Полина молча схватила нас за руки, и мы вместе с ней опрокинулись в воду головой вниз. В этом месте бассейн был не слишком глубоким. И скоро мы уже фыркали и подпрыгивали на волнах, ныряли и делали в воде сальто.
– А тэпэрь, – вдруг сказала Полина, – мы будем прыгать!
– Что? – крикнул я, с трудом переводя дыхание, и от испуга проглотил, наверное, целый литр тёплой настоявшейся воды из бассейна.
– С доски вон там наверху! – Она показала на вышку. – Это нэ очень высоко. Всего дэсять мэтров!
– Я не буду прыгать! – закричала Иоанна.
– Тогда, – спокойно заявила Полина, – прыгнет Эрик.
Так быстро я ещё никогда не выскакивал из бассейна.
– Нет! – заорал я, не обращая внимания на людей, которые уже начали оборачиваться на меня. – Никогда в жизни!
Русалка, и ничего тут не попишешь. Шутки кончились.
– Он не может прыгать! – пыталась объяснить Иоанна.
– Нет, он может! – настаивала Полина.
– Нет! – крикнул я и топнул ногой. А дальше меня словно прорвало, я рассказал Полине о всей этой истории с Паулем, о том, как он меня столкнул и у меня в результате появился синяк.
Но Полина не отступала. Она не сочувствовала мне и не возмущалась. Она лишь пожала плечами и вытрясла воду из ушей.
– Ах, так, – произнесла она. – Ты просто прыгнул неправильно. Это может быть больно.
Схватившись за бортик бассейна, она ловко подтянулась, выбралась из воды и провела рукой по своим волосам. Затем она наклонилась ко мне, чтобы я мог прямо посмотреть ей в глаза.
И мне вдруг стало смешно. У Полины были зелёные, как вода, глаза. Казалось, что ты через два осколка стекла смотришь в аквариум. И на мгновение, готов поклясться, я увидел в них все те необычные миры со сказочными существами и чудесами, о которых она рассказывала нам в своих сказках.
– Я научилась ходить ногами, дышать воздухом, разговаривать на вашем ужасном языке и спать в сухой постэли, – сказала мне Полина. – А ты, я думаю, осилишь прыжки в воду.
Она вновь выпрямилась, нежно потрепала руку Иоанны выше локтя и помахала мне, как бы на прощание. Затем она пошла в сторону сектора для прыжков в воду.
* * *
Я до сих пор не понимаю, почему я последовал за ней. Мои ноги были ватными, они дрожали как студень. А когда я ступенька за ступенькой преодолевал лестницу, ведущую к доске на десятиметровой высоте, от страха у меня стучали зубы. Полина уже стояла наверху, у самого края доски.
– Эй, подожди! – крикнул я, и она повернулась ко мне.
Я нерешительно сделал несколько шагов, чтобы дотянуться до её протянутой руки. Сегодня она была мокрой, гладкой и очень прохладной, и я спросил себя, может быть, у всех русалок такая кожа?
– Из какого моря ты приехала? – тихо спросил я. – Или ты живёшь в реке? Или в озере?
Полину не поразило, что я теперь знал её тайну.
– Средиземное море, – спокойно ответила она. – Рядом с островом Мальта. Затем я уплыла в Чёрное море. А оттуда – в Дунай.
Полина засмеялась, когда увидела моё озадаченное лицо.
– Но я бывала уже и в Ниле, и в Ладожском озере, – пояснила она.
– Эй, прыгайте наконец, трусишки! – крикнул кто-то снизу. Группа мальчишек смеялась над нами. – Пры-гать! Пры-гать! – хором скандировали они.
Все загорающие на лужайке и стоящие около бассейна люди подняли головы и снизу смотрели на нас. Дюжины любопытных глаз.
– Смотри, Эрик! – тихо сказала Полина. – Это внизу – сельди. Они плавают косяками и не отвечают за себя. Ты не должен быть сельдью. Ты можешь стать спрутом, или барракудой, или марлином. Марлины хитрые и очень быстрые. – Она подмигнула мне. – Когда ты будешь прыгать, вытяни ноги, держи их ровно, будь как натянутая стрела. Тогда не будет больно.
Я покачал головой.
– Я не смогу, – выдавил я из себя. Я чувствовал себя как последний трус.
Полина ласково, подбадривающе улыбнулась мне. Этого я ещё ни разу не видел.
– Как хочешь, – без упрёка в голосе сказала она. – Каждый плавает для себя. До скорого, Эрик!
С этими словами она отпустила мою руку, шагнула с доски и со свистом полетела вниз. Почти без всплеска Полина исчезла под водой. Мне стало нехорошо, когда я взглянул вниз. Мне пришлось сесть на корточки и опереться руками о доску.
