Нуку промолчал. Сигарета у него погасла. Он попытался мысленно воспроизвести разговор с матросом. Запомнился его умоляющий взгляд и просительные нотки в голосе.
— Я сказал ему, что отпустить не могу. А сейчас, когда вы вернулись, можете его отпустить на ваше усмотрение.
— Так вопросы не решаются, — возразил капитан второго ранга Якоб. — Ты уже принял решение. Если я отменю его, это будет подрыв твоего авторитета. Ты отдаешь распоряжения от имени командира. У тебя есть право принимать решения, но решения должны быть справедливыми.
— Я об этом не подумал.
— А я подумал. Думать — наша обязанность. И потом, сейчас, вероятно, необходимость в отпуске уже отпала — время упущено.
— За три-то дня? — проворчал Нуку.
— Когда речь идет о девушке, иногда достаточно письма, телефонного звонка или просто нескольких часов раздумий. Ладно, давай оставим его в покое. Если что-нибудь серьезное, он попросит отпустить его еще раз. Наверное, придет прямо ко мне. Это его право…
Нуку молчал, терзаемый противоречивыми мыслями. Он обдумывал то, что спокойным тоном говорил ему командир, восхищался его умением ориентироваться в любой обстановке, без видимых усилий решать сложные проблемы. И пришел к выводу, что за прошедшие годы у командира, очевидно, было много подобных случаев. К тому же он обладал педагогическим даром.
— Когда я прибыл на корабль, вы дали мне некоторые рекомендации, касающиеся работы с людьми. Каюсь, я вас тогда не совсем понял, но сейчас, кажется, начинаю понимать…
— Легко сказать «начинаю понимать»! — прервал его Якоб. — Когда ты наконец поймешь, эти матросы уже уволятся и придут новые. Армия — динамичный механизм, а состоит этот механизм из очень не похожих друг на друга людей. Я приведу тебе один лишь пример. За три дня, в течение которых длилось совещание, в моем распоряжении было только полдня. После обеда я попросил товарища подбросить меня до Плоешти — там у меня сын служит. «Папа, я в отчаянии», — сказал он, когда мы встретились. К ним пришел новый командир взвода, человек жесткий и сухой. За несколько дней нараздавал кучу взысканий. Я попытался поговорить с лейтенантом, хотел объяснить ему, что такое живые люди. Но он меня не понял, твердил, что действует строго по уставу и не намерен давать послаблений. «Но речь идет не о послаблениях, а о недостатке человечности», — сказал я ему. Все было напрасно. Уехал я с тяжелым сердцем, поскольку не сумел объяснить ему, что он имеет дело с мальчишками, многие из которых впервые уехали от родителей, А превосходство мое перед лейтенантом заключается не в звании, не в опыте, а в том, что я не утратил способности понимать людей. Как повсюду, в армии надо давать людям то, что желал бы получить сам…
— Я вас понял, — сказал Нуку. — Сейчас пойду и подготовлю отпускной билет матросу Штефанеску.
Капитан второго ранга Якоб тихо засмеялся:
— Подожди, не торопись. Я же тебе сказал: может, у него была минутная слабость. Может, парню захотелось съездить домой, вот он и выдумал историю с девушкой. Если действительно что-то серьезное, он придет ко мне. Во всяком случае, не спускай с него глаз, чтобы не ушел в самовольную отлучку. Всего можно ожидать. Неосуществленное желание у одних вызывает апатию, других заставляет трудиться с удвоенной энергией, чтобы доказать, что они заслуживают поощрения. Проследи, как поведет себя Штефанеску, выясни, что творится у него в душе.
На этом разговор с командиром закончился. Нуку тихо прикрыл дверь командирской каюты и пошел в штурманскую рубку, где Пэдурару наносил на карту сложную схему. Увидев помощника командира, лейтенант отложил карандаш и встал, вытянув руки по швам.
— У тебя получилось произведение искусства, — похвалил его Нуку. — Не забудь о минном заграждении в северном фарватере.
— Я нанес, — с гордостью произнес Пэдурару.
— Так, вот оно. Командир будет доволен.
Нуку увидел, как краска залила бледные щеки лейтенанта. Как много, оказывается, значит доброе слово!
— Я подготовил и дополнительный вариант, — торопливо добавил Пэдурару. — Кое-что непредусмотренное планом. Атака в сложных погодных условиях, когда точность гидролокационного обнаружения падает. Я рассчитал другие интервалы сброса противолодочных бомб…
— Интересно, — сказал Нуку. — Очевидно, это новый метод.
— В тактике он не применяется, но в институте в порядке информации нам о нем рассказывали. Правда, преподаватель говорил, что все зависит от командиров. Нужны дополнительные расчеты и практика. Если наш командир согласится…
— В моем лице ты уже обрел союзника, — поддержал лейтенанта Нуку. — Талантливый штурман на учениях просто находка.
