и «Фурия», находящиеся у вас на субподряде, налагается арест. Я зафиксировала в протоколе ваш отказ от признания, каковое бы существенно облегчило ваше наказание. Каждое сказанное вами слово будет приписано к обвинениям и использовано против вас. С нынешнего момента и до трибунала вы являетесь подсудимым по обвинениям в нарушении статей Морского и Сухопутного Кодексов Гильдии Навтов Гакана по статьям…
…невидимый удар в солнечное сплетение ошеломил его и подбросил кверху.
Парящий под потолком, он целиком видел обстановку отсыревшей каморки, видел навтку, которая монотонно зачитывала ему статьи обоих Кодексов, видел непроницаемые лица гвардейцев, видел окаменевшего себя.
Слово за словом он увязал в смолистой жиже, на поверхности которой всплывали гигантские пузыри «нападение с целью наживы», «умышленная порча Судового Журнала», «добытые в прошлом и не реквизированные ценности, добытые насильственным путём», «провоз пассажиров-не членов Гильдии на Малый Орфей», «причинение вреда судам, находящимся в собственности Гильдии», «разглашение тайн и промышленных секретов Гильдии»… каждая формулировка отзывалась глухой болью, что погребала его под всё новыми страшными словами.
Он видел, как тот, каменный, Васко, захохотал. Уперев руки в колени, он смеялся до слёз. Треуголка с тихим стуком ударилась о каменный пол и встала на ребро.
Навтка тем временем задумчиво смотрела на него и неслышно размешивала сахар в дешёвой обсидиановой чашке, не звякая ложкой о края.
— Уверяю, капитан Васко, мы в Гвардии смеялись ровно так же над вашей наивностью при попытках как утаить часть реквизированного, — извещения о пропаже драгоценностей первой величины мы получаем незамедлительно, — так и над попытками причинить ущерб Гильдии и её Репутации вашими идиотскими выходками, навроде порчи имущества, утаивания личности Его Высочества, Константина Адриана Урсуса Вильгельма д’Орсея со свитой, — их земли и регалии мне некогда да и неинтересно перечислять вам, — и прочего, — заметила она.
Вытирая глаза трясущимися руками, Васко рванул рубаху, предъявляя красный шрам, и повысил голос в надежде докричаться до чиновницы:
— На нас напали! Я был ранен и испортил журнал без умысла! Я чту наши Кодексы превыше всего на свете! Только повреждения судна вынудили меня изменить маршрут! Это моё решение! Экипаж ни в чём не виноват! Они честные люди и следовали моим, слышите, моим, приказам!
— Угу…
— Сударыня! Признаю, я был самонадеян, привозя посторонних! Им всё равно никто не поверит! Но эти господа — люди Слова и Чести, и не нарушат их!
— Угу…
— Да! Я виноват! Только я! Но умоляю вас, поверьте! Я шёл на Тир-Фради только с грузом по накладным и балластом! У меня не было намерения нападать, тем более с целью наживы! Это на нас напали!
— Угу… мастерам баллистической экспертизы расскажете, как же удалось на вашем-то «Коньке» уделать аж всех «Драконов» и самого, — она умолкла, — Венсана…
Навтка поцокала языком и с сочувствием вздохнула:
— Таких как вы, я чую за лигу. Не умеете лгать — просто не лгите… разве что себе?..
Его глаза застыли в одной ослепительной точке. Шёпот на грани слышимости усилило эхо стен.
— …я же так чту наши Кодексы…
— С сего момента оба Кодекса больше не ваши.
— …уведомите Кабрал…
— Как же, как же. Добрая адмирал узнает обо всём, что вы натворили, можете не сомневаться.
Он смотрел на себя, обездвиженного, и удивлялся, как может содрогаться дыханием грудь, из которой только что вырвали сердце?
— Вас уведомят о дате трибунала.
Какой-то чужой Васко кивнул.
— И капитан. Постарайтесь не покидать остров…
В сопровождении конвоя его вывели на площадь перед Адмиралтейством.
Он так и остался стоять, не понимая, ни кто он, ни откуда, ни зачем пришёл.
========== ИЗНАНКА ==========
В столовой гостевого дома пахло скисшим спиртным, как в дешевой таверне.
Де Сарде поморщилась и распахнула все окна на пустующем этаже.
— Зелень, ты возвращаешься под утро! Ты ч такое творишь? И что это на тебе?!
Курт упер руки в боки и наградил подопечную самым осуждающим взглядом из своего арсенала.
— Переживаешь о моем нравственном облике? Вы с кузеном из публичных домов не вылезаете… моралисты… — прыснула Селин, с удовольствием отмечая его растерянность. Наёмник поспешно замотал головой, — И вообще на тебе вроде бы как только ответственность, чтобы я была жива-здорова. Я, как видишь, в норме. Правда ноги устали…
— Константин и то ведет себя прилично. Ночью хотя бы дома ночует. Ты забыла, что ты вообще-то леди?
— О, я помню. А ты — помнишь? Может хватит называть меня «зелень»?
— Что я Князю-то скажу? А если навты начнут трепаться? Ты же эмиссар!..
— О, не начинай пожалуйста. Ты не очень похож на няньку, — Селин плюхнулась в кресло, вытянула ноги и закрыла глаза.
Колени гудели.
Танцевать весь вечер и всю ночь — это то ещё испытание. Но в отличии от пресных балов в Серене, навтский бал останется навсегда в её памяти.
Рука на плече у Васко, одетом в белый мундир, его смущенная улыбка, поцелуй в планетарии…
Она прикусила нижнюю губу и улыбнулась.
— Я тебя просто не узнаю… Мне это не нравится… — ворчание Курта таяло на заднем плане сознания, погружающегося в дремоту.
Ей снились светящиеся планеты, кружащиеся в темноте.
Селин протянула руку, чтобы коснуться Венеры, но от её прикосновения вдруг оранжевый шар погас.
То же самое случилось с Землей и Луной.
Одна за одной погасли и остальные планеты.
Она погрузилась в полный мрак, густой и непроглядный.
— Васко? — позвала Селин.
Но со следующим шагом она провалилась в ледяную воду. Дыхание спёрло.
— Дора!.. Вставай! — жёсткая рука Курта трясла её плечо.
— Эти люди просят, чтобы мы проследовали за ними. Просыпайся! — лицо Константина было испуганным.
***
Конвоиров оказалось многовато для них троих. Дюжина навтов в чёрных мундирах без опознавательных знаков. Татуированные молчаливые лица ничего не выражали.
Их процессия казалась возмутительно выбивающейся из гармонии прекрасного города Малого Орфея. Сами же нарушители мгновенно преобразились словно в прокажённых: прохожие отводили глаза и переходили на другую сторону улицы.
Селин имела представление о тактике ведения допросов, но это никак не помогало справиться с чувством загнанной в угол, разоблачённой, преступницы.
Она размышляла, — ну вот и раскрыт их обман. Как поступить? Отпираться до последнего или рассказать правду?
Она оглянулась.
Курт шёл, как ни в чём не бывало.
Константин же пытался доказать конвоиру, что они совершенно не при чём, и скорее всего их с кем-то перепутали…
В кабинете для допроса стоял просто сервированный к чаепитию стол с тремя стульями.