– Он всё равно не решается! – крикнул внизу какой-то глупец.
Но я, как это ни странно, почти не слышал этих слов. Я глаз не мог оторвать от бурлящего круга, в котором исчезла Полина.
Двадцать один, двадцать два, считал я.
Но она не показывалась из воды.
Двадцать пять, двадцать шесть.
Полина всё так же не выныривала.
Двадцать семь, двадцать восемь.
А если она исчезнет навсегда?
При слове тридцать я собрал всё своё мужество и прыгнул.
Мне действительно не было больно, но тем не менее я был оглушён. Я попал в водоворот, бурлящий воздушными пузырьками. В воде я открыл глаза. Всё вокруг имело размытые очертания. В носу горело от хлорки.
Бассейн показался мне невероятно глубоким, подо мной открывалась тёмно-синяя бездна. Я всмотрелся внимательнее. От испуга я едва не наглотался воды.
Под собой я увидел водоросли, которые колыхались в такт моим движениям, тени мурен и речных змей. Вдалеке промелькнула акула! И совсем далеко от меня – в середине большого водоворота, которого здесь вообще не должно было быть, – плыла Полина. Она двигалась в воде, как дельфин, как бы вкручиваясь в глубину. На какое-то мгновение я вообразил, что на ней нет даже бикини, словно она вся покрыта белыми, красными и чёрными точками. Такими же, как у большого речного карпа. Но этого не могло быть, потому что рыбы, в конце концов, не могли разговаривать. А я слышал голос Полины. Под водой он звучал высоко и ясно, и я вспомнил о песнях русалок из её сказок.
– Набери воздуха! – крикнула она мне.
А затем Полина, сделав несколько быстрых движений плавниками, исчезла в бесконечной глубине.
* * *
Мы долго искали Полину. Мы ныряли, касаясь пальцами гладких кафельных плиток на дне бассейна. Пока нам хватало воздуха, мы ощупывали трещины и выступы в поиске потайных дверей или ям. Мы искали так долго, что остальные посетители пожаловались на нас. В результате смотритель бассейна свистком потребовал, чтобы мы вышли из воды, и отправил нас домой. С трудом переводя дыхание, мы пришли домой, но Полины не было и тут.
В её комнате все вещи лежали в том же порядке, как она их оставила. Но, когда мы взглянули на маленький аквариум, нам стало ясно, что Полина точно рассчитала день своего ухода. Рядом с Элвисом плавала ещё одна красивая золотая рыбка, а к стеклу была приклеена записка. Корявым почерком Полины было написано: «Золотые рыбки не любят плавать в одиночестве».
Это было так похоже на Полину: ни слова о нас! Никаких слов типа «До свидания, дети», никаких объяснений.
– Но это же невозможно! – воскликнула мама, когда застала нас вечером дома одних. – Будем надеяться, что с ней ничего не случилось!
Агентства, которое рекомендовало нам Полину в качестве помощницы по дому, больше не существовало. Заявление об исчезновении девушки, которое мама отнесла в полицию, тоже не дало положительных результатов. Мы с Иоанной знали, что никто не найдёт Полину Шушнатоволковицкову, потому что её не было в человеческом обществе. Но мы не могли объяснить маме, что наша девушка, скорее всего, вернулась назад в море – из открытого бассейна! Мама бы подумала, что мы её разыгрываем.
– Как ты думаешь, она когда-нибудь приедет нас навестить? – спросила Иоанна, когда мы однажды вечером сидели с ней перед большим аквариумом.
– Конечно! На прощание она сказала «До скорого», – ответил я. – Я только не знаю, что она подразумевала под «скорым». Кто знает, как долго живут русалки?!
Новой помощницы по хозяйству у нас больше нет. Мама считает, что мы за последнее время стали уже достаточно самостоятельными. Время от времени она просит фрау Шмидт, и та приходит к нам на несколько часов в день. И она, конечно, запрещает нам включать телевизор.
У меня теперь опять есть своя комната. Рисунки на обоях напоминают мне о Полине и о бассейне. А иногда мне даже удаётся уговорить Элвиса совершить трюк.
Иоанна повесила на стену в своей комнате карту, на которую нанесла все моря и реки. Красной линией на ней обозначен маршрут путешествия Полины из Средиземного моря до нашего города. Я с удовольствием представляю себе, что Полина сейчас живёт в южных морях, и вижу, как она, наблюдая за людьми и учась всему новому, сидит под пальмами и пьёт кокосовое молоко.
Я тоже учусь.
Во время летних каникул я каждый день ходил в бассейн. И, хотя сейчас уже сентябрь, я каждый день после обеда иду в сектор для прыжков.
