— Все, что захочешь, а я обещаю не вспоминать о продолжении рода.
Она явно не поняла, что, брякнув об этом, обрекла Джона на то, что он будет думать об этом все время. Джон и без того об этом думал… и думал много. Он всегда знал, что у них когда-нибудь будут дети, но при данных обстоятельствах ему казалось, что думать об этом не время.
Они отправились в их любимый японский ресторан. Это было транжирство, но утром Аманде пора было возвращаться в Лос-Анджелес, и очень велика была вероятность того, что в ближайшие три недели они не увидятся. Аманда надела новые туфли и платье, купленное на свадьбу Ариэль. Джон сел спиной к бару, который подсвечивался разным цветом каждые пятнадцать секунд.
— С тобой все в порядке? — спросила Аманда. — Какой-то ты притихший.
Джон поймал себя на том, что давно уже молча вертит в руке чашечку саке.
— Прости. Просто не могу смириться с тем, что ты уезжаешь. Мне тебя не хватает. — Он помолчал, посмотрел на потолок, потом на стол и добавил: — И я ненавижу свою работу.
Для Аманды это был шок.
— Но, дорогой…
— Это правда. Мне нравилась работа репортера. Мне казалось, я могу на что-то повлиять. Материал про обезьян был прорывом во многих отношениях… Язык, понимание, культура. Эволюция, фундаментальное переосмысление нашего взгляда на животных, экстремисты по обе стороны, а в центре разумные люди. Я чувствовал, что вношу свой вклад в очень важное дело. — Джон глубоко вздохнул. — Хочешь знать, какое очередное задание для «Урбанистического воина»?
Аманда кивнула.
— Репортаж о молодых мамашах, которые сидят дома и подрабатывают проституцией. Они резвятся, пока детки спят после обеда.
У Аманды от удивления отвисла челюсть.
— Да-да, именно, — сказал Джон. — У меня свидание с одной такой в среду. Кэнди, так ее зовут. Кажется. Она не поверила, что меня зовут Джон. Сказала, мол, все так говорят.
— Вероятно, это правда.
— Как бы то ни было, она попросила меня припарковаться в квартале от дома и пройти через задний двор, чтобы не увидели соседи. Она живет в двух кварталах от моих родителей. Я должен сначала заглянуть в окно и убедиться, что малыш лег спать. Он у нее перед сном ест и смотрит «Улицу Сезам», так что если детский стульчик пуст — путь свободен.
— О боже. Просто плакать хочется, — сказала Аманда, и Джону на секунду показалось, что она и впрямь расплачется. — Она не знает, что ты репортер?
— Нет, она думает, что я «Джон».
— Думаешь, она станет с тобой разговаривать, когда узнает, кто ты такой?
— Надеюсь. Если нет, придется искать другую и начинать все сначала.
Аманда помешала свой мисо и молча смотрела на водоворот из водорослей и тофу.
Джон дотронулся до ее руки.
— Аманда, ты почти ничего не рассказывала о Лос-Анджелесе, если не считать придурка из «Айви». Все нормально? Как у тебя дела?
— Ничего, — Аманда пожала плечами. — С работой нормально. Если бы еще продюсеры постоянно не меняли сценарий, это так бесит, когда пытаешься выстроить сюжет.
— Друзья появились?
— Иногда Шон составляет компанию.
Аманда заметила, что Джон напрягся, и добавила:
— Не волнуйся. Он гей.
— Ага. Хорошо.
Аманда взяла сумочку с диванчика.
— Отлучусь на минутку.
— Конечно.
Аманда ушла, а Джон снова начал вертеть свою чашечку с саке. Если ему что-то и надо принять, так это валиум.
Домовладелец Аманды потребовал, чтобы она подписала договор на полгода, так что они были вынуждены оплатить аренду лос-анджелесской квартиры именно на этот срок. Они уже жили в свое время на лапше рамэн и смогут пожить еще. Джону хотелось, чтобы перемены сделали Аманду счастливее, но пока она такой не выглядела.
— Вот это да! Только посмотрите на нее!
Джон обернулся и увидел возле бара их постоянную официантку Ли. Лицо ее сияло, губы растянулись в улыбке, глаза выражали преувеличенную радость. Джон повернулся на сто восемьдесят градусов и увидел Аманду, она как раз выходила из дамского туалета.
Аманда остановилась и оглядела себя, чтобы убедиться, что восторги Ли адресованы именно ей. Не найдя тому подтверждения, она пошла дальше.
— Выглядишь просто замечательно! — пропела Ли. — Я тебя даже не узнала!
Когда Аманда поняла, что Ли обращается не к кому-то еще, а именно к ней, она замерла на месте, на лице ее отразился ужас.
— Спасибо, — поблагодарила она спустя секунду и на негнущихся ногах дошла до столика.
Присев, она наклонилась к Джону, глаза ее сверкали.
— Знаешь, она наверняка считает, что сделала мне комплимент, только я вот так не считаю.
