— Так что там? — выдохнул кто-то.
Сантос отыскал на карте небольшую поросшую лесом гору, из недр которой вытекала река, и провел по этому месту скальпелем.
— Я не вижу, — продолжал де л'Орме, — и мне иногда доступны некоторые вольности. Я могу прикасаться к вещам, до которых прочие люди дотронуться не могут. Несколько месяцев назад я нащупал на карте небольшое уплотнение. Мы просветили пергамент рентгеновскими лучами и увидели внутри фантомное изображение. Пришлось нам прибегнуть к хирургическому вмешательству.
Сантос открыл на пергаменте маленькую потайную дверцу в горе — на петлях, сделанных из ниток. Под горой оказался дракон. Грубо сделанный, но, несомненно, дракон. В лапах он сжимал букву «В».
— «В» означает «Beliar», или «Велиал», — пояснил де л'Орме. — То есть «не-бог». Другое имя Сатаны. Это означает, что он принимал участие в составлении Петингеровой карты. В Евангелии от Варфоломея, трактате, относящемся к третьему веку, говорится о том, как вызванный из ада Сатана рассказывает о своем низвержении с небес.
Всех удивило мастерство и изобретательность изготовителя карты. Де л'Орме поздравляли с успехом.
— Ничего особенного. Очень просто. Гора с дверцей расположена в карстах бывшей Югославии. Река — подземная река Пивка, вытекающая из пещеры, называемой Постойнска-Яма.
— Постойнска-Яма? — рявкнул Гольт. — Так это же пещера Данте!
— Да, — подтвердил де л'Орме и предоставил Гольту продолжать.
— Постойнска-Яма — огромная пещера. Уже не первый век она привлекает туристов. Знать, землевладельцы спускались туда с местными проводниками. Данте посетил ее, когда изучал…
— Господи! — сказал Мустафа. — Целую тысячу лет доказательство легенды о Сатане располагалось прямо на виду. И вы говорите — «ничего особенного»?
— Потому что эта пещера больше не ведет туда, где мы еще не бывали, — пояснил де л'Орме. — Сейчас Постойнска-Яма — главный терминал для транспорта, идущего в подземелье и обратно. Реку подорвали. К входу ведет асфальтовое шоссе. А дракон — исчез. Тысячу лет эта карта подсказывала нам, где он когда-то жил или где был один из входов в его царство. Теперь Сатана может быть где угодно.
Томас опять взял слово:
— Здесь перед нами еще одно указание на то, что мы не можем сидеть дома и думать, будто все знаем. Мы должны позабыть об интуиции, пусть даже во многом от нее зависим. Мы должны прикоснуться к недосягаемому. Прислушаться к его шагам. Он — здесь, в старых книгах, в древних развалинах, произведениях искусства. В нашем языке, наших снах. Но понимание к нам не придет. Мы должны прийти к нему сами, куда бы нас это ни завело. Иначе мы просто будем смотреть в зеркала нашего собственного изобретения. Вы понимаете? Нам нужно изучить его язык. Изучить его мысли. И, быть может, привести его к людям.
Томас нагнулся. Стол слегка скрипнул под его весом. Иезуит посмотрел на Али.
— Правда в том, что мы должны выйти в мир. Должны рискнуть всем. И не возвращаться без победы.
— Даже если бы я верила в существование исторического Сатаны, — сказала Али, — это не моя битва.
* * *
Собрание закончилось несколько часов назад. «Братство Беовульфа» разошлось, Али осталась с Дженьюэри и Томасом. Она чувствовала себя усталой и в то же время как будто наэлектризованной, но старалась выглядеть невозмутимой. Томас был для нее загадкой. Из-за него она и сама себе казалась загадкой.
— Согласен, — ответил Томас. — Но ваша страсть к праязыку может помочь в нашей борьбе. Таким образом, наши интересы пересекаются.
Али посмотрела на Дженьюэри. В ее глазах было что-то незнакомое. Али ждала от нее поддержки, но видела только признательность и озабоченность. Что же вам от меня нужно?
То, что рассказал Томас, превосходило любое воображение. Он покрутил в руках глобус, потом остановил. Указал на Галапагосские острова:
— Через семь недель в субтерру через туннельную систему плиты Наска на дне Тихого океана отправится научно-исследовательская экспедиция. В ее составе около пятидесяти ученых — в основном из американских университетов и научных лабораторий. В течение следующего года они будут работать как исследовательский институт, созданный по модели Вудсхоулского института океанографии. Располагаться он будет в каком-то городе на подземных рудниках. Мы пытаемся узнать, в каком именно и существует ли он вообще. Майор Бранч весьма нам помог, но даже военная разведка не может объяснить, почему за этот проект взялся «Гелиос» и какие у них планы.
— «Гелиос»? — спросила Али. — Корпорация «Гелиос»?
— Это международный картель, включающий около десятка различных предприятий, причем в совершенно разных отраслях, — сказала Дженьюэри. — Оружие, ватные тампоны, компьютеры. Потом детское питание, недвижимость, автомобилестроение, переработка пластиков, издательское дело, теле- и кинопродукция, авиалинии. Они буквально неприкосновенны. Теперь благодаря основателю, К. К. Куперу, их курс резко переменился. Вниз, в недра планеты.
— Он баллотировался в президенты, — вспомнила Али. — Ты работала с ним в Сенате.
— В основном — против него, — сказала Дженьюэри. — Блестящий человек. Настоящий мечтатель. Тайный приверженец фашизма. А теперь неудачник и несчастный параноик. Его собственная партия обвиняет его в провале на выборах. Верховный совет в конце концов снял обвинение в фальсификации, но Купер сохранил искреннюю веру в то, что на него ополчился весь мир.
— После его поражения я ничего о нем не слышала, — призналась Али.
— Из Сената он ушел, вернулся в «Гелиос», — сообщила Дженьюэри. — Мы полагали, с ним покончено, но Купер спокойненько продолжал делать деньги. Причем даже те, кто за этим наблюдает, не сразу заметили, что именно он делает. Купер использовал посредников, несуществующие и подставные фирмы, скупал права на разработку и оборудование для проходки туннелей и соответствующие технологии. Он договорился с правительствами девяти стран Тихоокеанского бассейна о совместном бурении и обеспечении рабочей силой. Пока мы восстанавливаем порядок внизу, под нашими городами и континентами, «Гелиос» наложил лапу на все субокеанские исследования и разработку океанических недр.
— Я думала, колонизация находится в ведении международных организаций, — заметила Али.
— Так и есть, — ответила Дженьюэри. — Под юрисдикцией международного законодательства. Но ему некогда контролировать нейтральные территории, едва хватает времени разобраться с подземными открытиями.
— Я вот чего не понимаю, — сказал Томас. — Получается, что подземные территории океана теперь, словно Дикий Запад, принадлежат тому, кто первый открыл. Вспомните британские чайные компании в Индии, торговлю мехами в Северной Америке, земельные компании Техаса. В случае освоения тихоокеанского дна это будет огромная экспансия вне досягаемости международных законов.
