— В самое ближайшее время я приду к тебе обсудить этот вопрос.
Я оставил его и припустил по улице. Две женщины исчезли, но я догадывался, куда они пошли. Я догнал вдову и ее дочь у дверей их дома. Эллевибель сощурилась, увидев меня. На лице ее застыло мрачное выражение. Эннелин не поднимала глаз и молчала.
— Герр Генсфлейш, я прошу прощения… сейчас неподходящее время.
— Я знаю.
Она собралась и уставилась на меня самым строгим своим взглядом.
— Несколько дней назад вы пришли в мой дом и сказали, что ваши перспективы не столь многообещающи, как вы дали мне понять прежде. Я восхитилась вашей честностью и обошлась с вами благородно, хотя на мне не было никаких обязательств такого рода. Я полагаю, сегодня вы ответите мне тем же.
— Никакого брака не будет. — Ах, с каким удовольствием произнес я эти слова.
— Вы дали свое согласие. Вы не можете нарушить договор.
— Это вы его нарушили. Вы обещали мне собственность вашего мужа стоимостью в две сотни гульденов.
— Ничего такого я вам не обещала, — быстро сказала она, как азартный игрок, с нетерпением ждущий момента открыть свой главный козырь. — Я давала вам мои гарантии на это наследство. Я искренне полагала, что оно стоит таких денег. И не могла предвидеть, что суд встанет на сторону моего пасынка.
— Возможно, если бы вы обрисовали мне истинную ситуацию, я бы сам смог сделать вывод о перспективах. — Я расправил плечи, изображая гнев праведный. — Если бы вы дали себе труд обойтись со мной по-честному, то я был бы более склонен простить проблемы с приданым Эннелин.
Это была ложь.
— На самом же деле вы дважды провели меня. Наш договор недействителен.
Наверное, в моем голосе было слышно удовольствие, что только усилило ее бешенство.
— Это еще не конец дела, герр Генсфлейш. Если потребуется, я подам на вас в суд за нарушение договора, и на сей раз суд примет мою сторону.
Я повернулся к Эннелин.
— Прощайте, фройляйн. Мне жаль, что все закончилось таким образом.
Ego absolve te. Отпускаю тебе грехи твои, освобождаю тебя. Мне не требовалось покупать индульгенцию. Я никогда не чувствовал себя свободнее.
Бельгия
Ник уставился на буквы, появившиеся на странице.
— Что это?
— Твердое перо, — сказала Эмили. — Вы вдавливаете буквы в пергамент кончиком пера без чернил. Они проявляются, только если вы смотрите под определенным углом и знаете, куда нужно смотреть. Это просто, но довольно эффективно. Вы когда-нибудь читали детективы, в которых сыщик на чистом листе блокнота ищет отпечатки того, что писалось на предыдущем листе?
— Ну да.
— Здесь то же самое. Только это делается намеренно. Средневековые писцы нередко твердым пером разлиновывали страницы. А некоторые из них с помощью этого метода делали скрытые записи.
— И что же здесь написано?
Эмили медленно прочла слова, ведя по ним лучом фонарика. Жером смотрел на нее со смешанным выражением ярости и завистливого уважения.
— «Occultum in sermonibus regnum Israel». — Она подняла взгляд. — Это означает: «То, что скрыто в записях царей Израилевых».
— И что это означает?
— Это продолжение предыдущей строки. Он — мастер Франциск, иллюстратор, — сделал и еще одну книгу животных, используя новую форму письма, и книга эта скрыта в записях царей Израилевых.
В висках у Ника стучало.
— Отлично. Понимаете, меня удивляет, что им понадобилось это скрывать. Бессмыслица какая-то. Джиллиан никак не могла это обнаружить.
— А я думаю, что обнаружила.
Эмили от усталости говорила так тихо, что Нику пришлось напрягаться, чтобы услышать ее. Она сказала еще раз:
— Я думаю, она обнаружила это. «Записи царей Израилевых» — это потерянная книга Библии.
Она посмотрела, как они отреагируют. Ник пребывал в недоумении. Брат Жером не скрывал странного раздражения.
— Я ведь права?
Жером молча теребил кромку своего халата.
— Я видела это в той книге в Национальной библиотеке. «Потерянные книги Библии». — Она показала на открытый бестиарий на столе. — Джиллиан брала эту книгу в тот самый день, когда обнаружила вот это. Я абсолютно уверена, что она видела эту надпись. Но что нам это дает…
— Что вы имеете в виду, говоря о потерянной книге Библии? — спросил Ник. — Просто какую-то потерянную копию или утраченный текст вроде какого-нибудь Евангелия от Марии Магдалины?
— Не знаю. — Эмили прислонилась к стене. — Я не очень внимательно читала. Но думаю, что скорее речь идет о тексте вроде Апокалипсиса или Книги Иова. Хотя как это может помочь нам найти Джиллиан…
— Вероятно, Джиллиан искала что-то, когда уехала из Парижа, — сказал Ник. — Но не карту и не книгу, ведь и то и другое у нее уже было. Наверное, она искала что-то еще.
Эмили снова обратилась к книге на столе, принялась разглядывать иллюстрации.
— Эта книга сама по себе бесценна. Бестиарий, который почти наверняка сделан Мастером игральных карт, практически подписан им самим. Такое открытие могло бы высоко поднять профессиональную репутацию Джиллиан на всю жизнь. Что же побудило ее пренебречь этим и пуститься на поиски чего-то другого?
Они завернули книгу в газету, извинились и откланялись. Несмотря на всю свою враждебность, Жером, казалось, не хотел, чтобы они уходили. Он проводил их до машины и стоял на мостовой в своем халате, пока они не скрылись из виду. Ник пожалел, что они открыто говорили о своих догадках в его присутствии. И только когда они остались вдвоем, задал очевидный вопрос.
— И куда теперь?
— В Страсбург, — уверенно ответила Эмили.
Они все еще ехали по окраинам: серые прямоугольные дома, квадратная планировка кварталов. Обогреватель проигрывал борьбу с холодным воздухом, задувавшим сквозь разбитое стекло, но, даже несмотря на это, глаза у Ника смыкались. Все его тело словно онемело, веки отяжелели.
— Потому что там был изготовлен бестиарий?
— И потому что туда, скорее всего, и направилась Джиллиан.
— Вы этого не знаете. Она, вероятно, намного опередила нас. Если она сообразила, что такое «Записи царей Израилевых», то могла отправиться куда угодно.
— Верно. Но мы знаем только о единственном месте, куда она могла поехать. И это Страсбург. Для начала предлагаю найти какое-нибудь другое средство передвижения. Ехать в машине, которую мы угнали у банды киллеров, — это гарантированный способ закончить поездку раньше, чем нам нужно.
— Мы не можем взять и заявиться в «Авис»,[30] — удрученно сказал Ник. — Полиция уже все обо мне знает. А теперь еще и эта кровавая баня в хранилище… Ательдин, вероятно, все им рассказал. Очень скоро мы станем самыми разыскиваемыми персонами в Европе. Мы…
