— Меня?
— Ты в большей степени американец, чем любой из нас, Конрад. Ты последний из жителей Атлантиды.
— Атлантиды? — И он еще думал, что готов к любым откровениям!.. — Может, сразу скажешь, что я — инопланетянин?
— Ты-то, может, и не инопланетянин, но некоторые элементы молекулярной цепочки твоей ДНК точно не земного происхождения. Ты такой один на шесть миллиардов. Думаешь, почему твой отец уперся и потащил тебя в Антарктиду? Неужели святейшая сестра Сергетти со своими дружками из Ватикана тебе ничего не сказали?
«Нет, не сказали», — подумал Конрад. Он из последних сил надеялся, что Серена окажется в этой комнате раньше Сиверса. Вот тогда-то он и припрет ее к стенке.
— Ближе к делу. Я так понимаю, отмазаться перед властями ты мне не поможешь?
— Послушай, «Альянс» и есть власти.
— Что, любая мелкая сошка на госслужбе — вплоть до полицейского — состоит в «Альянсе»?
— Нет, но они работают на «Альянс» — сознательно или нет.
— А вот я — нет! — Конрад быстрым движением перехватил ее руку с пистолетом, бросился всем телом на девушку и, припечатав ее к стене, резко вывернул запястье.
Брук взвизгнула, но пистолета не отпустила. С ней было ничуть не проще, чем с Сиверсом. Конрад врезал ей локтем в живот и крутанул согнувшееся напополам тело, отправив Брук на пол ударом по шее.
Брук поднялась на четвереньки. Конрад держал ее на мушке.
— Сволочь, ты мне руку сломал, — прошипела она.
Он приставил ствол к ее виску.
— Почему памятники выстраиваются в одну линию с планетами именно завтра, Брук? Почему в этом году?
— Это связано с прохождением Венеры или что-то вроде того…
Конрад знал, что такое прохождение Венеры. Планета пересекала эклиптику раз в двести лет, но прохождения были парными, с промежутком в восемь лет. Как раз сейчас Земля находилась между двух таких прохождений. Во время первого Венера пересекла эклиптику в 2004 году, как раз когда они с Сереной были в Антарктиде. Следующее прохождение должно состояться в 2012 году. Ничего важного для науки эти прохождения не представляли, но в жизни наших предков они играли особую роль.
— Прохождение Венеры здесь ни при чем, Брук. Почему так важен 2008 год?
— Что-то связано с солнечными годами и числом 225. Это какая-то эзотерика «Альянса», я в ней не разбираюсь.
Зато Конрад разбирался: Венера обращается вокруг Солнца за 225 земных дней, или около семи с половиной месяцев, а для полного оборота на своей оси Венере требуется 243 земных дня, а это значит, что дни на планете длятся дольше, чем годы. Конрад вычел 225 из текущего, 2008 года. У него получилось 1783.
— Ньюберг, — вспомнил Йитс последний зимний лагерь генерала, неудавшуюся попытку переворота, которую Вашингтон подавил в 1783 году. — Это как-то связано с Ньюбергом.
— Мне-то откуда знать! — выкрикнула Брук.
— Как это связано с моей семьей, Брук? При чем здесь Роберт Йейтс? Он в чем-то виноват? — продолжал давить Конрад.
Брук злобно осклабилась.
— Да он ничтожество, адвокатишка какой-то, безвестное существо на задворках истории. Хотя ты ведь тоже не рвешься в историю?
Что-то в ее словах показалось ему интересным.
— Адвокатишка?
Брук кинулась на него, как таран, целя в голову и визжа, пытаясь выхватить пистолет. Потеряв равновесие, Конрад упал на спину, попутно ударив Брук по голове рукоятью пистолета. Девушка обмякла и рухнула. Он рывком сбросил ее с себя, подтащил к кровати, привязал руки Брук к стойкам. Звезда «Фокс-спортс» потихоньку приходила в себя.
— Что случится завтра, Брук?
— Не знаю, — простонала она. — Но это случится — так решено в «Альянсе».
— Темнишь ты что-то. — Он подтянул узел на ее сломанном запястье, и Брук задергалась от боли.
— Я пытаюсь тебе помочь! — взвыла она.
— Ага, сразу видно. — Конрад помахал пистолетом перед ее носом. — Последний раз спрашиваю: что произойдет?
— Макс Сиверс выпустит модифицированный вирус птичьего гриппа, — безжизненным голосом ответила Брук.
У Конрада отвисла челюсть.
— Где?
— Где-то на Эспланаде, не знаю точно. У вируса установлен ингибитор на двадцать восемь дней, чтобы передача от человека к человеку началась не раньше первого августа. Тогда все подумают, что зараза возникла на Олимпиаде в Пекине.
— Значит, Сиверс уничтожит миллиард китайцев, — произнес Конрад. — А что случится с американцами? У Сиверса хватит вакцины для всех?
— Благодаря предвыборным махинациям конгресса всего семнадцать избирательных округов обеспечивают победу на выборах. Вакцину деактивируют у всех нежелательных «Альянсу» элементов, включая конгрессменов, и они погибнут. Народ выберет новых представителей — и это уж точно будут люди «Альянса». Так что переворот состоится — демократический переворот в форме выборов.
— А бумага из Ньюберга служит им моральным, если не официальным оправданием?
— Конрад, я тебя правда любила…
Йитс заткнул ей рот кляпом, положил пистолет на прикроватный столик и двинулся к двери, оставив Брук извиваться на кровати. Осторожно выглянул в коридор. В этот момент звякнул остановившийся на этаже лифт.
Йитс быстро прошел по коридору и постучал во вторую дверь справа. Ее открыла Мередит, его знакомая из Техаса.
— Гарольд, к нам пастор Джим!
Гарольд в туалете шумно расставался с ужином.
— Можно войти? — спросил Конрад и, закрывая за собой дверь, посмотрел в глазок: к его номеру шел Макс Сиверс.
Зал элитного клуба на десятом этаже «Хилтона» был неподалеку от номера Конрада, но как же одиноко чувствовала себя Серена! Она-то надеялась быстренько ответить на вопросы журналистов после ужина, и дело с концом, однако встреча затянулась — уже перевалило за полночь. Не бросать же ей страждущих внимания, молитвы и заботы, кем бы они ни были в этой жизни… Тем более лучшего алиби на промежуток времени между ужином с журналистами и завтраком с президентом не придумать!
Некий голливудский продюсер приглушенным голосом изливал Серене душу, что, мол, именно на такой вечеринке можно нарваться на хорошие деньги. А что, ведь надо как-то платить алименты, да и кокаин нынче не дешев. А он, между прочим, снимает семейное кино. Серена украдкой посматривала на огромный экран телевизора, где мелькало то лицо Конрада, то рой полицейских у входа в Библиотеку конгресса. В строке новостей вспыхивала дата: третье июля 2008 года. Нечего и гадать, какая новость будет главной для проснувшейся утром Америки. А времени оставалось всего ничего.
