- Слушай, Брест. Откуда у тебя шрамы? – рассекретилась я
Брест удивленно вскинул бровь, поискав меня глазами среди листвы, нахмурился:
- От разного.
Мила окинула меня злобным взглядом, но отступаться от мужика не собиралась. Она прикрылась для вида нательным бельем, которое тут же прилипло к мокрой коже. Подошла к наемнику, покачивая бедрами, и осторожно коснулась пальчиком белой полоски на широкой спине:
- А этот?
Брест, искоса глядя на меня, снял портки и, сверкая голыми ягодицами, зашел в воду:
- От меча. В битве с торками.
Милка восхищенно округлила глаза, не отставая от него:
- А этот? – она нежно провела рукой по лопатке. – И на голове?
Брест заинтересовано поглядел на девушку:
- На спине от шальцев. Пытали в плену у вакхов. А здесь сулицей зацепило, - он указал на шрам над бровью.
- А вот…
Не дала договорить Милке:
- Моя очередь. Брест, а откуда у тебя шрамы на заднице? – я временно отложила свое занятие.
Наемник нахмурился и отвернулся, черпая воду.
- Так откуда? – повторила я.
Служанка, прищурившись, окатила меня взглядом, полным презрения, Брест некоторое время помолчал, потом буркнул:
- Пьяный упал на грабли.
Я не выдержала и расхохоталась. Наемник перематерился и, нырнув рыбкой в воду, отплыл подальше. Я сидела на траве и нервно хихикала. Милка, оставшись без мужской ласки, плюнула и поплыла за наемником. Ух и настырная девица. Отсмеявшись, я продолжила наблюдать, как Брест вышел на противоположном берегу озерца и теперь стоял, усиленно смывая с себя накопившуюся грязь. Милка выбралась следом, и, черпая воду ладошками, поливала ему на спину.
Сзади раздался треск сучьев, и ко мне выполз Гера. Я помогла ему подсесть поближе и кивнула на ноги:
- Надо наложить шины.
Прежний крякнул:
- Они уже начали срастаться.
- Тем более, - я положила руку ему на плечо, - Боюсь, что придется заново кости ломать.
- Знаю, - ответил он и кивнул на парочку в воде, - Счастливы, а?
Брест отмывшись, искупался еще раз и теперь гонял Милку по мелководью. Та с визгом убегала от него. Ну, прямо картинка из эдема, ей богу. Я, скривившись, убрала точило в сумку, а кинжал закинула в ножны.
Гера даже не смотрел на меня, и так чувствовал насквозь.
- Одного не могу понять: почему ты так равнодушна к нему.
- К кому? – не поняла я.
- К Бресту, как он сейчас называется, - пояснил Гера, развернувшись и пристально глядя мне в глаза.
- Мм, а почему я должна к нему что-то чувствовать? – все еще не понимала, к чему он клонит.
- Да ты посмотри, - Гера распалялся все больше и больше. Он указал на наемника, тот, повернувшись к нам спиной, прыгал на одной ноге, вытряхивая воду из уха. – Он же один в один Сева, даже родимое пятно на лопатке такое же. Когда вас забросили в избу, я себе не поверил: тебя я не ожидал увидеть, но был не очень удивлен. Но, черт возьми, когда Брест пришел в себя, я, честно говоря, малость струхнул. Подумал было, что уже спятил и вижу призраков. Не тех, которые не упокоенные, а действительно ушедших людей.
Гера подобрал сорванную мною ветку и, нервно перебирая листву пальцами, не отрывал от меня взгляда.
- Да о чем ты? Кто такой Сева? Ты меня с ума сейчас сведешь, – в конец растерялась я.
Прежний молча опустил несчастную ветку и сидел потрясенный, не отрывая от меня взгляда. Он собрался с силами, глубоко вздохнул и закрыл глаза. Понятно, сейчас покопается в моей голове. Ну что ж, дерзай. Он молчал довольно долго, и, наконец, медленно распахнул глаза:
- Матерь божья, - прошептал он. – Ты его не помнишь…
Я тяжело вздохнула. Чертовски устала за последнее время. Так тяжело не было, пожалуй, лет двести, и сил выспрашивать, о чем там Гера толкует, у меня не осталось.
- Что не помню? – процедила я.
Прежний сидел с круглыми глазами. Перед его носом нагло летал комар, но Гера, казалось, его не замечал.
- Так… - выдохнул он, - Расскажи, как мы с тобой встретились, как жили, как расстались.
- Хорошо, - не стала я спорить. – Ты нашел меня в лесу, я тогда обессилела от голода. Ты меня выходил. Потом некоторое время мы скитались по лесам, иногда выходя к людям. А спустя время просто разошлись.
- Почему? – задал вопрос Прежний, наводя меня на какие-то мысли, - Почему мы разошлись?
- Не помню, видимо ты меня просто достал, копаясь в моей голове, - вспылила я, - Закончим на этом исповедь. - Я поднялась, отряхивая задницу, - Пойду к лагерю, тебе помочь?
- Нет, - покачал головой Гера.
Я пожала плечами и с громким треском веток под сапогами зашагала к костру.
***
375 год от наступления Тьмы
месяц Хлеборост
19 день
На лесок опустилась ночь. Гера сидел на берегу озера, спустив босые ноги в теплую, нагретую за день воду. С наступлением темноты поднялся легкий ветерок, разогнавший всех гнусов. В легкой водной ряби отсвечивал молодой месяц, и все вокруг было так умиротворенно, так тихо, как бывает только теплыми летними ночами. Парень жадно вдыхал полной грудью сладкий воздух, стараясь напиться им, насытить каждую клетку измученного тела. Завтра ему опять будут ломать кости, а сегодня можно, наконец, отдохнуть от ужасов последних недель.
Он извлек из-за пазухи небольшой бурдюк, откупорил его и жадно хлебнул жидкость. Прежнего окутал ягодный аромат. Положив флягу меж ног, Гера вытащил откуда-то из штанов перевязанный мешочек и свернутую бумагу. Быстро скрутив самокрутку, парень жадно затянулся и с наслаждением выпустил колечки.
- Ловко получается, - заметил Брест, выныривая из кустов и присаживаясь рядом.
Гера ни сколько не удивился неожиданному появлению и молча протянул наемнику початый бурдюк.
- Что это и откуда?
- Подарки от священника: настой из кое-каких трав с ягодами и махорка.
Брест хлебнул, по горлу пронесся горячий ком, разливаясь в желудке, от цыгарки отказался.
- Только не злоупотреблять, эта штука может и кабана свалить. - Гера продолжал смотреть на воду. – Не спится?
Брест кивнул, передал флягу обратно и уставился на черное зеркало озера:
- Сон не идет.
- Можешь расслабиться, нечисти здесь нет, даже русалок и мавок.
Наемник недоверчиво поднял бровь:
- Откуда знаешь?
Прежний вздохнул и стряхнул пепел с самокрутки:
- Если бы тут была нечисть, я бы почувствовал. Да и останавливался уже здесь по пути в Приречье, пока не угодил в плен. – Гера затянулся сладковатым дымом и расслабленно растекся по мягкой траве.
