— Времени у нас как раз в обрез, — сказал я с тоской и взглянул на небо, — но долгие переговоры в самом деле хорошо. Сэр Норберт, распорядитесь поставить шатер на равном удалении от нашего лагеря и расположения свиты Вирланда.
Он кивнул.
— Сделаем, Ваше Величество. Это хороший жест. Да и удобство заодно.
Вирланд пока не показывается, что и понятно: наиболее могущественные лорды, от чьей поддержки зависит, должны узнать о неожиданном появлении Ричарда, который называет себя королем, а также о его сговоре со свергнутым Кейданом.
Кто-то из этих лордов наверняка в его свите, но самые могущественные и влиятельные остались в Геннегау, а то и вовсе в своих имениях, что для меня совсем неплохо. За это время каравеллы Ордоньеса доставили три отряда амбициозных вестготских рыцарей, в основном — младших сыновей небогатых лордов, жаждущих хотя бы здесь отличиться и получить надел земли за отвагу.
Я тут же расположил их на краю лагеря под их вестготскими знаменами и баннерами, пусть сен-маринцы из свиты Вирланда увидят их издали. Этого будет достаточно если не для паники, то для сильнейшего беспокойства и каких-то подвижек в их временно спаянном коллективе.
Когда от Вирланда к шатру прибыл гонец и сообщил, что герцог хотел бы встретиться с его величеством Ричардом снова, люди Норберта велели ему ждать там, один примчался в лагерь и спросил, что делать дальше.
— Хорошо, — ответил я. — Пусть Вирланд выезжает. Я скоро буду.
В шатре, приготовленном для переговоров, накрыли красной скатертью стол, я велел убрать все золотые и серебряные кубки и чаши, для Вирланда это не диковинка, взамен сотворил несколько фужеров из тончайшего стекла, одни с раздутыми боками и приземистые, другие на ножках высоких тонких, устремленные ввысь, украсил где золотыми ободками, где тончайшими медальонами на боках.
Вирланд прибыл через пару минут, я уже расположился за столом и делал вид, что с удовольствием и совершенно безмятежно потягиваю вино из тонкостенного фужера.
— Ваше высочество, — сказал я приветливо, — располагайтесь, промочите горло. Мы здесь вдвоем, так что можем без церемоний.
Он осторожно сел, на фужеры посмотрел почти равнодушно, мужчины от такой ерунды в восторг не приходят.
— Возвращаясь к нашему разговору, — сказал он мрачно, — однако замечу, что хотя вы только что с корабля, однако успели как-то распространить по немалой части королевства всякие слухи.
Я поинтересовался:
— Хотя бы добрые?
Он в раздражении дернул щекой.
— Каким образом? Хотя для вас, наверное, да.
— Надеюсь, — сказал я, — если говорить обыденным языком, армия не разбегается?
Он нервно дернул щекой.
— Почему? Нет, конечно. Люди верны своим лордам!
— Это Сен-Мари, — напомнил я. — Богатое и сытое королевство. Давно не знавшее войн. Степные варвары не в счет, вы же всегда отсиживались за крепкими стенами замков и крепостей. Потому воинский дух в Сен-Мари намного ниже, чем по ту сторону Хребта, где живут бедно и постоянно гремят кровавые войны. Там к крови привыкли, а здесь нет. И не хотят привыкать.
— Мои люди мне верны, — возразил он.
— Конечно-конечно, — согласился я. — С моей стороны было бы оскорбительно даже усомниться в их преданности своему лорду! К счастью, всегда и везде есть люди верные и преданные. Даже в Содоме и Гоморре были, как утверждал Авраам, но это не спасло те города. Как и тех людей.
Его щека нервно дернулась снова, он сказал, чуть повысив голос:
— Армия способна оказывать сопротивление!
— Герцог, — напомнил я, — первыми через Тоннель прибыли главы моих разведок с парой сотен очень умелых сборщиков информации. Так что мы знаем реальную картину того, что творится в Сен-Мари. Господь, как известно, на стороне тех, у кого армия больше. Уж не говорю про воинский дух…
Он возразил:
— У нас армия больше!
— Вы просто не знаете размеры моей, — ответил я с полнейшим чувством превосходства, что наполняет шатер и просачивается наружу. — А я вашу знаю. У меня под рукой армии десяти королевств!.. Теперь я, так сказать, Карл и Мунтвиг вместе взятые. Вы ведь слыхали о них, хоть и отгорожены Большим Хребтом. Хотите, чтобы эти полчища вторглись в Сен-Мари… а они наполовину уже здесь, и оставили одни руины?.. Кого не убьют на месте, того уведут в плен в северные леса, где сен-маринцы не переживут первую же зиму.
Он посмотрел на меня расширенными глазами.
— Вы такое посмеете?
Я пожал плечами.
— Господь вообще всех перетопил, не глядя на то, что на земле были и весьма достойные люди. Но когда достойных слишком мало… В общем, это на вас лежит решение проблемы, герцог. Не на мне. Мои карты открыты и лежат на столе.
Он посмотрел на меня не сколько зло, как устало и раздраженно.
— Ваше Величество, мне все-таки кажется, вы блефуете.
— Но не уверены, — уточнил я. — А как насчет ваших лордов? Сумеете их убедить?.. Мне кажется, ошибка вашей стороны в том, что вы все полагали… заметьте, я не возлагаю вину всецело на вас, так наверняка думали все, что у вас только две небольшие неприятности. Армии стальграфа Мансфельда и рейнграфа Мандершайда в самом Сен-Мари на краю океана, и какая-то часть войск в Гандерсгейме? Знаю, вы держите небольшую группировку войск возле Брабанта, чтобы встретить их, если те вздумают покинуть Гандерсгейм и двинуться на захват Геннегау…
Он спросил:
— Знаете? Откуда?
— Проехал мимо, — сообщил я. — Только в Гандерсгейме не какая-то часть моих войск, а довольно большая. И напрасно вы держите свою армию у них на дороге.
Он полюбопытствовал:
— Ваши люди там останутся? Вы правы, Гандерсгейм должен чувствовать вашу твердую руку.
— Их там уже нет, — сообщил я любезно.
Он вскинул брови.
— Ваше Величество?
— Эскадра Ордоньеса, — сообщил я любезно, — в Гандерсгейме погрузила на корабли последнюю тысячу тяжелой пехоты. Они высадятся в том месте, где никто из вас их не ждет. Или уже высадились. Не здесь, конечно. Простите, но это военная тайна. Путь на столицу открыт!.. И хотя нашего десанта достаточно для захвата Геннегау, но корабли отправились за второй партией. Вы даже не представляете… куда.
Он побледнел, спросил тихо:
— Что у вас за карга в рукаве?
— Вестготия, — ответил я любезно. — Вы же знаете, те немногие вестготские рыцари, что пошли со мной, получили в Гандерсгейме богатые земли…
Его лицо стало землистого цвета, глаза потеряли блеск, а голос прозвучал надтреснуто:
— Все понятно… Надеются на богатые пожалования в Сен-Мари. И захват не принадлежащих им земель.
