— Это так, вот мы с вами лет семь рядом дачи имеем, а только сегодня и узнали, что вы моя, можно сказать, землячка.
— Да больше, вот вчера исполнилось десять лет, я хорошо помню эту дату: сыночка моего первый раз посадили.
— Да что вы говорите?! Я его, вроде бы, видел тут несколько раз.
— Так он в колонии вначале сидел, тут рядом, в Люберцах, отпускали, часто муж забирал.
— Я что-то запамятовал: отчего Олег Иванович умер-то?
— Ну, как было написано в заключении: от острой сердечной недостаточности. Короче, лег спать, а утром — труп.
— Это в Египте было?
— Да, в Каире, впервые с ним не поехала. Кинулась за сыночка, да уже поздно было: мамочка моя, царство ей небесное, свое дело сделала.
— Как это понимать? В плохом или каком смысле?
— Конечно, в плохом, из-за нее и отец мой умер, из-за нее я с хорошим человеком развелась. А вы когда в этом доме жили, Владимир Иванович?
— Вы имеете в виду в Крыму? Собственно, я там и не жил, там жила моя бабушка, Софья Ивановна, — прелестнейшее создание. А мы приезжали к ней всего два раза. А вы когда?
«Господи, — подумала Ольга, — сказать или не сказать?» И все же она не сказала. Она не могла понять: какие нити связывали Владимира Ивановича и Ивана Исаева. А что эти нити были, она почувствовала всем своим существом.
— У меня сын родился в Феодосии, примерно в это же время, хотя я тогда училась в университете, тут, в Москве, родители-то жили в Крыму. Это потом мы дом в Раменском купили, вот так и оказались вашими соседями.
— Куда же этот «хороший человек» подевался?
— Да как вам сказать, своей судьбой-дорогой пошел, я о нем больше ничего и не слышала, хотя хотелось очень.
— Видать, любили вы его.
— Не то слово, это какой-то кошмар был. Увлеклась в университете. Он преподаватель — кандидат: машина, роскошь, поездки за границу, пять лет пролетело, как один миг. Опомнилась, когда сына первый раз милиция задержала.
— Сколько же ему лет-то было?
— Двенадцать и было. Оказывается, и он отца не забыл.
— Так, значит, у вас от первого мужа ребенок этот?
Ольга поняла, что проговорилась, но было уже поздно, поэтому она заторопилась и, сославшись на «кучу дел», ушла.
Глава четвертая
— Мамка, мамка, смотри: Андрейка едет! — кричала Оксана, махая листком с телеграммой.
— Чего ж ты так кричишь, гляди: люди смотрят.
— Ну и пусть смотрят, — уже тише, но все, же возбужденно и радостно продолжала девочка, взяв мать под руку, — а ты опять на кладбище ходила?
— Ходила, сорок дней прошло. Может, на почте перепутали, Егор должен приехать, а не Андрей.
— Как же — не Андрей, смотри, и штамп стоит. Из Орла телеграмма.
Зашли в квартиру. Оксана Ивановна сняла черный платок, покрывавший голову, взяла со стола очки, села на диван и прочла телеграмму.
— Ну, вот и хорошо все складывается. Егор приедет, Андрей. У тебя занятия закончились и мне тут летом делать нечего. Поедем все к Петру с Павлом, — у них дел невпроворот: и стройка, и поля!
— Ура-А-А! — закричала Оксана и поцеловала мать в щеку.
— Ты чего так обрадовалась? Слушай, Оксана, ну-ка сядь, пожалуйста, рядом. Ты все-таки кого любишь? Павла или Петра?
— Ну что ты, мамочка, опять. Не могу я определить, они оба мне дороги. Иногда Павел чуть-чуть ближе, иногда Петр.
— Ты знаешь, как это называется?
— Ничего, никак не называется, я ни с одним из них ни разу не поцеловалась!
— Еще чего! Они же близнецы, ты медик, скоро училище закончишь, знать должна — это, как одно целое: одному делаешь плохо — второму худо становится. Тебе решать надо. Они уже взрослые парни, армию отслужили, им семьи устраивать надо.
— А я что, им не даю! Пусть женятся, что — невест мало?
— Любят они тебя, трудно понять что ли?!
— Эх, мамка, мамка, да я себя еще не могу понять, не то, что других!
Зазвонил телефон. Трубку взяла Оксана.
— Мам, тебя!
«Алло, слушаю... Здравствуйте Нина... Да какой там отдых на море? Это заманчиво, но у нас, же стройка, так вот: Егор и Андрейка приезжают, вместе и поедем. Как ваши? Про Егора я знаю, а Варвара?.. Что ты говоришь!.. И получается?.. Здорово, молодец! Привет передавай. Толик как?.. Конечно, вам и дача не нужна, почти село. Спасибо, до свидания! Звоните!»
— Что, Варька великим музыкантом становится?
— Оксана, нельзя так, за что ты ее не любишь? Хорошая девочка, красивая, умная, работящая, играет.
— Подумаешь, балалайка: «одна палка, два струна».
