С. 360. …двумя надежными лжесвидетелями. – Парадоксальная формулировка, заимствованная из «Дон Жуана» (1,160); где о доне Альфонсо говорится: «В проступке был он твердо убежден//И ожидал довольно терпеливо,//Когда он будет вскрыт и подтвержден. //Давно он знал, что искренне правдивы//Лишь наши лжесвидетели, когда/ /Владеют ими страх или нужда» (Пер. Т. Гнедич).
С. 362. «Голубиные крылья» – название прически, которая была модной в середине XVIII в.: на висках локоны, а сзади волосы стянуты лентой.
С. 367. …не поднималась выше двадцати пяти тысяч франков… – Такова была максимальная сумма, которую платили человеку, который шел в армию вместо другого, вытянувшего жребий (ср. примеч. к с. 317).
…ради двухдюймовой красной ленточки… – То есть ради знака ордена Почетного легиона.
Дюбрей и Пхмейя… – Анекдоты о дружбе прославленного французского врача Дюбрея и литератора Жана Пхмейи (или Пехмейи; 1741–1785) Бальзак почерпнул, вероятно, из Шамфора (Характеры и анекдоты, № 833 и 834): «Г-н Дюбрей, смертельно больной, спрашивал у своего друга г-на Пехмейи: «Друг мой, отчего в комнате так много народу? Здесь должен находиться один ты: ведь моя болезнь смертельна»; «У Пехмейи спросили, каково его состояние. – Полторы тысячи ливров ренты. – Немного. – Не страшно, – отвечал Пехмейя, – ведь Дюбрей богат».
…мадемуазель Дюпюи и Болингброк. – По-видимому, Бальзак имеет в виду Мари Дешан де Марсийи (1665–1750), вторую жену Генри Сен-Джона, первого виконта Болингброка (1678–1751), горячо любившую мужа (по свидетельству Вольтера, если супруги разлучались, жена ежедневно писала мужу письма). Женщина по фамилии Дюпюи в биографиях Болингброка не фигурирует.
С. 368. Малибран (наст, имя и фамилия Мария де Ла Фелисидад Гарсия; 1808–1836) – французская певица (меццо-сопрано) испанского происхождения.
…не побывай я на исходе 1791 года в Германии… – Явная реминисценция из госпожи де Сталь, чья книга «О Германии» (в особенности ее четвертая часть – «Религия и энтузиазм») открыла французам Германию как страну, где умеют созерцать божий мир и, забыв о мелочном, эгоистическом прагматизме, устремляться душой к небу.
С. 370…человек фешенебельный. – Это прилагательное восходящее к английскому слову fashion (мода), приобрело большую популярность среди французских щеголей-англоманов конца 1820-х – начала 1830-х годов.
…не играл… – Игорные дома во Франции были закрыты, а азартные игры официально запрещены в 1837 г., но в изданиях «Физиологии», вышедших после 1837 г., Бальзак не стал исправлять эту фразу.
С. 371. Стерн весьма остроумно заметил… – Жизнь и мнения Тристрама Шенди… Т. IX, гл. XIII.
С. 376. Тронше Франсуа Дени (1726–1806) – французский юрист.
С. 377. …первый консул произнес поразительную фразу… – Бальзак заимствовал ее из книги Тибодо (см. примеч. к с. 8).
С. 378. «Диадесте» – Источник следующей ниже новеллы – ежегодник «Альманах прозаиков» за 1802 г., выпускавшийся Ф. Ноэлем и П.-Б. Ламарром. Бальзак заимствовал из альманаха сюжет, но переработал стиль (сделав его гораздо более ироничным); для издания Фюрна (1846) он изменил и само «волшебное слово» (в альманахе рассказ называется «Иадесте») – возможно, под влиянием комической оперы на тот же сюжет (1836), названной ее авторами (Л. Пилле и Э. Марко де Сент-Илером) «Диадесте, или Арабский спор».
С. 379. Алькарасас – пористый сосуд для охлаждения жидкостей.
С. 382. Список опечаток. – Этот текст присутствовал во всех изданиях «Физиологии» до 1846 г.; из издания Фюрна Бальзак его исключил, однако мы сочли возможным включить его в текст нашего перевода.
Табуро Этьенн (1547–1590) – французский литератор, автор книги «Пестрые страницы» (1582) – собрания ребусов, акростихов и других произведений, построенных на игре слов.
Матанасий Хризостом – псевдоним Ясента Сен-Ясента, шевалье де Темизеля (1684–1746), французского литератора, автора сатиры на ученых педантов «Шедевр неизвестного».
