заглядывает в лица спящих детей. И если ты откроешь глаза, то она посмотрит в них своим мертвым взглядом, и ты сам станешь мумией. А самое главное, что если ты не открываешь глаза, то она начинает тебя звать голосом знакомых тебе людей, например маминым голосом.
— Да, никогда тебе этого не прощу! Мама подходит ко мне ночью, я плачу от страха, а она меня зовет тихим голосом: «Ян, сыночек, открой глазки», — а я глаза зажмурил и кричу на нее: «Уходи мумия! Уходи»! Какой же ты был все-таки!
— Ну, слушай, я сам был еще маленький. Ты уж прости меня. А сейчас-то что? Уж точно не мумия? Или как?
— Нет, представь себе! Ты знаешь, я хотел тебя спросить… У тебя было когда-нибудь, что ты, ну… как будто… что-то происходит, что уже было… или тебе кажется, что реально что-то случается дважды?
— «Дежавю» — это у всех иногда бывает, — сказал Лэсли.
— То есть с ума я еще не спятил, это хорошо. А что все-таки это «дежавю» значит?
— Ну, как бы это сказать… Это сложно объяснить, это как несуществующие воспоминания, есть даже версия, что это связано с пересечением параллельного мира с нашим в какой-то момент. Хм, как сказать, чтобы ты понял…
— Я знаю, что такое параллельные миры, это можешь не разжевывать.
— Хорошо. Ну, вот смотри, предположим, существует параллельный нашему мир, где все такое же, но только с маленькими нюансами. Живет там такой же, как ты, мальчик, Себастьян Енсен-2, который, ну например, в отличие от тебя учится только на пятерки…
— Ну, это маловероятно, — обиженно буркнул Ян.
— Ха, маловероятно, что живет или что на пятерки? — смеялся Лэсли, — Так вот. Этот мир, допустим, опережает наш всего на пару секунд во времени, и некоторые события, которые случились там, если повторяются в нашем мире, то мы их как будто вспоминаем… только воспоминания эти идут не из прошлого, а из будущего… поэтому, по сути, это и не воспоминания вовсе, а узнавание событий. Ты прожил это и узнал, ведь оно уже случалось с тобой… в параллельном мире, в будущем…
— Ну, ты и фантазер, тебе бы книжки писать, — сказал Ян.
— Причем тут это, ты что же думаешь, фантасты могут выдумать что-то, чего никогда нигде в мире не существовало? Эн, нет, братец! Человеческий мозг так устроен, что если он что-то и придумал, то ЭТО уже где-то было или есть, и даже если в нашем мире такого еще нет, то где-то в ином измерении уж точно есть, поверь мне. Это же просто, как бублегум!
— То есть, все изобретатели никогда ничего не изобрели на самом деле?
— Ну почему же. Изобретали, конечно, но подтягивая свои знания к воображаемой картинке, которую они просто увидели где-то в параллельном мире, или им кто-то её показал или подсказал. Ну, например, Менделеев, это все знают, увидел свою периодическую таблицу во сне…
— И что, ты хочешь сказать, что ему ее показали инопланетяне? Я помню к нам в школу приходил профессор какой-то и рассказывал про летающие тарелочки. Ему девчонки напекли печенье тогда, НЛО-шки. Надеюсь, его не хватил трёхдневный понос, потому что девчонки наши готовить совершенно не умеют. Зря только на трудах продукты переводят. Так вот он говорил, что инопланетяне существуют. И что, ты хочешь сказать, что вот прям на полном серьезе в это всё веришь?
— Мне не надо в это верить, малыш, я знаю, что это правда, — Лэсли зевнул. — Если человек додумался до чего-то, то значит, это может существовать на самом деле, если уже не существует где-то. Ну, раньше же были сказки о коврах самолетах, а теперь мы реально летаем на них, не на коврах, конечно. А где-то людям вовсе самолеты не нужны. Есть порталы, и можно перемещаться в любую точку мира, а может и параллельного мира…
Ян спрыгнул вниз со второго этажа кровати и стоял, нависая, над старшим братом, глядя ему прямо в глаза.
— Вот это уж точно сказки! Такого не бывает! И нигде про это никто не слышал никогда!
— Ха! Если задуматься, то почти все детские сказки об этом. Вот хоть вспомни на минутку сказку «Матушка метелица».
— Это где Машенька, или как там ее звали, за веретеном в колодец сиганула, но не утонула при этом, а на зеленый лужок попала, и у Матушки Метелицы потом работала?
— Ну, типа того. Так вот колодец этот — портал, а веретено — ну тоже что-то вроде проводника.
— Ты что, совсем с дуба рухнул?
— А что? Не похоже на правду?
— Это же сказка! — изумлялся Ян, не понимая, говорит ли старший брат серьезно или разыгрывает его по своему обыкновению.
— Сказка ложь, да в ней намек. Я потом тебе расскажу, когда подрастешь.
— Что расскажешь?
— Много будешь знать, скоро состаришься. Залезай обратно и спи давай, у меня завтра контрольная.
— Подожди, Лэсли, у меня последний вопрос, — сказал Ян, забираясь снова на верхний ярус кровати, — А может человек превратиться, скажем, в лису?
Лэсли рывком сел на кровати и уставился на брата. Глаза его сузились и превратились в маленькие щелочки. Он пристально посмотрел на него, как бы стараясь понять, врет тот или нет.
— С этого момента поподробнее пожалуйста, — изменившимся и очень серьезным тоном сказал он.
Ян забрался на второй этаж и укутался теплым одеялом.
— Вот, допустим, идешь ты по улице, — сказал он, сладко зевая, — И вдруг, бац! Смотришь, а ты — уже не ты, а лиса какая-то, и сразу видишь все четко, запахи чувствуешь, о каких раньше и не догадывался, холодного песка или железа, например, звуки далекие слышишь, когда человек ну реально на другом конце улицы стоит, а потом вдруг…
— Возвращаешься обратно в свое тело? — Лэсли встал с кровати, так что его глаза оказались прямо напротив глаз брата. Он прищурился и, не мигая, как удав, смотрел на него.
— Да, — испуганно ответил Ян, — Как будто ты прям на секунду или даже меньше остановился — пока ты лисой был — но секунда эта длилась долго…
Лэсли отошел на два шага в темноту комнаты.
— Обещай, что не закричишь.
— Обещаю. — Ян весь напрягся и сел на кровати. Ему стало страшно, что же сейчас произойдет? И вдруг — Лэсли не стало! В полутьме комнаты, освещаемой только толстопузой желтой луной из окна спальни, человек — его брат — исчез. Ян пригляделся, но, сколько не всматривался во мрак, ничего не видел.
— Смотри ниже — услышал он у себя в голове голос брата.
