– Но сегодня у нас выходной, – сказал Малыш, – и у мамы с папой и Филиппом тоже.
– Можно я познакомлю бабушку с Филиппом? – попросила Кнопка. – А тебе останутся папа с мамой.
– Ладно, – сказал Малыш.
Они с Кнопкой встали у ворот и скоро увидели процессию из мамы, папы и Филиппа, которые взбирались к ним на горку, пыхтя и сопя, – затащить сюда велосипеды было нелегко. Но их хозяева, похоже, совсем помешались на своих новеньких велосипедиках, поэтому как только они одолели подъём, то снова уселись на них и доехали до дверей дома.
– Поздравляю с новыми велосипедами, – сказал папа Кнопки. – Гоголь-моголь готов, так что вы вовремя.
Филипп немного удивился, когда Кнопка потащила его за собой, но он вежливо поклонился, здороваясь с бабушкой, и так же поступил папа, а мама сразу завела с ней беседу, хотя видела её впервые в жизни.
– Подумать только, ваш сын – поэт, – сказала мама. – Мы все тут гордимся, что он наш сосед.
– Поздравляю с новой книгой, – сказал папа.
– Большое спасибо, – ответил папа Кнопки.
– Мне бы хотелось, чтобы они переехали в город, поближе ко мне, – сказала бабушка. – Но куда там, они и слышать не хотят о том, чтобы уехать отсюда.
– Но пойми, – ответила ей Кнопка, – мы с папой не можем жить в городе, потому что там нам не работается.
– Ах вот как! – рассмеялась бабушка.
Потом заговорили о новой книге, и, поскольку Малыш увидел её самый первый, он рассказал и как она выглядит снаружи, и что за картинки внутри. А потом он вдруг взглянул на своего папу. А тот как будто бы стоял со всеми, а был один из-за того, что он никакой книжки не написал.
– А мой папа продал сто тысяч пальто, – сказал Малыш.
– Правда? – спросила бабушка. – И я этим же занимаюсь. У меня в городе магазин пальто и платьев. Может быть, твой папа может заехать ко мне в следующую поездку?
Папа оживился и уже не стоял как будто один, все взрослые развеселились и теперь разговаривали друг с другом как старые, хорошие знакомые. Кнопка потянула Малыша за собой:
– Пойдём попросим гоголь-моголь.
Потом Малыш с Кнопкой затеяли игры, а позже они устроили маленькое праздничное шествие по двору, и тётушка Забота одолжила им две крышки, по которым они барабанили палочками, выбивая отличную дробь.
– Мы так хорошо играем, что я даже забыла о своём велосипеде, – сказала Кнопка. – Но теперь пойду принесу его.
– И я почти забыл о своём, – сказал Малыш, – том, который в витрине стоит. Знаешь, какой он сегодня был нарядный, с флажком и ленточками и бантом. Хорошо, что магазин сегодня закрыт и его точно никто не купит.
– И я о том же думал, – сказал Щепкин, выглядывая из-под матроски.
– А завтра мы снова сможем посмотреть на него, – сказал Малыш и почувствовал, что от этой мысли ему непременно надо пробежать три круга по двору принцессы.
– У меня уши закладывает, когда ты так быстро бегаешь, – пожаловался Щепкин.
– Тебе надо тренироваться, чтобы их не закладывало, – заявил Малыш. – Знаешь, как быстро мы будем ездить, если у меня будет велосипед!
– Мне кажется, неправильно разговаривать так семнадцатого мая, – сказал Щепкин и скосил глаз на свой праздничный бант.
– Ура! – крикнул Малыш, потому что был счастлив.
У Малыша было столько переживаний семнадцатого мая, что как только он вечером дошёл до дома, то немедленно заснул и наутро был бодрый и выспавшийся, как обычно. В отличие от всех его домашних.
Филипп не сумел даже приоткрыть глаза и как будто не думал просыпаться вообще. Папа встал полусонный, спустился в кухню, сварил кофе и завязал Малышу шнурки. Они сели завтракать. Было хорошо и спокойно, потому что папа говорил немного, а Малыш ещё меньше, и ароматно пахло кофе, и еда казалась самой вкусной. Кофе Малышу не нравился, но он любил его запах.
– Тебе обязательно уезжать сегодня? – спросил он.
– Обязательно, сынок, – сказал папа, – но я уеду, к счастью, не так далеко и вернусь в субботу.
– Я попрошу маму напечь булочек, – сказал Малыш, – ты ведь их любишь.
– Да, очень, – подтвердил папа. – Я это больше всего люблю: открываешь дверь, а по всему дому пахнет свежими булочками.
– Ты заберёшь с собой велосипед? – спросил Малыш.
– Нет, но я договорился со столяром, что он построит нам дровяной склад и навес для велосипедов, потому что не можем же мы бесконечно держать их в доме.
