— Заблудился, Поттер? Уже и с очками видно плохо? Здесь Слизерин! Слышишь? СЛИЗЕРИН! Если ты спутал меня с Уизли, то видно, ты совсем ослеп.
— Заткнись, Малфой,— тихо сказал Гарри. — Я прекрасно знаю, куда сел.
— И?— Драко продолжал ухмыляться. — Ты здесь и останешься? Неужели Дамблдор разрешил знаменитому Поттеру сидеть за тем столом, который больше ему понравиться?
— Нет.
— Ну, тогда вали отсюда!
— Куда? — Гарри развернулся к Малфою так, что бы был видел значок со змеёй. — Меня перевели к вам! И я отсюда уже никуда не денусь!
По всему столу прокатилась волна громкого шепота. Теперь весь стол смотрел на Гарри. Малфой просто потерял дар речи. Ситуацию прояснил только проходивший Снейп.
Профессор был гораздо злее, чем на уроке.
— Профессор Снейп!— окликнул его Драко.— Поттер уселся за наш стол и не хочет уходить!
— А ему и не надо никуда уходить! — огрызнулся Снейп.— Директор перевел его на мой факультет и теперь он всегда будет сидеть здесь!
— Но... но...— Малфой кажется плохо понимал что происходит. — Но... сэр... Он же не пробудет здесь долго... Вы же... вы можете его...
— Нет, мистер Малфой,— Снейп поморщился, будто от боли. — Дамблдор только что запретил мне исключать Поттера без согласия директора.
Профессор поджал губы, зло зыркнул на Гарри и удалился.
Мальчик, как ни в чем не бывало, пододвинул к себе тарелку овсянки и, под пристальным взглядом слизеринцев, начал есть. Малфой обалдело наблюдал за ним. Гарри это заметил. Ему сейчас всё было безразлично, поэтому он спокойно сказал:
— Не отвлекайся, Малфой, позавтракать не успеешь.
Драко дёрнул плечом, повернулся к Креббу и что-то зашептал ему на ухо. Гарри даже не попытался подслушать, что про него городит слизеринец. Сейчас ему было очень плохо, особенно, если взять во внимание, презрение на лицах Рона и Гермионы, сидящих за соседним столом...
Первые несколько дней всё шло просто ужасно. Гарри с трудом привыкал к новой обстановке. В слизеринской гостиной не было ни окон, ни чего-либо ещё, что могло напоминать о свете, радости... Мальчик прибывал в глубочайшей депрессии. Голова болела, почти не переставая, все, что попадалось на глаза, угнетало и раздражало, после жестких слизеринских кроватей ломило кости. Гарри даже забыл на время о том, что должен как-то помирить факультеты. Ему снились кошмары. В основном Вольдеморт, Упивающиеся смертью, смерть родителей, Седрика, Сириуса... У мальчика под глазами появились темные круги, лицо стало бледным из-за недостатка света, порой на уроках, даже не замечая того, он писал на полях тетради что-то вроде "Устал... не могу... скорей бы смерть..." Над Гарри издевались не только гриффиндорцы и слизеринцы, но и Рейвенкло с Хафлпаффом не упускали момента сказать мальчику что-нибудь нехорошее. Часто даже какие-то особенно озлобленные младшеклассники подставляли ему подножки...
Гарри мучился ещё из-за того, что никак не мог поговорить с Роном. Староста Гриффиндора просто-напросто не обращал на мальчика внимания, а если и случалось встретиться взглядом, тут же отводил глаза. Гарри злился, что не может объяснить Рону всё, поделится тем, как ему плохо, сказать, что сам не в восторге от всего этого... Но никак не мог застать его ни после уроков, ни в Большом зале.
Было небольшое утешение — учителя, явно проинформированные Дамблдором, особо не придирались к Гарри. МакГонагал всегда смотрела на мальчика с какой-то от чуждой ей жалостью, Флитвик, стараясь укоротить для мальчика урок, постоянно посылал его поискать журнал, Хагрид вообще на одном уроке разрешил Гарри посидеть в его хижине. Мальчик был очень этому рад. Он больше не мог выносить уроки со слизеринцами, а этот час имел возможность немного отдохнуть, спокойно посидеть в уютной обстановке... Когда до конца урока оставалось минут десять, Хагрид ввалился в хижину и заговорил:
— Ну, ты... того... как?
— Нормально, — Гарри попробовал улыбнуться; получилось жалко и неправдоподобно. — Спасибо, профессор Хагрид.
Мальчик подумал, что великан разрешил ему остаться только из-за какого-то наставления Дамблдора, и, что теперь стоит обращаться к нему, как к профессору. Но Хагрид мгновенно нахмурился и сказал:
— Ты мне не начинай опять "профессорничать", мы же друзья! И плевать, на каком ты там факультете... Ты же... это... ну... пошел туда не из-за того, чтобы показать, кто в школе может всё... Дамблдор рассказывал... ну, в общем, что ты хочешь... э-э-э...
— Факультеты помирить, — закончил за великана Гарри.
— Да, точно! Это же чисто по-гриффиндорски! Знаешь, я скажу, и это должно тебя утешить... Никудышный из тебя слизеринец, вот!
Мальчик снова предпринял попытку улыбнуться. На этот раз получилось гораздо лучше.
— Спасибо, Хагрид, меня это очень утешило...
— Ну вот и славно! Ну, а... э-э-э... твоя "миссия"... как? Продвигается?
— Пока слабовато... Но пусть отойдут от первого шока, потом посмотрим, как всё пойдёт...
— Ну, ладно, дерзай... И не раскисать, понял? Ты у нас последняя надежда!
Гарри попрощался с Хагридом и впервые за много дней почувствовал какое-то облегчение...
Которое не могло улетучиться даже на следующий день. Первым уроком было зельеварение. Снейп, в отличии от других преподавателей, спуску мальчику не давал и гонял по полной программе. Гарри это немного утешало. Хоть что-то не изменилось из-за его перехода в Слизерин... Профессор мальчика, как слизеринца, явно не признавал и поэтому продолжал отпускать ехидные фразочки в адрес Гарри. Но поскольку это (к сожалению Снейпа) не являлось темой урока, профессор был вынужден прервать череду оскорблений:
— Вот, наконец, закончился сентября, — проинформировал он студентов, хотя они и сами это знали. — Я думаю, вы понимаете, что это значит. В эти выходные вам раздадут списки предметов, по которым вы можете сдать экзамен для Т.Р.И.Т.О.Н.а. Для тех, кто отважится прийти на практику ко мне, могу сразу сказать, что экзамен будет очень сложным. Повторяю, очень сложным. Советую хорошо подумать, прежде чем принять решение, и не браться за то, чего вы не осилите. Надеюсь, что в скором времени со многими из вас попрощаюсь.
При этих словах он просто откровенно уставился на Гарри. Малфой со своими дружками захохотал.
— "Это мы ещё посмотрим, — подумал мальчик. — Ты от меня так просто не отвяжешься..."
После разговора с Хагридом Гарри наконец нашел в себе силы действовать. Депрессия ослабела и развеялась.
— Пора брать бразды управления в свои руки, — пошутил сам для себя мальчик, надеясь поднять себе настроение.
Почувствовав, что немножко стало лучше, Гарри ещё больше воспрял духом и, как организованный слизеринец, составил для себя списочек гриффиндорского содержания:
