– Нет. Но у него пока не так все плохо.
– Правда. Послушайте, я видел много семей, в которых кто-то болен БХ, и, исходя из того, что я видел, могу сказать, что ваша мама будет ненавидеть БХ, а не вашего отца.
– Босс Феликса хочет, чтобы он перевелся в новое отделение компании в Портленде, в Орегоне. Феликс хочет, чтобы я поехала с ним.
– Вы хотите поехать?
– Не знаю. Это я и пытаюсь выяснить.
– И вы думаете, ваш генетический статус повлияет на это решение?
– Я не знаю… Да, может быть. Но даже если у меня нет БХ, особенно если нет, мне нельзя уезжать из Чарлстауна. Я себя чувствую эгоисткой, даже если думаю о том, чтобы уехать и бросить отца и Джей Джея, когда они во мне нуждаются.
– Джей Джей совершенно здоров. У него может не быть симптомов еще лет десять или больше. Ваш отец по-прежнему работает. Он не прикован к инвалидной коляске, ему не нужна посторонняя помощь. Похоже, ваша мама и его друзья обо всем заботятся. На сколько вы уедете в Портленд?
Проект «Биотопливо» в Бостоне продлился три года. Феликс думает, что его развитие в Портленде займет примерно столько же времени.
– Не знаю, по меньшей мере, на пару лет.
– Так что вас держит?
Брови Кейти взлетают, она бросает на Эрика раздраженный взгляд – прием из репертуара ее матери. «Не валяйте дурака, молодой человек».
– То, что вы не знаете свой генетический статус, – говорит он.
Она кивает.
– Хорошо, тогда что произойдет, если результат будет отрицательным? Вы поедете?
Она задумывается. Это же не навсегда. Если маме и отцу понадобится ее помощь, она сможет подстроиться под них, когда будет необходимо. Если у нее нет БХ, нет причины не ехать. Она любит Феликса. Ей невыносима мысль о том, что она может его потерять.
– Да, думаю, поеду.
Когда она слышит свой собственный голос, вслух произносящий правду, ее охватывает волнение, а по лицу расползается глупая улыбка.
– Хорошо, а теперь рассмотрим другую возможность. Что, если вы узнаете, что у вас положительный результат?
Ее улыбка тут же пропадает. Волнение уходит в прошлое.
– Не знаю. По-моему, будет правильно не ехать и порвать с ним.
Эрик кивает.
– Так что, по-вашему, мне нужно сделать?
– Нет-нет, я просто слушаю, пытаюсь понять ваши мысли.
– Что бы вы сделали? – спрашивает Кейти.
– Я не могу за вас ответить. Я не на вашем месте.
Кейти смотрит на стул, на котором сидит.
– К тому же я не думаю, что Феликс захочет со мной жить, – говорит Эрик.
– Очень смешно.
– Вам не обязательно быть мученицей, Кейти. Если у вас есть ген БХ, у вас впереди пятнадцать-двадцать лет до появления симптомов. Это долгий срок. За это время многое может измениться. Современные исследования дают очень основательные надежды. К тому времени у нас может появиться по-настоящему эффективное лечение.
Пятнадцать-двадцать лет. Достаточно времени, чтобы Джей Джей мог надеяться – и она сама, и Меган, и Патрик, если у них будет положительный результат. Слишком поздно для папы.
– Будет жаль оборвать важные отношения, выбросить из своей жизни любимого мужчину из-за болезни, которая, – если она вас ждет в будущем, – не помешает вашей жизни еще десятилетие или больше. Может быть, через десять лет будет лекарство, и БХ вообще ничему не помешает. И тогда вы откажетесь от Феликса и Портленда просто так.
– Вы, похоже, пытаетесь убедить меня сдать анализ.
– Нет, я не хотел, чтобы было на это похоже. Я здесь не для того, чтобы как-то влиять на ваше решение. Я здесь, чтобы помочь вам рассчитать потенциальные последствия каждого из возможных вариантов. Я просто пытаюсь нарисовать для вас картину, показать, что жизнь не должна остановиться или сойти с рельсов, если вы сдадите анализ и окажется, что он положительный.
– Да, но это по-прежнему несправедливо по отношению к Феликсу, – говорит ирландская католическая вина Кейти.
– Не хочу показаться занудой, Кейти, но вы еще очень молоды. Вам всего двадцать один. Я понимаю, вы влюблены, но есть вероятность, что вы не будете жить долго и счастливо и не умрете в один день. Есть вероятность, что вы полюбите еще нескольких человек, прежде чем все начнется. И все это не имеет отношения к БХ. Это просто жизнь.
