От всей души чихнув (в нос ему залетел пушок), Джордж выкатился из-под кровати и с веселым смехом встал на ноги, тут же и обнаружив, что он очутился перед округлившимися глазами абсолютной незнакомки. Незнакомой, по крайней мере, девушка показалась ему в первый момент. Но постепенно, пока он смотрел на нее, у него стало зарождаться ощущение, что где-то, когда-то он уже видел эту девушку. Но – где? И когда?
Девушка ошалело таращилась на него – невысокая, хорошенькая, с бойкими черными глазами и премиленьким ротиком, правда, сейчас распахнутым как у рыбы. На веранде воцарилась мертвая тишина, и миссис Уоддингтон, напрягавшая слух у двери, начала уже думать, что, может, Джорджа в этом логове вовсе нет и ей снова предстоит заступить на вахту. Но тут раздались голоса, и хотя слов ей было не разобрать – стекло было толстое, крепкое, – вне сомнений, один из голосов принадлежал Джорджу. Миссис Уоддингтон на цыпочках отошла, вполне удовлетворенная. Подозрения ее подтвердились, теперь оставалось решить, как же действовать наилучшим образом. Она встала в тень бака с водой и постояла там, размышляя.
А на веранде девушка, не сводя глаз с Джорджа, стала медленно пятиться. Шага примерно через три она наткнулась на стенку, и шок восстановил ее речевые способности.
– Что это вы делаете в моей спальне? – закричала она.
От подобного вопроса замешательство Джорджа сменилось бурной яростью. Нет, это уж чересчур! Нынешним вечером обстоятельства как сговорились превращать его веранду в место сборищ. Но будь он проклят, если позволит всяким особам еще и наглеть!
– Интересно, с какой такой стати спальня стала вашей? – возмутился он. – Кто вы вообще такая?
– Миссис Муллет.
– Кто?
– Миссис Фредерик Муллет.
А миссис Уоддингтон между тем выстроила план действий. Ей, решила она, требуется свидетель. Пусть зайдет с ней в это гнездо порока и своим свидетельством подкрепит ее слова. Будь здесь лорд Ханстэнтон, как ему полагалось бы, так и искать бы никого не надо. Но тот растворился в гуще огромного города, набивая свой низменный желудок едой. Кого же завербовать? Ответ нашелся сам собой. Ферриса, конечно же! Он рядом, под рукой, его можно привести без проволочек.
И миссис Уоддингтон припустила к лестнице.
– Миссис Муллет? – поразился Джордж. – Как это? Муллет не женат.
– Нет, женат. Мы поженились сегодня утром.
– А где он?
– Оставила его внизу, докуривать сигарету. Он сказал, мы будем здесь как две птички в гнездышке. Одни.
Джордж расхохотался неприятным сардоническим смехом.
– Если Муллет воображает, что здесь можно остаться наедине хоть на пять минут кряду, так он пребольшущий оптимист! И какое, интересно, имеет он право устраивать гнездышко в моей квартире?
– Разве она ваша?
– А чья же еще?
– Ой-ой-ой!
– Прекратите сейчас же! Не орите! Вокруг кишат полисмены.
– Полисмены!
– Ну да.
Глаза, смотревшие на него, внезапно набухли слезами. Маленькие ручки стиснулись в страстном жесте мольбы.
– Не сдавайте меня копам, мистер! Я сделала это только ради моей бедной матери! Если б вы были без работы и вам пришлось смотреть, как ваша бедная старая мама гнется над лоханью…
– У меня нет бедной старой мамы, – грубовато перебил Джордж. – И вообще, что вы несете?
Вдруг он замолк – ошеломительное открытие стерло с его губ все речи. Девушка, разомкнув ладошки, заломила руки, и жест этот пришпорил память: бессознательно Фанни приняла ту самую позу, что и в столовой миссис Уоддингтон сегодня утром. Едва увидев заломленные руки, Джордж моментально вспомнил, где встречал эту девушку. Позабыв все остальное, позабыв, что загнан в ловушку на крыше, а справедливо разозленный полисмен сторожит единственный выход, он коротко, резко вскрикнул.
– Ах, это вы! А ну-ка верните ожерелье!
– Какое еще ожерелье?
– То, что украли в Хэмстеде!
– Вы смеете обвинять меня в краже?
– Вот именно!
– А знаете, что я сделаю, если вы выдвинете против меня такое обвинение? Я…
Она оборвала фразу на полуслове. Раздался тихий, осторожный стук в дверь.
– Детка!
Фанни взглянула на Джорджа, Джордж – на Фанни.
– Муж! – прошептала она.
Джордж находился не в том настроении, чтобы его запугивал еще и какой-то Муллет. Он размашисто шагнул к двери.
– Пупсик!
Джордж широко распахнул дверь.
– Пу…
– Да, Муллет?
Камердинер отступил на шаг, глаза у него округлились. Кончиком языка он облизал губы.
– Оса в улье! – вскричал он.
– Кончайте дурить! – одернул его Джордж.
