— Я думала, колонизация находится в ведении международных организаций, — заметила Али.
— Так и есть, — ответила Дженьюэри. — Под юрисдикцией международного законодательства. Но ему некогда контролировать нейтральные территории, едва хватает времени разобраться с подземными открытиями.
— Я вот чего не понимаю, — сказал Томас. — Получается, что подземные территории океана теперь, словно Дикий Запад, принадлежат тому, кто первый открыл. Вспомните британские чайные компании в Индии, торговлю мехами в Северной Америке, земельные компании Техаса. В случае освоения тихоокеанского дна это будет огромная экспансия вне досягаемости международных законов.
— Что практически означает безграничные возможности для людей вроде Купера, — продолжила Дженьюэри. — Сегодня у «Гелиоса» больше подводных скважин, чем у любой другой организации, государственной или коммерческой. «Гелиос» лидирует в отрасли гидропоники. У них новейшие технологии в области подземных телекоммуникаций. В их лабораториях созданы таблетки, помогающие преодолевать подземные пространства. «Гелиос» подходит к освоению субтерры так же, как сорок лет назад Америка подходила к своей лунной программе, — как к миссии, требующей разработки систем жизнеобеспечения, транспортных средств, материального обеспечения. Пока остальной мир пытался мелкими шажками исследовать глубины, «Гелиос» потратил миллиарды на исследования и развитие и готов штурмовать фронтир.
— Другими словами, — произнес Томас, — «Гелиос» отправляет вниз экспедицию не по доброте душевной. В ней представлены в основном науки о земле и биология. Цель экспедиции — обогатить наши знания о литосфере, узнать больше о ее формах жизни и ресурсах — особенно пригодных для коммерческого использования в энергетике, металлургии, медицине и прочих отраслях. «Гелиос» вовсе не заинтересован в очеловечивании нашего восприятия хейдлов, и потому антропологов в экспедиции почти нет.
При упоминании об антропологах Али вздрогнула:
— Вы хотите, чтобы я поехала? Туда, вниз?
— Сами мы слишком старые, — объяснила Дженьюэри.
Али была ошеломлена. Как они могут о таком просить? У нее есть планы, обязательства, желания…
— Вам следует знать, — обратился к ней Томас, — что это не сенатор вас выбрала, а я. Я много лет за вами наблюдаю, слежу за вашей работой. Ваши способности — как раз то, что нам нужно.
— Но там, внизу… — Али о подобном путешествии никогда не думала. Она не выносит темноту. Целый год без солнца?
— Вы не пожалеете, — сказал Томас.
— Значит, вы там были, — поняла Али.
Он говорил весьма уверенно.
— Нет, — ответил Томас, — но я, можно сказать, побывал у хейдлов, изучая подземные руины, изучая в музеях их искусство. Мою задачу осложняли века человеческого суеверия и невежества. Но если заглянуть в анналы нашей истории достаточно глубоко, можно найти рассуждения о том, что хейдлы представляли собой тысячи лет назад. Когда-то они были совсем не те деградировавшие, выродившиеся существа, которых мы встречаем сегодня.
У Али бешено стучал пульс. Она старалась не волноваться.
— Вы хотите, чтобы я нашла их предводителя?
— Никоим образом.
— А что же тогда?
— Для нас важнее всего язык.
— Расшифровать их письмена? Но ведь существуют только отдельные фрагменты!
— Как мне сообщили, там, внизу, огромное количество иероглифов. Каждый день шахтеры взрывают целые галереи, покрытые письменами.
Письменность хейдлов! Куда это ее заведет?
— Многие полагают, что хейдлы вымерли, — сказала Дженьюэри, — но это не важно. Даже исчезнувшие, они — факт, с которым нам жить дальше. А если хейдлы просто спрятались, нужно узнать, на что они способны, — я не только про их свирепость, но и про величие, к которому они когда-то стремились. Ясно, что некогда у хейдлов была цивилизация. И если легенды не лгут, они впали в грех. Почему? Не ждет ли такое падение и людей?
— Восстановите для нас их древнюю память, — попросил Томас. — Решите задачу, и мы узнаем Сатану.
Опять они вернулись к нему, царю преисподней.
— Их письменность пока не удалось расшифровать, — продолжал Томас. — Это утраченный язык, и вероятно — возможно, — потерянный даже для этих несчастных созданий. Они забыли о былом величии своей расы. Думаю, кроме вас, никто не способен проникнуть в язык, скрытый за иероглифами и пиктограммами хейдлов. Разгадайте его, и, быть может, вы разгадаете секрет праязыка.
— Я хочу, чтобы ты поняла одно. — Дженьюэри смотрела Али в глаза. — Ты всегда можешь отказаться.
Но Али, конечно, не могла.
Можешь ли пронзить кожу Левиафана копьем и голову его рыбачьею острогою?
Книга Иова 40:26
Галапагосские острова
8 июня
Казалось, вертолет вечно будет лететь на запад над кобальтово-синими водами, подсвеченными красным закатом. По просторам Тихого океана за ним гналась ночь.
Али по-детски хотелось убежать от этой тьмы.
Острова почти полностью были покрыты замысловатыми сооружениями — строительными лесами, настилами, тянувшимися на целые мили и местами насчитывавшими десять этажей. Ожидая увидеть бесформенные нагромождения лавы, Али была оскорблена безупречной геометрией. Здесь даром времени не теряли.
Станция Наска, названная по тектонической плите Наска и служившая базой для ее исследования, представляла собой не что иное, как огромный ангар, закрепленный на опорах. Вокруг ходили гигантские танкеры, принимая на борт небольшие прессованные штабеля руды, перетянутые ремнями. Грузовики развозили контейнеры с одного уровня на другой.
Вертолет скользнул между скелетами башен и ненадолго — только выпустить Али — приземлился. Выйдя наружу, она буквально отшатнулась от зловония клубящихся туманом газов. Ее предупреждали. Станция Наска — промышленная зона. Бараки для рабочих и ничего лишнего; никаких коттеджей, даже автоматов с кока-колой для пассажиров. Неожиданно среди машин и грохота возник пешеход.
— Простите! — обратилась к нему Ал и, стараясь перекричать шум вертолета. — Как попасть в Найн-Бэй?
Скользнув глазами по длинным ногам Али, мужчина равнодушно показал дорогу. Она побежала сквозь дым между каких-то столбов, спустилась вниз на три пролета и оказалась у дверей грузового подъемника, которые открывались вверх и вниз, словно челюсти. Какой-то остряк написал наверху: «Lasciate ogni speranza, voi ch'entrate». «Оставь надежду, всяк сюда входящий» — приветствие над вратами Дантова Ада.