Она всерьез не думает о том, чтобы выйти за Феликса, но, если честно, развлечения ради мысленно примеряет платья. И Феликс будет очень круто смотреться в черном смокинге. Это могло бы случиться. Ее мама была замужем, у нее было трое детей, когда она была моложе Кейти. Кейти гадает, каковы ее шансы остаться с Феликсом навсегда. Скорее всего, они не так высоки, как шанс заболеть БХ.
– Вы раньше влюблялись? – спрашивает Кейти.
– Да, – отвечает Эрик, слегка поколебавшись, словно ему есть что сказать, но он не уверен, уместно ли этим делиться. – Я любил трех женщин. По-настоящему любил, но все это получалось ненадолго. Отношения – сложная штука. По крайней мере, для меня.
– Это так странно. В смысле, я вас совсем не знаю, а мы говорим о таких вещах, о которых я ни с кем не говорю.
– Это моя работа.
– Ох, – выдыхает Кейти с очевидным разочарованием.
– Я не имел в виду, что здесь нет ничего личного. Мы делимся очень личными вещами. Я понимаю, о чем вы. Вы не можете принять подобное решение, пока не изучите все досконально, не взвесите все возможности.
– Какое решение? Переехать с Феликсом в Портленд или сдать анализ?
– И то, и другое.
Кейти кивает. Эрик ждет. Воздух между ними распухает от клейкой тишины.
– В прошлый раз, когда мы с вами обсуждали генетику, мы не говорили кое о чем. Помните, мы беседовали о растянутом гене БХ? Тридцать пять или меньше повторений ЦАГ – это отрицательный результат, и он означает, что у вас не будет БХ. Сорок или более повторений ЦАГ означают, что у вас точно будет БХ. То есть анализ дает не вполне черно-белую картину. Есть серая зона.
Эрик делает паузу. У Кейти сводит живот, она напрягается. Она понятия не имеет, что Эрик сейчас скажет, но ее интуиция включила все сигналы тревоги.
– Если у вас от тридцати шести до тридцати девяти повторов, этот результат я расшифровать не могу. Это называется сниженной пенетрантностью аллеля, и это серая зона. Тридцать восемь или тридцать девять – это, вероятнее всего, девяностопроцентная вероятность развития БХ, если вы проживете достаточно долго. Тридцать семь повторов ЦАГ – это примерно семидесятипроцентная вероятность, а тридцать шесть – пятидесятипроцентная, но все это неточно. На самом деле мы не можем с уверенностью ничего сказать, если число повторов оказывается между тридцатью шестью и тридцатью девятью.
Он ждет, изучая лицо Кейти, пытаясь понять, как она восприняла новую информацию. Как бомбежку, черт побери. Она такого не ожидала. Огромная, страшная ложь умолчания. Приманка и крючок. Она так зла, что у нее нет слов. Она делает глубокий вдох. Так.
– То есть, говоря по-простому, я могу сдать анализ и получить ответ, который не будет ответом.
– К несчастью, да.
Она поверить не может. Так не бывает.
– То есть я пройду весь этот бред, решу, что хочу знать, а потом результат окажется серым, и я, в общем, останусь с теми же пятьдесят на пятьдесят.
– Да.
– Черт, облом.
– Он. Но это лучшее предложение из возможных.
– Вы должны были мне об этом сказать на первом свидании.
Она осознает, что сказала. Но слишком зла, чтобы покраснеть.
– В смысле – приеме.
– Я знаю. Простите. Иногда я думаю, что информации для первого разговора может быть слишком много. Сегодняшняя беседа как-то вам помогла? – спрашивает Эрик.
Помогала, еще как, пока все не посерело.
– Не знаю.
– Вам ничего не нужно решать прямо сегодня. Но если хотите, можем пойти в лабораторию, у вас возьмут кровь и отправят на анализ.
– А потом я выясню, какой у меня баланс по ЦАГ: черный, белый или серый.
– Да. А через четыре недели, если вы по-прежнему будете хотеть узнать, можете вернуться, и я сообщу вам результат. Если решите прийти, то вот как все будет происходить. Вас и человека, которого вы приведете с собой для поддержки, вызовут из приемной. Я не буду знать результат, пока вы не войдете, так что каким бы ни было мое лицо, когда вы меня увидите, это ничего не значит. Если я буду улыбаться, или у меня будет растерянный вид, или что угодно еще, это ничего не значит. Я спрошу вас, по-прежнему ли вы хотите знать. Если вы скажете да, тогда я открою конверт, прочту ваш результат и сообщу вам новости.
Она пытается представить их в этом кабинете через четыре недели. У Эрика в руках белый конверт. Он открывает его. И победителем становится…
– Так что вы хотите сделать? Проводить вас в лабораторию, чтобы взяли кровь?
Правда или желание, девочка. Что ты выберешь?
Надежда – точно птичка,
В душе моей живет.
Поет без слов мелодию
Днями напролет.
– Да пошло оно все на хер. Давайте сдадим эти анализы.