— Да, получилось у нее не очень, — сказал Джон. — Но я уверен…
— О бог ты мой! — Ли стояла прямо перед ними. — Просто глазам не могу поверить! — Она хлопнула в ладоши, плюхнулась на диванчик рядом с Амандой и ткнула пальцем в сторону Джона: — А ты сегодня вечером должен быть начеку, потому что все будут пялиться на твою красавицу жену! — Она повернулась к Аманде: — Знаешь, у нас в Китае есть поговорка: «Нет некрасивых женщин, есть ленивые». Теперь, когда я тебя увидела, я в этом просто уверена! Только посмотри на себя! Макияж! Волосы! А платье!
Джон нервно поглядывал то на жену, то на Ли и тщетно силился понять, почему официантка в их любимом японском ресторане цитирует китайские поговорки и как потом убедить Аманду в том, что все это ерунда.
Аманда разглядывала палочки для еды.
— Я подстриглась.
— И волосы выпрямила! — Ли погладила Аманду по голове и пропустила ее волосы между пальцев. — А макияж! Знаешь, теперь, когда он знает, как ты действительно можешь выглядеть, обратной дороги уже нет…
— Ли! — рявкнул менеджер из-за барной стойки и показал на новых посетителей.
— Посмотри на Аманду! — отозвалась Ли. — Только посмотри, как она выглядит! Ты можешь в это поверить?
— Ли! — заорал менеджер.
— Мне надо идти. Увидимся! — Ли приобняла Джона за плечо и удалилась.
Долгое время Аманда не отрываясь смотрела на стол.
— Хорошо, — наконец проговорила она. — Хорошо. — Она быстро-быстро закивала, потом взяла салфетку и разложила ее у себя на коленях — и все это, не поднимая головы. — Хорошая новость. Я не страшная. Я просто ленивая.
Селия приехала с рюкзаком и дорожной сумкой.
— Бог ты мой! Ты бы себя видела! — сказала она, остановившись перед Исабель.
Она бросила вещи на пол и начала выкладывать обувь, скомканную одежду, пластиковые пакетики с туалетными принадлежностями… И вскоре завалила всем этим ковер вокруг себя. На оголенной части спины Селии виднелись иероглифы, они начинались от пояса брюк карго и по линии позвоночника убегали под рубашку.
— А я думала, ты со мной не разговариваешь. Из больницы меня выставили.
— Это не я, — сказала Исабель. — Наверно, это из-за того, что тебя арестовали.
Она наблюдала за Селией, и семена сомнения постепенно начали давать ростки. Вдруг она позвала к себе в дом члена Лиги?
— Не арестовали, а задержали. Бред какой-то. Меня тоже могли убить. Ну, я не в смысле, что кого-то убили, ну, ты понимаешь. Я была там за минуту до взрыва. Да, очевидно, моя вина в том, что я веган и волонтер в приюте для животных. Господи… они забирали людей только за то, что они члены общественной организации. Эй, а ты же тоже вегетарианка. Тебя почему не арестовали?
Селия прошла к аквариуму и заглянула внутрь.
— Да, — она сморщила нос и отступила назад. — Что тут произошло?
— Не спрашивай.
Селия ушла в кухню и вернулась со столовой ложкой. Этой ложкой она выловила дохлого Стюарта и прикрыла его сверху ладонью.
— Не смотри, — сказала она, проходя мимо Исабель в ванную.
Через секунду вода из бачка смыла Стюарта в унитаз.
Исабель хотелось смеяться. Селия такая открытая, ей бы не удалось скрыть преступный замысел или что-то в этом роде.
По мере того как содержимое сумок Селии распространялось по полу, Исабель начала понимать, что девушка оккупировала гостиную. Вообще-то Исабель считала, что Селия снимает квартиру или у нее комната в студенческом общежитии, но та не распространялась на эту тему, а Исабель не хотела лезть с вопросами, потому что через какое-то время пришла к заключению, что Селия намерена у нее остаться. На самом деле она была так благодарна ей за компанию, что смирилась с привычками Селии, которые при других обстоятельствах свели бы ее с ума. Например — мокрые полотенца на полу или выдавливание зубной пасты не с конца, а из центра тюбика. Исабель даже застукала Селию, когда та пользовалась ее дезодорантом. Она подумывала как-то ее одернуть, но, увидев в кружке на раковине вторую зубную щетку, решила, что, раз уж ее щетка в неприкосновенности, совместное пользование дезодорантом она как-нибудь переживет.
Через день после переезда Селии Исабель позвонила Томасу Брэдшоу, умоляя его рассказать, куда увезли обезьян.
Томас упорствовал, что ему, мол, ничего об этом не известно. Более того, он даже знать об этом не хочет. У него семья, которую он обязан защищать, и жизнь, которую надо восстанавливать. Он с семьей уехал на выходные, когда члены Лиги освобождения Земли побили окна в их доме и залили из пожарных шлангов гостиную и кухню. Он поинтересовался у Исабель, известно ли ей, что, когда он, его жена и трое детей вернулись, в доме стояла вода на шесть дюймов глубиной? Пришлось не только снимать паркет, но и обои до самого потолка. Ущерб составил сотни тысяч долларов. Он ничего не знает ни о бонобо, ни об их владельце. И еще он предположил, что, если Исабель не хочет неприятностей, ей тоже лучше этого не знать.
