— Как умер Харальд?
— Харальд ослеп на мгновение, так же как и его войско, однако никто из них никогда не сознается в этом. Ему хватило совсем немного времени, когда франкский всадник заносил над ним копьё, а местная шайка разбойников выпустила свою роковую стрелу, отправившую отца в Вальгаллу.
— Что сталось с Исгерд? Ведь ты знаешь, что я не убивала её.
— О да, это была не ты. Приношу извинения, Виктория. Исгерд знала, чем я занимаюсь, и неоднократно просила Нору раскинуть ей руны, которые всё время предвещали плохое. И раз уж так сложилась судьба, она ничего не могла поделать, её рассудок, потерявший связь с окружающими, стал медленно заполняться сумраком. А ведь это ж я позвала её в лес, и когда её желание поселиться в землянке пересилило голос разума, тогда она покинула Харальдхейм и не могла больше переступать порог этого дома, тем самым не мешая мне.
— А…Сигурд? Что с ним? — Вика смахнула тыльной стороной ладони навернувшиеся на глаза слёзы.
— Тут уж без меня обошлось. Его оседлала ведьма, когда он зазевался в городе, в котором они не пробыли и часа! Она поняла, кто предводитель захватчиков, и не стала долго думать, наслав на него всевозможные беды и хвори. Мой братец медленно зачах и никто не в силах был помочь ему, лишь дядя мой, Вигульф, умудрился найти рыбью кость в его постели с начертанными рунами, однако, это лишь ухудшило состояние брата!
— Зачем… зачем ты это сделала, бессердечная? — Вика медленно опустилась на снег.
— Я хочу изменить свою судьбу, в то время как все покорно ждут милости богов! Люди даже в море не выходят, не спросив совета богов, не женятся и не собираются в походы, если пророчества окажутся плохими! Чем я хуже тех людей, которых зовут смельчаками? Даже если я не родилась викингом и обо мне не слагали висы, почему я должна следовать той судьбой, которая одна на всех женщин?
— Любая может изменить свою судьбу, не прибегая к таким радикальным мерам, как убийство и уничтожение, — холодно проговорила Вика, утирая слёзы с округлых щёк. — Неужели ты настолько глупа, что витая в облаках, ты не удосужилась спуститься на землю и поискать те решения, которые никого не затронут?
— А зачем мне это? — усмехнулась Снёлауг. — Я ненавижу здесь всё. Всё и всех людей, которые собрались здесь и не видящих ничего кроме своего огорода, поля, коровы, овцы, изгородей и домов из досок в которых едят плохо прожаренное мясо, запивая его прошлогодним пивом из прогнивших горьких зёрен!
— Можно было бы выйти замуж за достойного человека и уговорить его поселиться в другом месте, — не отступала Вика.
— До соседнего берега? — фыркнула девушка. — Неинтересно.
— Ты не подумала, что твой мифический корабль может никогда не заплыть сюда? Ты не думала, что судя по одеждам восточных женщин, в тех краях теплее, чем здесь? Ты даже и не предполагала, что кто-либо из теплолюбивых южных народов вряд ли заинтересуется скалистыми берегами северных земель!
— Рано или поздно так случится, — по сжатым губам и побелевшему лицу девушки Вика поняла, что задела её больное место.
— Норны придумали для тебя альтернативный вариант твоей судьбы? — горько усмехнулась Вика. — И зачем ты мне вообще рассказываешь всё это? — Вика окончательно пришла в себя и выпрямила спину, пристально смотря в глаза Снёлауг. — Ведь тебе явно не нужен совет, раз ты такая умненькая и всезнающая.
— А затем, что ты никому об этом не расскажешь! — выкрикнула Снёлауг и выхватив кинжал, бросилась на оторопевшую девушку.
Повалив Вику в снег, Снёлауг попыталась сесть на девушке верхом, целясь остриём ножа в открытое горло. Вика отчаянно вырывалась и сбросила лёгкое тело соперницы, повалив её в снег. Издав звериный рык, Снёлауг, подобрав нож, вцепилась в Вику и девушки боролись, катаясь по снегу, стараясь дотянуться друг до друга.
— Ты, — хрипела Снёлауг, — тоже мне мешаешь, и я убью тебя!
Вика не отвечала, занятая тем, чтобы отвести руки девушки от своего горла и попытаться высвободиться. Наконец-то, ей это удалось, и она оказалась сидящей на Снёлауг, которая лежала на спине и шумно вдыхала воздух. Позади головы девушки в пропасть летели комья снега и еловые иголки, туда Вика пыталась выбросить нож, выворачивая тонкое запястье девушки. Неожиданно рука Снёлауг соскользнула, и кинжал неслышно вошёл в рыжеватый лисий мех, укрывавший грудь девушки и сколотый на правом плече овальной брошью. Обе соперницы испуганно замерли, уставившись друг на друга широко раскрытыми глазами, и Вика в ужасе наблюдала за тем, как мягкий мех на груди Снёлауг медленно окрашивался кровью, пятнами проступавшей через шкуру животного.
— Ты убила меня, — прошептала Снёлауг. Её зрачки расширились, отчего её глаза ка-зались чёрными. — Так не должно было быть…я смотрела на рунах… Неужели я ошиблась?
Вика расслабила руки, сжимавшие накидку Снёлауг и выпрямилась. В голове девушки вертелась одна лишь мысль, лишённая эмоций: «Вот теперь-то всё кончено».
Она слезла с замершего тела Снёлауг и отступила назад, безучастно наблюдая за тем, как тело девушки медленно стало сползать по склону, пока, не сорвавшись, не полетело в темнеющую пропасть. Вслед за телом продолжал осыпаться и падать снег, чьи шорохи отдавались приглушённым эхом.
«Всё кончено…всё кончено…всё кончено!»
Вихрь голосов завертелся в голове Вики, голоса стали звучать громче и выше, пока их какофония не слилась в один визжащий пронзительный звук. Через несколько мгновений девушка уже не ощущала ничего, потеряв сознание, она затерялась в темноте и тишине, поглотивших её целиком.
Арктика, август 2002 года
Открыв глаза, девушка обнаружила себя лежащей в ворохе сухих листьев под деревьями. Впереди чернели тонкие ёлки, под которыми в ворохе опавших листьев проглядывали пучки зелёной травы. Воздух был напоен теплом и умирающими ароматами лета, в воздухе летели и кружились былинки, блестевшие в золотистых лучах полуденного солнца.
Превозмогая боль в груди, Вика осторожно поднялась и, цепляясь за ствол дерева, выпрямилась во весь рост, осматривая окрестности. Некоторое время девушка часто моргала глазами, ожидая, пока в голове и перед глазами не прояснится. Девушку окружала лесная тишина, нарушаемая отдалёнными голосами птиц и шорохом ветра, шевелившего кроны деревьев. Вика медленно двинулась вперёд, желая, чтобы ночь не застала её одну в этом подозрительно тихом лесу.
Постепенно оцепенение спадало с девушки, возвращая её к недавним событиям и, подумав о смерти того, кого она успела полюбить, сердце девушки болезненно сжалось, продолжая тревожно биться. Вспоминалось и лицо Снёлауг с острым подбородком, в глазах которой было разочарование и многолетние обиды, увеличенные мечтами о несбыточном и далёком.
