им живых, как зверей, так и людей. И это знание давило на плечи тяжким грузом, особенно, когда я был носителем Пустоты — владельцем идеального оружия против всего магического…
Когда караван двинулся дальше, мои тревоги на счет амулета купца только усилились. Это точно был очень мощный артефакт — я заметил едва приметный контур под тканью на груди Сергиоса. А значит…
Соблазн позвать Пустоту и обезвредить опасную игрушку купца был невероятно велик. Я слишком хорошо понимал, насколько опасны твари из Бездны и что хлипкая охрана может справиться только с каким-нибудь ходоком, максимум — с одним мертвым волком. Но побрякушка на груди купца вызовет что-то размером с Морской Ужас, который потопил когда-то гурензийские рыкачи в проливе меж Лаолисой и дагерийским берегом. Наверное, стоит подождать, когда мы достаточно удалимся от обжитых мест и тогда… Пока же мы были в самом начале пути и отвернуть назад купцу ничего не будет стоить. Тем более, почти каждый день на нашем пути попадались небольшие деревни и села. Не сильно богатые, совершенно нет, но пополнялись припасы тут с превеликой выгодой, а вместо звонкой монеты Сергиос занимался меновой торговлей.
Зная цены на те, или иные товары на рынках Лесаленты, я только диву давался, как старый толстый торгаш обкрадывает своих покупателей. Многие купцы боялись гневить судьбу — излишняя жадность частенько возвращалась человеку сторицей. Но Сергиос, очевидно, был не из их числа. Это был человек иной породы, из тех, кто считает, что судьбу стоит схватить за косы, накрутить их на кулак, и бить головой о стол или стену, пока она не даст тебе желаемое. Вот каким мне виделся мужчина. А это означало, что в своих действиях он не будет считаться ни с чем, кроме собственной выгоды, и способен нарушить любые договоренности.
Оплата для иностранцев: https://boosty.to/ragequit
Старый Тракт, по которому мы сейчас двигались все больше и больше превращался в обычный проселок. Сначала исчезла брусчатка, после — дорога сжалась до одной колеи. В итоге, спустя полторы недели пути и почти двести лиг мы достигли Великой Долины — холмистого региона, окруженного с трех сторон горным массивом хребта. По словам Сергиоса, мы должны были пройти мимо — потому что заход в долину и выход на тракт будет стоить нам неделю, но караван все же свернул на большой развилке налево.
— Куда это мы? — спросила Отавия, высматривая голову колонны.
— Сейчас узнаю, — хмуро ответил я, подгоняя свою лошадку.
Впрочем, когда я подъехал к Сергиосу, на него уже наседали гохринвийцы:
— Мы так не договаривались! — кричал старший из парочки. — Что значит, мы едем в долину?!
— То и значит! — огрызнулся купец.
— Уважаемые… — начал я, подъезжая к мужчинам, что уже спешились.
Троица же не обращала на меня никакого внимания. Попутчики бранились на купца, Сергиос отвечал им той же монетой. Вот, уже почти дошло до рукоприкладства, как в ссору вмешался командир наемной охраны, что сопровождала караван.
— А ну, прекратить! — гаркнул рябой наемник, встревая между разгоряченными мужчинами, а знаком подзывая еще пару бойцов. — Прекратить!
Еще полчаса ушло на выяснение отношений. Я занял сторону гохринвийцев: все мы торопились на восток и заезд в долину был нам не с руки. Тем более, таких горных районов впереди было еще минимум два. И в каждый будем заходить, чтобы купец смог что-нибудь продать? Это минимум лишний месяц в пути! Но Сергиос был непреклонен, так что на этот раз пришлось уступить.
— А что будем делать, если этот урод решит свернуть на север на королевском перевале? — услышал я бурчание одного из гохринвийцев, уже возвращаясь к Отавии.
— Будем что-то решать…
— Этот купец…
— Да успокойся ты…
— Не указывай мне!..
Я же постарался оградиться от потока вялой брани и сосредоточился на том, как нам с такими остановками дотянуть до Келанда. Если Сергиос будет своевольно менять маршрут каждый раз, когда у него возникает денежный зуд, дело наше труба.
— Ну что? — спросила девушка.
— Едем на север, в долину, — хмуро ответил я.
— Ваши крики было даже здесь слышно.
— Не наши, а этих двоих, — раздраженно ответил я, кивнув на гохринвийцев.
Сделано это было слишком рассеянно, так что мой жест заметили.
— Какие-то проблемы, щенок?! — взвился тот, что был моложе.
Мужик двинулся в нашу с Отавией сторону, явно желая сорвать свою злость на парочке молодых людей.
Принцесса только сжала зубы, но молча отошла за мое плечо, я же продолжал стоять, где стоял, дожидаясь, пока гохринвиец подойдет поближе.
— Что ты тут сказал, степняк? — повторил попутчик сквозь зубы и пытаясь меня при этом схватить за отворот широкого балахона, который я носил вместо летней куртки.
Я лениво отбил ладонь мужчины, сделав при этом шаг назад.
— Я сказал, что вы устроили ругань с купцом, — спокойно ответил я, глядя мужчине в глаза. — Впрочем, ругань по делу, мы тоже недовольны задержкой.
Гохринвиец в удивлении выпрямился, посмотрел на меня, на Отавию, а там уже подоспел его старший товарищ.
— Пойдем, Абба, пойдем, — сказал мужчина, увлекая товарища за локоть, — оставь этих…
Мужик неодобрительно посмотрел на наши с Отавией одежды, отдельно задержавшись взглядом на белых волосах принцессы. Один наш внешний вид раздражал этих двоих, но что поделать? Благодаря Витати я точно знал, что этот наряд согреет в холод, не позволит перегреться в жару и идеально подходит для долгого конного путешествия.
— Знаешь, я достану наши куртки, — сказала Отавия, когда гохринвийцы отошли прочь.
— Западные? — уточнил я. — Зачем?
— Не хочу получить во сне удар кинжалом в бок, — серьезно ответила принцесса. — У этих двоих аж глаза кровью наливаются от нашего вида. Я, конечно, слышала, что Гохринвия в состоянии постоянной войны со степняками Келанда, но чтобы так… Такая ненависть…
Впрочем, позже мы узнали кое-что, о чем Витати умалчивала. Кое-что, что изменило мое мнение о Келанде в целом.
На одном из привалов, уже много позже — через неделю или две — один из наемников, с которым я завел знакомство за время нашего путешествия, все же рассказал о том, отчего нашим попутчикам становилось дурно при виде меня или Отавии в келандских балахонах.
— Так просто все! — крякнул Рифат. —