Муллет пялился на него, как человек, пораженный до глубины души.
– Разве вам не достаточно собственного меда, мистер Финч? – укоризненно попенял он. – Явились еще и моим полакомиться?
– Не валяйте дурака! Моя свадьба временно отложена.
– Понятно… Беда любит компанию, вот вы и решили испортить мою.
– Ничего подобного!
– Знай я, мистер Финч, что вы дома, – с достоинством заявил Муллет, – то не позволил бы себе вольность воспользоваться вашей квартирой. Пойдем, Фанни, мы переезжаем в гостиницу.
– Вот как? – с иронией спросил Джордж. – Позвольте сообщить вам, что сначала требуется уладить одну проблемку. Возможно, вы еще не знаете, но у вашей жены находится ценное ожерелье, принадлежащее леди, которая, если бы не ваша жена, звалась сейчас миссис Финч!
Муллет прижал руку ко лбу.
– Ожерелье!
– Это ложь! – закричала новобрачная.
Муллет печально покачал головой. Он уже сложил два и два.
– Когда все случилось, мистер Финч?
– Сегодня, в Хэмстеде.
– Фредди, не слушай его! Он полоумный!
– А что именно произошло, мистер Финч?
– Вот эта особа внезапно ворвалась в столовую, где собрались гости, и разыграла, будто она моя возлюбленная и я ее бросил. А потом свалилась на стол со свадебными подарками, словно бы упала в обморок. Очнувшись, она вылетела вон, а некоторое время спустя обнаружилось, что пропало ожерелье. Только не говорите, – добавил он, поворачиваясь к обвиняемой, – что сделали это ради своей бедной матери! Я уже столько вытерпел сегодня, больше мне не вынести.
Муллет прицокнул языком – печально, но и горделиво. Девушки, они и есть девушки, как бы говорил он, но мало какая сравнится умом с его маленькой женушкой.
– Отдай мистеру Финчу ожерелье, пупсик, – ласково сказал он.
– Нет у меня никакого ожерелья!
– Отдай, дорогая, как велит тебе Фредди, не то наживем неприятностей!
– Неприятностей, – тяжело задышал Джордж, – уж точно не избежать!
– Ничего не скажу, чистая работа. Ни одна девушка в Нью-Йорке не сумела бы такого придумать, не говоря о том, чтобы потом безнаказанно удрать. Даже мистер Финч согласен, что проделано красиво.
– Если вам интересно мое мнение… – запальчиво начал было Джордж.
– Но мы ведь покончили с такими делами раз и навсегда, правда, цыпленок? Отдай ему ожерелье.
Черные глазки миссис Муллет захлопали. Она нерешительно ломала изящные пальчики.
– Забирайте свою дрянь! – наконец крикнула она.
Джордж на лету поймал ожерелье и, сказав «спасибо», убрал в карман.
– А теперь, мистер Финч, – вкрадчиво заметил Муллет, – пожелаем вам спокойной ночи. У моей крошки был утомительный день, и нам пора ложиться спать.
Джордж поспешил через крышу к себе. Придется пренебречь риском, решил он, и покинуть безопасное убежище веранды. Ведь надо немедленно позвонить Молли, сообщить про ожерелье.
Он уже открывал стеклянную дверь, когда услышал оклик, а оглянувшись, увидел Муллета, торопившегося к нему от лестничной двери.
– Мистер Финч! Минуточку!
– Что еще такое? Мне нужно позвонить…
– Думал, вы обрадуетесь…
И с видом фокусника, который на забаву детям извлекает из цилиндра двух кроликов и большущий старый флаг, Муллет разжал пальцы.
– Ваше ожерелье, сэр.
Джорджева рука метнулась в карман и появилась пустая.
– Господи! Да как же?..
– Все моя крошка! – Глаза лакея сияли гордостью и нежностью. – Стащила его у вас, когда вы уже уходили. Мне, однако, удалось ее убедить. Напомнил ей еще раз, что все эти делишки мы оставили в прошлом. Спросил: как же она будет жить на нашей утиной ферме, если у нее такое на уме? Она все поняла почти сразу. Девушка она очень разумная. Надо только подойти к ней тактично и с любовью.
Джордж глубоко вздохнул. Теперь он спрятал ожерелье во внутренний карман и, застегнув пиджак, отошел шага на два.
– И вы хотите, Муллет, поселить такую женщину на утиной ферме?
– Да, сэр. Мы покупаем маленькую ферму на Лонг-Айленде.
– Да ваша жена в первую неделю повыдергает перья у всех уток в округе!
Польщенный, Муллет поклонился.
– И ни одна утка, сэр, даже не догадается, что лишилась хвоста. В нашей профессии никто и рядом с моей девочкой не стоял. Но, сэр, с этим теперь покончено. Она свернула бизнес. Окончательно и бесповоротно. Разве что наведается разок-другой в большой магазин на распродажу. Женщинам ведь тоже нужны развлечения. Спокойной ночи, сэр.