«Патология общественной жизни»Три трактата: «Трактат об элегантной жизни» (1830), «Теория походки» (1833) и «Трактат о современных возбуждающих средствах» (1839) – должны были, по замыслу Оноре де Бальзака (1799–1850), составить вместе большое сочинение под названием «Патология общественной жизни», посвященное исследованию физических и нравственных недугов, обрушивающихся на человека в обществе (первое упоминание о нем встречается уже в выпущенной в самом конце 1829 г. книге «Физиология брака»). «Патология», в свою очередь, была призвана занять свое место в «Аналитических этюдах» наряду с «Анатомией образования», «Физиологией брака» и «Монографией о добродетели». Порядок расположения этих текстов должен был соответствовать развитию отдельного человека: сначала учеба, затем женитьба, затем борьба с превратностями общественной жизни и постижение законов поведения в свете, затем – путь к добродетели. Однако ни «Анатомия образования», ни «Монография о добродетели» написаны не были, хотя Бальзак не однажды намеревался за них взяться. Не успел Бальзак и выпустить под одной обложкой три трактата, упомянутые в начале нашей заметки, однако в предисловии к «Трактату о современных возбуждающих средствах» он недвусмысленно выразил свое намерение включить их в «Патологию общественной жизни». Французские исследователи, публикаторы новейшего научного издания «Человеческой комедии», выполнили его волю; по этому изданию (СН. Т. 12. Р. 185–328), где воспроизведены тексты первых (и единственных прижизненных) изданий трактатов с учетом рукописной правки Бальзака, выполнены переводы в настоящем издании.
Все три трактата до 1995 г., когда впервые увидел свет перевод воспроизведенный в настоящем издании, на русский язык не переводились.
В примечаниях использованы комментарии Р. Фортассье (СН Т. 12).
ТРАКТАТ ОБ ЭЛЕГАНТНОЙ ЖИЗНИ
В этом трактате, опубликованном в пяти выпусках журнала «Мода» (2, 9, 16 и 23 октября и 6 ноября 1830 г.), Бальзак использует те же приемы обращения с читателем, что и в опубликованной годом раньше «Физиологии брака» – включает в текст полусерьезные-полупародийные афоризмы, вставные анекдоты и проч. «Трактат об элегантной жизни» продолжает «Физиологию брака» и в некоторых других отношениях. Его эпиграф: «Ум человека проявляется в том, как он держит трость» – это «выжимка» главы «О таможенном досмотре», где Бальзак описывает, как следует ревнивому мужу изучать внешний вид гостя-холостяка и по наряду этого потенциального соблазнителя определять его намерения. В «Трактате об элегантной жизни», как и в «Физиологии брака», Бальзак применяет к современной ему французской жизни идеи швейцарского философа Лафатера, создавшего физиогномику, то есть науку об определении характера человека по его внешнему виду и чертам лица; не случайно в «Трактате» упоминание «вестигномики» – т. е. Лафатеровой науки, приложенной к костюму. Близка к «Физиологии брака», где Бальзак отнюдь не за всеми существами женского пола признает право именоваться женщинами, и другая особенность трактата – нарочито циничное разделение общества на людей, живущих трудовой жизнью, «двуруких», которые, однако, лишь внешне похожи на людей, – и, с другой стороны, людей «выдающихся», тех, кто имеет достаток для жизни «элегантной».
Написанный и опубликованный сразу после Июльской революции 1830 г., трактат Бальзака был обращен к людям, оказавшимся в новой для них ситуации, когда на французский престол взошел монарх не «богопомазанный», но избранный народом, не король Франции (как он именовался от века), а король французов – представитель младшей ветви Бурбонов Луи Филипп Орлеанский. Разумеется, перемена образа правления далеко не сразу сказалась на образе жизни; больше того, тонкие наблюдатели отмечали, что подданным новой монархии чрезвычайно хотелось доказать, что они продолжают традиции старой, живут не менее роскошно, блестяще и аристократично. 14 января 1836 года герцогиня де Брой, дочь прославленной писательницы Жермены де Сталь и жена тогдашнего премьер-министра, писала французскому послу в России Просперу де Баранту: «Трудно даже вообразить себе роскошество наших зимних балов. Все уверили себя, что для укрепления правительства следует петь и танцевать с утра до ночи. <… > Когда 30 июля 1830 года я возвратилась в притихший, успокоившийся после страшной схватки Париж, когда я увидела поваленные деревья на бульварах, перегороженные баррикадами улицы, я и подумать не могла, что следствием всего этого станут балы не хуже, чем при старом порядке» (Barante P. De. Souvenirs. Р., 1895. Т. 5. Р. 254.) Люди, однако, хотели именно жить «не хуже» и не менее красиво, чем при старом порядке, при абсолютной монархии. При этом возможность завоевать для себя право на такую жизнь получали не только счастливцы, родившиеся в аристократических семьях, но и те, кто сами заработали громадные состояния (недаром противники именовали Июльскую монархию «промышленной», монархией буржуа). Бальзак, страстно желавший принадлежать к аристократическому кругу, прибавил даже, как известно, к своей фамилии частицу «де», на которую не имел никакого права, поскольку отец его родился в богатой крестьянской семье. Однако главным источником благоприобретенного аристократизма представлялась Бальзаку не родовитость, не происхождение, но богатство (отнюдь не обязательно унаследованное) и умение его тратить, а также способность правильно вести себя в свете – добродетели, доступные всем, а не только представителям древних родов. Кодексом этой «новой» аристократии и является «Трактат об элегантной жизни» – своего рода утопия, утверждающая, что любой человек способен с помощью одних лишь своих собственных талантов завоевать себе место в высшем свете (дальнейшее романное творчество Бальзака показывает, что он довольно скоро расстался с этой иллюзией: в его романах люди благородного происхождения, даже если они бедны и несчастливы, чувствуют себя в свете куда более естественно, чем одетые с иголочки нувориши).
