– Умерла, – кивает Вечное, – но я не перестала существовать.
– Класс, – я закатываю глаза. – Почему ты и словом не обмолвилась о том, кто я… кто мы такие?
Вечное пожимает плечами.
– Я говорила тебе – ты должна прийти к этому сама. Я… Если честно, долгое время не была уверена. Ваану встретился мне, только когда я проживала с вами жизнь на острове уже далеко не в первый раз… Мне было сложно это принять, а ведь тогда я уже была старше, чем ты… О, дорогая, я представляю, как тебе сейчас сложно.
– Нихрена ты не представляешь, – огрызаюсь я. – Как я сейчас должна просто взять и… уйти? Оставить их? Ты сама приложила столько усилий, чтобы они остались в живых…
– А я не хочу, чтобы ты уходила, – внезапно заявляет Вечное. И я ждала бы от неё чего угодно, только не этих слов. – Наш… создатель, – она произносит это слово не без того же сарказма, с которым я назвала Ваану отцом, и меня это неожиданно и крайне неуместно веселит, – не вправе требовать от тебя ничего подобного. Я хочу, чтобы ты осталась, Марикета.
– Но это будет означать конец света, – осторожно напоминаю я.
– Какая разница? – с обескураживающим простодушием спрашивает Вечное. – Решать тебе. Ты можешь сохранить энергию в себе. И тогда Ла-Уэрта останется такой же, как сейчас. И вы все будете в безопасности здесь. Ты и наши друзья.
Я долго смотрю на неё, пытаясь понять, насколько она серьёзна.
А потом неожиданно для самой себя принимаюсь хохотать.
Вечное смотрит на меня, как на идиотку. Не могу её за это осуждать.
– Прости, – в конце концов сквозь смех произношу я, – просто это так… У меня никогда не было настоящих родителей, а вы с Ваану сейчас ведёте себя так, словно вы – разведённые супруги, и каждый из вас пытается перетянуть ребёнка на свою сторону… Ой, не могу.
– Хорошо, – жёстко произносит Вечное. – Если так… Ваану показывал тебе все эти видения о возможном счастливом будущем твоих друзей, но будет ли это будущее таким безоблачным, радостным и, главное, безопасным? И как они смогут жить после того, как ты пожертвуешь собой? Как Джейк…
– Не говори о нём, – внезапно успокаиваясь, перебиваю я её. – Что ты вообще знаешь… О нас? Обо мне и о нём, обо всех остальных? О том, что я к ним чувствую?
– Ваану показывал тебе будущее, – снова говорит Вечное. – Что ж… У меня свои козыри.
И она, сделав шаг ко мне, обхватывает моё лицо ладонями.
Блядь, я ненавижу их обоих.
Я в теле Вечного. Смотрю её глазами, так же, как было на протяжении всех тех ужасных видений, вызванных идолами. Наблюдаю из густого леса, как мои друзья веселятся около бассейна. Среди них я вижу и саму себя – беззаботную, радостную, лежащую в гамаке с коктейлем в руках и снисходительно наблюдающую поверх очков, как ребята играют в какую-то дурацкую игру типа водного волейбола.
Внезапно Шон подаёт мяч, не рассчитав силы, и он летит прямо в мою сторону, падает к моим ногам.
В этот момент зрение размывается, и я обнаруживаю себя в заснеженных горах неподалёку от «Элизиума». Раздаётся жуткий рёв, от которого опадает снег с вершин деревьев. Я вижу себя и Грейс, стремительно бегущих по горному склону, на моих руках Снежок, а за нами гонится наша подруга-йети, рога и шерсть у неё в крови, и сразу становится понятно, что в этой версии событий подружиться нам не удалось.
В пещере рядом с обсерваторией Мишель едва удерживает равновесие на хлипком металлическом мостике, чуть не падает в кипящую лаву, но кто-то ловит её за руку.
– Поймала! – кричит Фиддлер, затаскивая Миш на твёрдую землю.
– Джанин, ты… спасла меня?
– Да, теперь мы в расчёте, – фыркает Фиддлер. – Так что не жди, что это снова произойдёт.
В комнате, которая принадлежит Часовщику, Укжааль торжественно говорит собравшимся Анахронистам:
– Это знаменательный день для нас, братья и сёстры! Наконец-то у нас появился новый Часовщик!
Он становится на колени перед причудливым креслом, в котором вольготно развалилась Зара.
В окрестностях Элистель идёт ожесточённая битва между ваанти и Арахнидами.
