Рассмотрев сцену у озерца внимательней, я убедилась, что нет. От наших парней требовалось лишь разорвать круг или проникнуть за оцепление. Задача для троих тренированных, но все-таки подростков, прямо скажем, не из легких, и если они с ней справятся, я их очень сильно зауважаю.
Забыв про ужин, мы подошли ближе и встали метрах в четырех, стараясь дышать потише, чтобы не отвлекать.
— Привет, девчонки, — не оборачиваясь, сказал Слава из команды «Тайны».
— Такие упертые попались, — пожаловался Влад с «Мистификатора».
Третьим оказался Алешка, он лишь повернул голову и быстро кивнул.
Судя по ироничным ноткам в голосах Славы и Влада, парни что-то задумали и в успехе не сомневались. Между тем, каждого уже украшало по меньшей мере по одному приличному кровоподтеку.
Амбалы стояли прочно. Добыты они были Королевой в каком-то доисторическом мирке, не иначе, поскольку очень напоминали неандертальцев узкими лбами, выпяченными нижними челюстями и непропорционально длинными руками.
— Недоразвитые уроды, — обиженно сказала Валя. — Стоим тут все такие красивые, с голыми ногами, а они ноль внимания.
Вот-вот. Неплохо было бы их чем-нибудь отвлечь, а чем, если к эстетике они не восприимчивы? Солнечным зайчиком ослепить, что ли? Зеркала ни у кого, конечно, нет, но сгодился бы и царевнин кинжальчик. Нет, я не могу ничем помогать, победа парней должна быть чистой. Случайность, правильно использованная — другое дело. Ну что этой мартышке стоит достать свою игрушку и полюбоваться ею, проверить, не осталась ли на лезвии кровь, например?
Младшая царевна заскучала и сунула руку в кармашек. Подвигала там ладошкой, глядя, как колышутся складки юбки. Вытащила кинжальчик, потрогала пальчиком лезвие. Поднесла к глазам, ловя свое отражение…
Интересно, как парни на острове тренируют реакцию? Неуловимым вихрем Алешка и Слава бросились под ноги охранникам, а Влад, взяв разбег в два прыжка, перелетел с оборотом через другого, ослепленного, сбил ногой камень и схватил железную шкатулку. Всё. И секунды не прошло.
Мы радостно завопили, и, уже не замечая амбалов, бросились обнимать парней.
Когда восторги утихли, Влад покрутил шкатулку.
— Чье там имущество, интересно?
— До ужина не узнаем, ключи у Королевы, — напомнил Алешка.
— А ты бы чье хотел? — нашлась Валя.
Влад не на шутку задумался.
Алешка смотрел на меня. На лбу у него точно будет шишка.
— Мы не знаем, — сказала я. — Пошли на лужайку, уже пора собираться.
На Острове в это время темнеет рано. Когда мы дошли до девичьей деревни, солнце уже почти касалось океана, и обнаружилось, что светятся не только гроздья цветов на вновь высаженных деревьях, но и мраморные колонны, и металлические украшения на крыше кухни. Сигнал к началу не подавался, все пришедшие свободно садились к столам и ели, делясь впечатлениями от пройденных испытаний. Оказалось, что только Але и старшей царевне удалось наблюдать около половины всех подвигов, но говорили, что Королева смогла зафиксировать все, и потом обязательно покажет записи в качестве учебного материала. Слушая, с чем пришлось бороться мальчишкам, я тихо завидовала и размышляла, как сама бы стала действовать по каждому заданию. Это было без толку — планировать я ничего не умела. В критических ситуациях за меня работала интуиция, и сейчас, слушая рассказы парней, я проникалась все большим уважением к их сообразительности и боевым навыкам, считая, что сама ничего не смогла бы добиться.
Наконец собрались и насытились все. С крыши кухни грянули фанфары и Королева объявила подведение итогов. Со столов моментально исчезла посуда и остатки угощения, а потом, незаметно, исчезли и сами столы. Девочки сгруппировались на кухне, где место кресел занял огромный ящик, внутри разделенный на подписанные нашими именами ячейки. В ячейках лежало наградное оружие, большей частью ножи в добротных ножнах и шпаги, а еще инкрустированные металлом наручи и поясные сумки. Краем глаза я заметила, что каждая девочка должна была вручить своим героям несколько предметов, что было логично, ведь артефакты добывались командами, и только одна ячейка была на первый взгляд пустой. Моя. На самом дне лежал свернутый змеей ремень с массивной черной пряжкой. Намек, похоже…
Старшей царевне выпала почетная обязанность демонстрировать находки. Парни по очереди выходили в центр лужайки и вручали ей шкатулки, а она открывала их ключиком и на вытянутой руке представляла всем содержимое. Слышался удар гонга, Королева спрашивала, чья это вещь, после чего законная владелица, прихватив из ящика призы, шла поздравлять победителей и забирать свою собственность.
Девочки держались великолепно. Они лучезарно улыбались, красиво сбегали по ступенькам и благодарили парней в таких выражениях, будто те преподнесли не колечки и браслеты, а не меньше чем полцарства. Прекрасней всех была Аля. Поистине королевская грация была у нее врожденной, и когда она вручала ножи Юре, Жене и Косте, всем казалось, что эти подарки — самые ценные. Принимая нож последним, Юра опустился перед ней на одно колено, красивым театральным жестом взял ее руку в свою, поцеловал и больше не отпускал. Так и увел с собой обратно на край лужайки. Она ушла за ним с таким видом, словно сама была лучшей в мире наградой.
Наконец, в отделанной под вип-ложу кухне осталась одна я. Присев на дальний угол ящика, я спряталась в тени, деликатно давая возможность забыть о своем существовании. Никто не выходил на середину лужайки с моей шкатулкой, и организатору-Королеве уже следовало бы сообразить, что шоу должно закончиться. Однако она молчала. Неужели мою шкатулку нашли? Так… Я стала высматривать «фильтрующим зрением» мысленный «маячок» навешенный на принесенную из наколдованного мирка перламутровую камею, и вдруг заметила его красное мерцание в толпе.
Шкатулка была у Германа. В кармане куртки, которую он держал на сгибе локтя. Он бесстрастно смотрел на верхушки деревьев и не собирался ее отдавать.
Пауза затянулась.
Внутри кухни, по обе стороны от меня, вспыхнули факелы. Старшая царевна обернулась, а за ней и все остальные посмотрели в мою сторону. Я изобразила улыбку и пожала плечами в знак того, что «не судьба, так не судьба».
Стоявший рядом с Германом Сережа перевел взгляд с меня на своего капитана и тронул его за локоть. Сам он, кстати, уже получил награду от царевны и мог бы не высовываться, по крайней мере не рисовать на лице такое праведное негодование. Герман, наверное, как раз из этих соображений, оставил Сережин жест без всякого внимания.