Лейтенант снова покраснел, ощутив радость от оценки его труда. «Интересно, что он обо мне сейчас думает? — спросил себя Нуку, выйдя из рубки. — Что я правильно оценил ситуацию или что я слишком молод для должности помощника командира?» Нуку подошел к якорной лебедке, проверил состояние зубчатой передачи: достаточно ли в барабане вазелина, нет ли ржавчины на звеньях якорной цепи.
— Ну, как дела, Штефанеску?
— Докладываю, проверил якорный фонарь. Искрили контакты.
— Наверное, окислились.
— Да, окислились. Я зачистил, и теперь все в порядке.
— Отлично. Хочу поручить тебе проверить проводку с самого низа до верхушки мачты. Боюсь, как бы в некоторых местах не потерлась изоляция.
— Понял, товарищ старший лейтенант.
— Ты все еще обижаешься на меня?
— А я и не обижался вовсе, — ответил Штефанеску, отводя в сторону взгляд.
— Это ты мне можешь не рассказывать. Ты обиделся на меня из-за того, что я не предоставил тебе отпуск по семейным обстоятельствам. Но, если помнишь, я объяснил почему…
— Можно было и не объяснять. Армия есть армия, приказы здесь не обсуждаются.
Нуку вспыхнул, но сдержался. Ему не понравился тон матроса. Он хотел снять известную напряженность в отношениях с матросом, но не в ущерб своему авторитету, чтобы это не выглядело как проявление слабости. Об этом говорил ему командир. «Хорошо, если бы Штефанеску еще раз попросился в отпуск», — подумал Нуку, а вслух сказал:
— Послушай, Штефанеску, если справишься с заданием, заработаешь пять суток отпуска.
— Но вы же говорили, не положено.
— Это когда было. Сейчас другое дело…
— Сейчас уже поздно, — мрачно заявил Штефанеску. — Моя подруга уехала в отпуск.
— Поедешь вслед за ней.
— Это невозможно. Она сообщила моим родителям, что уезжает в туристическую поездку… Если бы вы отпустили меня тогда, когда я просил, я бы еще застал.
Тон, каким произнес все это матрос, разозлил Нуку. Но он сознавал, что матрос в сущности прав, и решил оставить его в покое.
— Все-таки проверь кабели, а я свое слово сдержу. Раз обещал отпуск, то попрошу об этом командира.
Ощущение, что он проявил слабость, пошел на уступку, еще больше разозлило Нуку. Легко говорить с преподавательской кафедры о том, что надо быть ближе к людям! А вот как найти общий язык с матросом, который выставляет колючки, словно еж? Нуку прошел на корму, заглянул в ходовую часть. Он хотел отвлечься, но разговор с матросом Штефанеску не выходил у него из головы. В конце концов он решил снова обратиться к командиру.
Капитана второго ранга Якоба он нашел в штурманской рубке. Тот проверял расчеты лейтенанта Пэдурару. Лейтенант стоял рядом и, затаив дыхание, следил за командиром. Когда вошел Нуку, Якоб с воодушевлением спросил:
— Ты видел творчество нашего штурмана?
— Я уже оценил его, — сказал Нуку. — Можно считать, что он уже заработал «отлично» по специальной подготовке.
— Готов подписаться под этой оценкой. Первоклассная работа. Доложу о ней в штаб дивизиона.
— Благодарю вас, — растроганно произнес Пэдурару. — Ты ко мне? — спросил Якоб у Нуку.
— Это не срочно…
— Разрешите выйти? — обратился к командиру Пэдурару и взял со стола фуражку. — Схожу проверю сигнальные флажки.
Якоб одобрительно кивнул и, глядя ему вслед, сказал:
— Замечательный парень. Стесняется похвал. Ты обратил внимание, насколько он тактичен? Почувствовал, что ты хочешь поговорить со мной наедине, и нашел повод покинуть рубку. Ну, так что случилось?
— Все Штефанеску…
Нуку подробно передал содержание разговора, чтобы у командира сложилось более полное представление. Командир, выслушав помощника, спросил:
— Послушай, тебе не кажется, что ты затеял что-то вроде торга?
— Какого торга, товарищ командир?
— Давай порассуждаем вместе. Ты сказал матросу: если сделаешь то-то, получишь отпуск. А если он не выполнит задания?
— Тогда не получит отпуск.
— Как у тебя все просто! — рассмеялся Якоб. — И это все? Подумай, не оставил ли ты матросу лазейку для невыполнения поставленной задачи. Одно дело, когда ты отдаешь приказ, и совсем другое — когда ставишь условие: выполнишь — поедешь домой, не выполнишь — не поедешь. Разве это не торг?