– Сомкнуть ряды! – командует Симаэдра. – Не позволим людям Гидры и Паука завоевать наш дом!
К атакующим приближается механизм Омега, и в кабине управления можно с лёгкостью разглядеть Эстеллу.
Тетра сбрасывает бездыханное тело Рурка с самой верхней площадки Элистель.
– Таари, где ты нашёл это ожерелье? – спрашивает Куинн у ребёнка, указывая на висящий на его шее золотой ключ.
– У водопада! Тебе нравится?
Она наклоняется и берёт ключ в руки, задумчиво касаясь гравировки в виде дельфина на основании ключа.
– Погодите, – бормочу я, – то есть, ты…
– Ради всего святого, – произносит Мишель голосом Алистера, – Мари, мы же уже в десятый раз об этом говорим. Я Алистер.
– А ты…
– А я Мишель, – кивает Алистер, точнее, Миш в его теле. – Ты можешь что-то сделать? Это… кошмар!
– Что удивляет меня сильнее всего, – замечает Грейс, – так это то, что Рурк реально назвал эту штуку «Чумовая пятница».
– Его любимый фильм, – произносит Алистер.
– Ребята? Почему Снежок сменил цвет?
Лисёнок бегает вокруг Раджа, и его шерсть действительно не привычно голубая, а насыщенно-фиолетовая.
Малатеста рассекает по волнам, оседлав Ситаса.
– Идиот, – просто поясняет Ивонн в ответ на встревоженные взгляды Диего и Шона.
Фигура, зависшая в воздухе над озером неподалёку от комплекса МАСАДА, окружена зеленоватым свечением и совершенно точно не принадлежит Куинн… Это Крэйг, и я даже не хочу думать, как он заполучил силы Сердца острова.
– Добро пожаловать домой, Волк, – с искренним радушием произносит Лундгрен, глядя на стоящего перед ним Джейка, и тот отвечает абсолютно неосмысленным взглядом.
– Рад служить, командир.
Алистер выходит из портала в Хартфилд, держа на руках безжизненное тело Грейс.
– Это ты виновата, – глухо произносит он, глядя в упор на меня. – Её кровь на твоих руках.
Вэйрин сидит на побережье в полном одиночестве, из ракушки в его руках раздаётся голос Диего.
– Я всегда буду любить тебя, Вэйрин… Всегда буду любить тебя… Всегда буду…
И так, пока эхо не смолкает навсегда.
– Я держу тебя! – кричит Шон, ухватившись за руку Крэйга и пытаясь вытащить его обратно, не дать тому рухнуть в пропасть.
– Нет, бро, – с тоской произносит Крэйг, – ты упадёшь вместе со мной.
– Крэйг, нет!
Он разжимает пальцы и срывается вниз.
Рурк сидит за столом в ресторане «Небожителя». По правую руку от него расположился Алистер, по левую – Ирис.
– Вся семья в сборе, – удовлетворённо заключает Рурк, переводя взгляд на сидящую напротив Эстеллу. Её взгляд совершенно пуст, словно она под гипнозом. – Ты согласна, дорогая? – спрашивает Рурк.
– Да, отец, – без выражения отвечает Эстелла.
Таари подбегает к Алистеру и обхватывает его колени руками.
– Я люблю тебя, дядя Ал!
– Я, э-э, тоже люблю тебя, Таари.
– Этот тост за вас, – говорю я, окружённая друзьями на крыше «Небожителя». – Вы – лучшая семья, о которой я могла бы мечтать.
– Вот так? – спрашивает Куинни, старательно перебирая гитарные струны.
– Почти, – кивает Келе. – Почему ты решила научиться играть на гитаре, кстати?
– А ты догадайся.
А потом характер видений неожиданно меняется. Среди сотен разных ситуаций, которые продолжают мелькать перед моими глазами, самыми яркими становятся совсем другие – повторяющийся момент, один и тот же из раза в раз, отличается только место действия.
– Я люблю тебя, Марикета, – шепчет Джейк, прижимая меня к себе в полутьме моего номера в «Небожителе».
– Я так и не сказал, что люблю тебя, – бормочет он, умирая на моих руках от попавшей в его живот пули.
– Чертовски сильно люблю тебя, Принцесса, – как бы невзначай бросает он, сидя рядом со мной за обедом, и никакой роли не играет, что мы окружены друзьями.
– Я, по-моему, тебя люблю, – улыбается он, разрывая новогодний поцелуй.