— Оксана! Как ты смеешь! Это же русский национальный инструмент!
— Ну, чтобы девочка на балалайке — бред какой-то! Ну, хотя бы домбра.
— Ладно, оставили этот разговор. Обед ты не додумалась сварить?
— Почему — «не додумалась», — все готово!
Маленькая кухня в «хрущевке», каких тысячи в Воронеже, еле вмещала двоих.
— Руки бы поотбивать тем архитекторам, что проектировали эти квартиры, вот же — бездари!
— Это не архитекторы — это политика такая тогда была: «лучше меньше да больше».
— Ага, загнать бы этого Хрущева сюда, в эту кухню, с его женой.
Снова зазвонил телефон.
— Мама, снова тебя.
«Слушаю!.. Толик?.. Час назад Нина звонила, не можем мы ехать с вами... Вы с нами? А чего ж нельзя!.. Ты знаешь то место. Как же нельзя! Мы-то «за», а вы?.. Ведь там работа, сейчас уборка урожая начнется, а там еще стройка. Море?.. Вроде бы и не далеко, километров сто будет... Даже так? Я, например, «за». Да вот не знаю. Андрей — завтра, Егорка — дня через два. А сейчас что — среда?.. Так что, нам к вам? По дороге, это же Ростовская трасса... Да ну, я же не езжу, вот Оксану хотела приобщить, так она «не по этому делу», как сама говорит. Почему же? И Егор, и Андрей... Хорошо, я потом вам позвоню».
— Что, они хотят ехать? Небось, дома — только фундаменты!
— У нас в фургоне две палатки, у Силиных есть, да и в машинах можно. С питанием будет трудновато.
— Вот Варька и будет поварихой, у неё это здорово получается.
— Опять ты за свое!
Глава пятая
— Тихо, лейтенант! Пикнешь — пришью! — зашипел над ухом чей-то незнакомый голос, — садись вот сюда, разговор есть! — Дверь, словно автоматически, закрылась на защелку.
Егор, не ожидавший такого поворота событий и подчинившийся грубой силе, больно ударился задним местом о диван. Рослый, широкоплечий, накачанный мужчина уселся напротив.
— Твое? — показал он рукой на раскрытый чемодан, стоявший на столике у окна. Егор подтвердил.
— Так вот я забираю это! — категорически чеканил мужчина, — был другой вариант: кокнуть тебя, забрать вещи и — «ищи-свищи», но мне так не выгодно, начнут сразу искать, — большой риск. Я предлагаю другое, если ты не дурак и подонок — поймешь.
Егор молчал. Он, наконец, более внимательно разглядел мужчину. Кого-то он ему напоминал, но кого?
— Ты что? Не слушаешь меня?! Душа от страха в пятки ушла! Ха-ха! — И мужчина поднес почти к самому носу Егора нож, — могу больненько сделать, буржуйчик чистенький!
Словно электрический разряд полоснул по всему телу Егора, он молниеносно с огромной силой ударил двумя руками по ножу и тот, с лязгом и звоном шлепнувшись о стенку вагона, а потом о столик, покатился по полу.
— Ах ты, гад ползучий! Меня — пугать! — И, резко толкнув головой, Егор опрокинул бандита на диван. И как ни в чем не бывало сел на свое место.
— И чего ж ты?! Беги! Ори! Зови! Нож, вон, валяется! — С пеной у рта хрипел мужчина.
— Поганиться не хочу, к мамке еду, некогда мне с мусором возиться!
— Это я-то мусор?!
— А то кто же? Вон, бицепсы накачал, против женщин что ли?
— Ты кто такой, чтобы меня судить?! мужчина привстал.
— Сидеть! У меня черный пояс по карате, я из тебя сейчас такую котлету сделаю! Что у тебя за дело? Говори быстро и уматывай, иначе я тебя в окно вышвырну!
Мужчина опять попытался встать.
— Это меня-то вышвырнуть?! Ивана Исаева?!
— Сидеть! — угрожающе заорал Егор, — Повтори, что сказал только что!
— Чего повторять? Ты знаешь с кем имеешь дело? Я трижды...
— Закрой рот! Повтори имя и фамилию!
— Ах, ты, падла, — захрипел мужчина и ринулся на Егора, но тот увернулся, и бандит со всего размаха врезался в противоположную стенку вагона. Какую-то долю секунды он, видимо, отключившись, неподвижно лежал, не шелохнувшись. Егор в это время спокойно пересел на другой диван, напротив. Внутри Исаева словно какой-то бесенок вселился, ему уже хотелось поиздеваться над этим приблатненным верзилой. А мужчина вдруг сел, помотал черной кудрявой головой и уставился на Егора.
— Читать умеешь? — спросил Егор.
— Ты что, ошалел, да кто ж теперь не умеет!
— Видишь: китель висит? Там удостоверение, возьми!
— Нет его там.
— Как это — «нет»? Ты, что ли, взял?
— Ну и взял... вот оно, — бандит вытащил из своего кармана бумажник Егора.