– Он придёт к нам и будет работать тут? Вот здорово!
– Ага, – кивнул папа. – Мы с мамой вчера поехали прокатиться, когда ты уже заснул, и заглянули к столяру.
– Он был ещё нарядный? – спросил Малыш.
– Ещё какой! И кажется, он был рад гостям.
– А с кем же я оставался? – спросил Малыш.
– С Филиппом. И он не ложился, пока мы не вернулись. Поэтому он и не выспался.
Тут пришла мама и тоже села завтракать. Последним появился Филипп, так и не проснувшись толком.
– Счастливо вам оставаться, – сказал папа. – И ездите на велосипедах поаккуратнее!
– Не волнуйся, – сказал Филипп.
– Мы напишем тебе завтра, как продвигаются дела с навесом, – пообещала мама.
– Отлично, – ответил папа. – Тогда до субботы!
– И мы тебе приготовим сам знаешь что, – сказал Малыш, а потом поцеловал папу и прошептал ему на ухо: – Булочки.
– Прекрасно, – сказал папа и уехал на сером грузовичке.
Малыш махал ему вслед, пока видел.
– Теперь садись сзади на мой велосипед, – сказала мама. – Сегодня мы с тобой впервые перехитрим автобус и поедем на велосипеде.
– Мы уже вчера ездили, – напомнил Малыш.
– Но тогда нам не надо было на работу, – объяснила мама. – Только представь, что мы будем дышать свежим воздухом, а не париться в жарком автобусе.
– По-моему, в автобусе тоже хорошо, – ответил Щепкин из-под свитера.
Услышал его только Малыш, но он был занят: держался за мамин ремень, чтобы не упасть, и улыбался. Филипп собирался ехать с ними, но очень быстро скрылся за горизонтом. Сегодня у него была пробная поездка, он хотел засечь, сколько времени уходит на дорогу до школы.
– Хочет – пусть торопится, – сказала мама. – А у нас с тобой много времени, Малыш. Вот и хорошо.
У магазина мама вынула Малыша из сиденья и пошла поставить свой велосипед в сарай. А Малыш, волнуясь, пошёл к витрине.
– Вдруг его там нет? – сказал он Щепкину.
– Есть, конечно, – ответил тот.
И правда – велосипед стоял на месте. Хозяин магазина снял с него все вчерашние украшения, и он показался Малышу необычным, как будто раздетым.
– Что, Малыш, сегодня ты доволен витриной? – спросил хозяин.
Он стоял на крыльце и щурился на солнце.
– Как-то грустно, что ты убрал все флаги, – вздохнул Малыш. – Но их, наверно, не положено держать после праздника.
– Не положено, – сказал хозяин. – Но я поищу что-нибудь для украшения витрины. У меня есть новые кастрюли, можем их красиво развесить.
Малыш подумал, что кастрюли не очень хорошо сочетаются с трёхколёсным велосипедом, но вслух ничего не сказал. Надо же хозяину показать, что в продаже есть и кастрюли тоже.
– Представляешь, – признался хозяин, – я продал все трёхколёсные велосипеды со склада. Последний купили позавчера, когда ты уже уехал. Так что остался только этот в витрине. Сроду бы не подумал, что у меня станет велосипедный магазин.
– Ну нет, – сказал Малыш.
Он страшно расстроился: мысль, что это последний велосипед, была очень неприятной. Если сейчас кто-нибудь придёт покупать велосипед, то ему отдадут этот с витрины и у них с Щепкиным велосипеда больше не будет.
Приехал автобус, из него неловко вылез старый столяр.
– Ты весь в заботах с утра пораньше, – приветствовал его хозяин магазина.
– Мне нужно много всего купить, потому что у меня большой заказ. Я должен сделать дровяной сарай и велосипедный навес у Малыша. Они, понимаешь, не подумали, где будут хранить своих красавцев, которых у тебя накупили. Один Малыш думает наперёд. Я ему уже сделал гараж, хотя у него нет велосипеда. Но если вдруг появится, то у Малыша уже всё в порядке. Маленькие часто думают лучше взрослых.
– Что правда, то правда, – ответил хозяин задумчиво и исчез в магазине.
Видно, в голове у него по-прежнему были только кастрюли, о которых он говорил.
– Можешь посмотреть на него, – сказал Малыш столяру и показал пальцем на витрину. – Жалко, ты его вчера не видел, с флажком и лентами.
– Жалко, нельзя такой из дерева сделать, – сказал столяр. – Я бы тебе сделал.
– Ты уже сделал гараж, – ответил Малыш. – Мы с Щепкиным часто играем, будто у нас в гараже стоит велосипед.
– Помечтать иногда хорошо, – сказал столяр.
