Садясь в машину, он невольно посмотрел наверх, но она Уже отошла от окна. В тот момент, когда машина, набирая скорость, шуршала вниз по улице, Салли слушала в телефонной трубке сонный голос Рыжика Кемпа, который, поняв кто ему звонит, тут же проснулся, а услышав то, что она ему сказала, пришел в буйный восторг.
Пять минут спустя он плескался в ванной, фальшиво распевая.
Глава XVIII КОНЕЦ ПУТЕШЕСТВИЯ
Сумерки сгущались медленно и с каким-то виноватым видом, будто стыдясь, что на них возложена неприятная обязанность положить конец прекрасному летнему деньку. На западе за деревьями все еще слабо тлела вечерняя заря, а серебряный серп новой луны уже повис над сараем. Салли вышла из дома и отвесила три поклона, на счастье. Она сошла с крыльца и стояла на усыпанной гравием дорожке, впитывая сладкие вечерние запахи и радуясь жизни.
Сумерки, поначалу ленивые, теперь принялись за дело энергично, желая выполнить работу быстро и основательно. Небо приобрело ровный темно-синий оттенок, зажглись неяркие звезды. Белесая асфальтовая дорога, ведущая в Патчогу, Бабилон и другие крупные центры, растворилась в ночи. В домах на другом конце поля зажглись огни. Со стороны питомника донесся сонный лай, и маленький белый пес, скакавший у ног Салли, замер и вызывающе пискнул.
Вечер был так тих, что шаги Рыжика, медленно возвращающегося из деревни, куда он ходил за провизией, вечерними газетами и шерстью для свитера, который вязала Салли, стали слышны задолго до того, как он свернул к воротам. Салли не видела его, однако, глядя туда, откуда доносились звуки, она вновь затрепетала от счастья, как случалось с ней каждый вечер вот уже год.
— Рыжик, — позвала она.
— Э-гей!
Мохнатый песик, издав еще один важный писк, засеменил к дороге, чтобы лично заняться этим делом. Приветствовали его прохладно. Несмотря на свою любовь к собакам, Рыжик так и не признал Тото. Он долго протестовал, когда с месяц назад Салли, увидев, как убивается миссис Мичер над своим любимцем, которого одолела какая-то пугающая вялость, предложила больному гостеприимство и деревенский воздух.
— Просто чудо, что ты сотворил с Тото, мой ангел, — сказала Салли, когда Рыжик подошел, холодно увертываясь от приветственных прыжков этого любопытного создания. — Он стал другим псом.
— Повезло ему, — заметил Рыжик.
— Когда я жила у миссис Мичер, он передвигался исключительно величавой поступью. Ни разу не ускорил шаг, а теперь все время носится.
— Это животное с рождения закармливали, — сурово сказал Рыжик. — Потому он и болел. Посидел немного на строгой диете, и все наладилось. Мы сможем, — сказал он, просияв, — отправить его назад уже на следующей неделе.
— Мне будет его не хватать.
— А я чуть не хватил его ботинком сегодня утром, — сказал Рыжик. — Он забрался на кухонный стол и жрал бекон. Так что надо было принять меры.
— Дикарь! — прошептала Салли. — Я всегда говорила, есть в тебе что-то жестокое. Рыжик, что за вечер!
— Ну, надо же! — воскликнул Рыжик, когда они вступили в освещенное пространство у кухонной двери.
— Что еще?
Он остановился и пристально посмотрел на нее.
— Знаешь, с тех пор как я ушел в деревню, ты, кажется, еще похорошела!
Салли обняла его.
— Возлюбленный мой, — сказала она, — ты купил отбивные?
Рыжик замер в ужасе.
— Ну и ну! Совершенно забыл.
— Ох, Рыжик, старый болван! Что ж, придется тебе, как Тото, посидеть немножко на строгой диете.
— Надо же… Ты уж прости. Я купил пряжу.
— Думаешь, ее можно есть?
— А что, у нас совсем ничего нет?
— Фрукты и овощи.
— Отлично! Хотя, конечно, если ты хочешь отбивных…
— Нет, что ты! Я живу духовной жизнью. Кроме того, говорят, овощи хороши для давления или что-то в этом роде. Конечно, про почту ты тоже забыл.
— Нет, что ты! Пришло два письма от людей, которые хотят купить эрделей.
— Не может быть! Рыжик, мы делаем успехи!
— Дела идут, — согласился Рыжик благодушно. — Если так будет и дальше, скоро мы сможем купить маленький автомобиль. Тебе тоже письмо. Вот.
— Это от Филлмора, — сказала Салли, рассмотрев надпись на конверте, когда они вошли в кухню. — Наконец-то. Я уже несколько месяцев ничего не получала от него.
Салли присела и открыла конверт. Рыжик тоже уселся за стол, устроился поудобней и принялся за вечернюю газету. Но, пробежав спортивную страничку, сложил ее и обратил свой взгляд к склоненной головке жены, испытывая неземное блаженство.
