- Вы арестованы!
- Что мне инкриминируется?
- Убийство Оливии Дюран-Дикон.
- И как же я ее убил?
- Вы растворили ее в кислоте.
- Как интересно… Но в таком случае у вас нет прямых доказательств убийства, лишь косвенные. Вот если бы вы предъявили тело… А вообще-то вы правы, я растворил ее. Между прочим, так же я поступил с семьей из трех человек в 1944 году и супружеской парой в прошлом году. Видите, я признаюсь, потому что знаю: вы ничего не сможете доказать. На суде же я от всего отрекусь, так и знайте. Да, кстати, не исключено, что вам это покажется важным, я еще пил кровь своих жертв.
- Вам не удастся сойти за сумасшедшего! - повысил голос следователь.
- Это я так, на всякий случай, - примирительно улыбнулся Хэй.
Неделю спустя его снова привели из камеры на допрос.
- Вы просчитались, - сказал следователь. - У нас есть улики. Не желаете полюбопытствовать?
- Желаю, - беспечно откликнулся Джон Хэй.
- Дело в том, что вы были нерадивым студентом. Учились бы получше - знали бы, что растворить человека не так-то просто даже в серной кислоте. Требуется время, а его, как я понимаю, у вас не было. Мы нашли на заводском дворе 12 фунтов жира, 18 фрагментов костей…
- Этого мало для идентификации, - все так же безмятежно заметил Хэй.
- Да, недостаточно, - согласился следователь. - И вам, возможно, удалось бы вывернуться, если бы…
- Если бы - что?
- Если бы мы не нашли несколько вставных зубов, которые уже опознаны стоматологом Оливии Дюран-Дикон, а также желчные камни. Вы ведь не знали, Господин Растворитель, что миссис Дюран-Дикон страдала от желче-каменной болезни, не так ли?
И тут Хэй закричал. Это был крик ужаса, потому что Джон Хэй понял, что его ждет впереди.
На суде он, тем не менее, держался бодро, оспаривая заключения экспертизы и втайне надеясь на чудо. Но фортуна изменила ему - на этот раз окончательно. Присяжным понадобилось всего 17 минут, чтобы вынести вердикт. Джон Джордж Хэй был приговорен к повешению.
История жизни и смерти Джона Хэя не слишком увлекла Карима, хотя дежурный офицер показал себя умелым рассказчиком. Телохранитель Саддама Хусейна, всякого повидавший, мог легко ответить историей не менее кровавой. Но сейчас ему было не до состязаний в красноречии. Карим думал о Мустафе. Неужели его другу была уготована Аллахом такая страшная смерть? И за что! За пару пустых фраз! Нет, не может быть. Тут какая-то ошибка.
Офицер отворил железную дверь. Помещение, куда они вошли, было не слишком большим. Центр его занимал квадратный бассейн примерно 5 на 5 метров. Он был полон прозрачной, с желтоватым оттенком жидкости, над которой курился дымок.
Карим с опаской подошел к невысокой кованой ограде, окружавшей бассейн, и увидел плавающие на поверхности обугленные куски мяса. Они вращались и то погружались, то всплывали. В метре от него из кислоты высунулась изувеченная ступня. Мустафа…
- Если бы мы знали, - сконфуженно зачастил дежурный офицер, - то, конечно, повременили бы с казнью.
- Все в порядке, - сказал Карим. - Что сделано, то сделано.
Пальцы его вцепились в хлипкий поручень.
- Осторожнее, - предупредил тюремщик. - Увы, наш бассейн не так хорош, как тот, что сооружен во дворцовой тюрьме. Осторожнее…
Карима затошнило, но он удержал горячий комок, подкатившийся к горлу, а потом загнал его обратно в желудок.
Окончательно пришел в себя он только на улице, за рулем своей машины с сигнальным маяком на крыше. Тогда ему и подумалось, что, наверно, оно и к лучшему, что все так кончилось. Найди он Мустафу живым, вызволи из темницы, еще неизвестно, чем бы для него это своеволие обернулось. Риск-то какой! Ведь не посмотрят на должность и на звание не посмотрят. Кусай Хусейн, он такой…
Возьмут - и растворят. Прямо по месту службы, во дворце.
Карим содрогнулся. Глубоко вдохнул, выдохнул и, отогнав прочь дурные мысли, стал прикидывать, что скажет сестре Мустафы. А она симпатичная…
Важный человек
Это случилось в Америке во время гражданской войны (1775 - 1783 гг.). Группа американских солдат тащила большое орудие. Ими командовал офицер маленького роста. Он считал себя важной персоной, поэтому отдавал команды очень громким голосом. Работа была тяжелая, и люди нуждались в помощи. Однако офицер не хотел тащить с ними орудие. Он просто стоял и подавал команды.
- Ну, давай! - кричал он. - Живее! Не стойте спустя рукава, тащите! Ну, давай, давай!
Человек в гражданской одежде, проходивший мимо, остановился и некоторое время внимательно наблюдал за происходящим. После чего спросил офицера, почему тот не помогает людям.
Офицер посмотрел на него сердито.
- Вы знаете, кто я, сэр? - спросил он. - Я их командир.
- О! - тогда извините.
Неизвестный снял пальто, подошел к солдатам и помог им подтащить орудие.
Офицер даже не поблагодарил его за помощь.
Незнакомец снова надел пальто и быстро произнес:
- Когда в следующий раз потребуется помощь и у вас не будет хватать людей, пошлите за мной. Я приду и помогу.
- Можно поинтересоваться, кто вы? - спросил офицер.
- Да, сэр, - ответил человек. - Я Джордж Вашингтон, генерал всей американской армии. До свидания, сэр.
И Джордж Вашингтон ушел.
Маленький офицер стоял с открытым ртом и не мог произнести ни слова.
Перевел с английского Евгений Кузьмин