Они были женаты уже год, однако Рыжик до сих пор бродил в волшебном мире недоверчивый и изумленный, так и не сумев полностью осознать, как такое счастье возможно. В свое время он повидал немало вещей, которые на расстоянии выглядели хорошо, но ни одна не прошла тест на близкое знакомство. Ни одна, кроме этого брака.
Брак с Салли оказался одной из тех редких вещей, где все было без обмана. И честные глаза Рыжика сияли, когда он смотрел на жену.
Салли вдруг тихо рассмеялась.
— Рыжик, ты только посмотри!
Он наклонился через стол и взял у нее листок бумаги, который она ему протягивала. Жирным шрифтом на листке было отпечатано следующее:
«Попп»
Потрясающие
Пирожки со свининой
Сочно — сытно — аппетитно
(Скажи: «Попп!» Это может и ребенок)
Рыжик разглядывал шифровку, наморщив лоб.
— Что это? — спросил он.
— Это Филлмор.
— Что ты имеешь в виду?
В горле у Салли забулькало от смеха.
— Филлмор и Глэдис открыли ресторанчик в Питтсбурге.
— Ресторанчик! — Рыжик был шокирован. Конечно, он знал, что на посту директора этот современный Наполеон потерпел полный крах, однако уважения к шурину, которого считал выдающимся умом, не потерял. Чтобы Филлмор Николас, Избранник судьбы, опустился до какого-то ресторана — и не ресторана даже, ресторанчика — это просто неприлично!
Салли, напротив, пришла в восторг, поскольку сестры никогда не питают должного уважения к величию своих братьев.
— Это просто великолепно, — сказала она с энтузиазмом. — Кажется, Филлмор, наконец, нашел занятие по себе. Начали они скромно, торговали пирожками со свининой…
— Но почему «Попп»? — прервал ее Рыжик, желая разобрать вопрос, который его глубоко озадачил.
— Просто название, глупый. Глэдис замечательно готовит. Так вот, она пекла пирожки, а Филлмор продавал их с лотка. И так у них это хорошо пошло, что они открыли ресторан, и он пользуется большой популярностью. Вот послушай, — Салли вновь издала булькающий смех и перевернула страницу— Где же это? Ах вот: «…прочно встали наноги. Нас ждал мгновенный успех, так что я решил расширяться. Бизнесом движут великие идеи. В настоящее время я обдумываю перспективы развития нашего предприятия и в короткое время планирую открыть филиалы в Нью-Йорке, Чикаго, Детройте и других крупных городах. В каждом поставлю управляющего, и в дополнение к обычным блюдам будем продавать Потрясающие пирожки «Попп». Как только это будет сделано, собираюсь выйти с нашими пирогами на британский рынок…». Ну, не чудо ли!
— Головастый парень. Я всегда говорил.
— Признаюсь, прочитав это, я забеспокоилась. Я столько уже видела этих Великих идей! Филлмор всегда так. Как только что-нибудь у него получается, он начинает это расширять, и в конце концов все лопается. Хорошо, что теперь за ним присматривает Глэдис. Она тут прибавила постскриптум. Всего четыре слова, но какое утешение для сестры! «Я так не думаю!» — вот, что она написала. Не знаю, удавалось ли кому-нибудь меня так ободрить. Слава Богу, она крепко Держит его в руках.
— Пирожки! — задумчиво произнес Рыжик, который уже испытывал приступы здорового голода. — Жаль, они не прислали нам свой потрясающий пирожок. Я бы его съел.
Салли встала и взлохматила ему волосы.
— Бедняга Рыжик! Я знала, ты ни за что не сможешь выдержать. Пойдем, вечер отличный. Давай прогуляемся в деревню и устроим пир в трактире. Мы скоро станет миллионерами, так что можем себе позволить.
Перевод С. Кузнецова (Ссмита).
Редактор Н. Трауберг
Когда стучали в дверь, Аннет Бруэм проходила три стадии. Сначала ей становилось чуть-чуть не по себе. Погруженная в сочинение нового вальса, она почти не замечала стука. На второй стадии ей казалось, будто кто-то погрузил в ее мозг раскаленные щипцы, чтобы отвратить ее мысли от музыки. Наконец, дрожа от гнева, она понимала, что это — личное оскорбление; какой-то невидимый дикарь невзлюбил ее игру и выразил свои взгляды каблуком.
Она выжала педаль и ударила по клавишам.
Сверху послышался знакомый стук.
Аннет встала. Лицо ее залил румянец, подбородок вздернулся. В глазах заблистал воинственный огонек. Она вышла на лестницу и отправилась на верхний этаж. Если бы у нее оказался случайный свидетель, он бы пожалел несчастного, который, не зная о кознях рока, победно стоит за дверью, куда вот-вот постучат.
