Возмущенная Аида Плаховна попыталась ухватить Варсуса за ворот и оттащить его, но камень не подпустил ее. Не подпускал он и косу, которая, входя в сияние, словно растворялась и становилась несуществующей. Какая смерть может быть там, где сияет первичная бесконечная жизнь? А раз смерти нет – не может существовать и ее орудия.
Мефодий и Варсус соприкасались плечами. Их окутывало общее сияние, отгораживающее их даже и от Багрова. Мефодий видел, что Матвей что-то говорит и подает знаки, но не слышал его голоса, хотя тот был от него на вытянутую руку. Варсус тяжело дышал и улыбался. Глупо улыбался, даже чуть виновато, но в глазах у него горело упорство.
– Смотри-ка, камень меня подпустил… Занятно, да? Они были правы, – пробормотал пастушок.
– Кто? – спросил Мефодий, глядя на трещину, в которую так и не попали эйдосы.
В нем начинал медленно загораться гнев, но он притормаживал себя, пытаясь понять, чего Варсус добивается.
– Неважно, – сказал пастушок. – Важно то, что камень подпускает только троих. Меня – потому что я бывший страж света, не ставший еще мраком. Тебя – потому что ты не осветлился еще в полной мере, хотя тебе и привесили золотые крылышки… И нашего друга Багрова, в груди у которого волей случая оказалась часть этого артефакта.
Варсус говорил быстро, приветливо, но вместе с тем уклончиво. Он словно оправдывался за что-то, что собирался совершить.
– Верни эйдосы! – сказал Мефодий, протягивая руку.
Пастушок быстро отодвинул от него сосуд.
– Нет, – сказал он словно бы чуть виновато. – Прости, но… не могу.
– Почему?
– Я не могу отпустить Арея, пока не сражусь с ним! Если я позволю ему уйти в вечность – первым навсегда останется он. Я не виноват, что ты зарубил Арея до того, как я успел вызвать его!.. Ты не был сильнее Арея! Самый сильный – я!
– А тебе так важно быть первым? – спросил Меф.
– Да! Да! Да! Я должен доказать и свету и мраку, что со мной поступили несправедливо! Ты знаешь мою историю. Никто не победил на дуэлях столько стражей мрака, сколько я. Никто не возвратил свету столько эйдосов! И в награду меня, как ненужную тряпку, отбросили во мрак. А все почему? Потому что я однажды – заметь: всего однажды! – взял какой-то там дарх.
– И стал набивать его эйдосами, – напомнил Мефодий.
– А что делать? Мне же нужны силы, раз крылья теперь на мне не держатся! – сказал Варсус.
Мефодий взглянул на его грудь. Бронзовые крылья находились на месте. Разве что цепочка, на которых они висели, была из толстых медных колец. Буслаев хотел спросить, как же они не держатся, когда вот висят же, но Варсус взглянул на него с такой глухой злобой, что он воздержался.
– Я все равно буду делать то, что считаю правильным! Пойду своей дорогой! – стиснув зубы, сказал пастушок. – А сейчас мне нужно победить Арея! Пусть я буду никем, пусть меня опрокинут во мрак, но я одолею его! И этот камень заберу!
– Это невозможно, – сказал Мефодий. – Арей теперь дух, томящийся в Тартаре. Как ты собираешься с ним сражаться?
Варсус не то усмехнулся, не то оскалился:
– Сейчас ты это поймешь… Я все продумал! Я освобожу дух Арея, а потом вызову тебя! И увидишь, что будет, когда на глазах у Арея я нападу на его ученика!
Мефодий покачал головой.
– Нет, – сказал он. – Думаешь, я марионетка? Я не буду с тобой биться!
– Ты трус! Я бросаю это тебе в лицо: трус. И знай, трус, что ты никогда не увидишь свою Дафну. Где она? Не подскажешь?.. А я знаю! Хотя почему «твою» Дафну? Я знаком с ней значительно дольше. Ты забрал ее так же нагло, как и золотые крылья.
Буслаев рванулся к Варсусу, но камень, о который они оба опирались, замедлил его движение. Мефодий увидел, что его занесенный кулак несется к Варсусу бесконечно медленно, так медленно, что едва ли за час до него долетит.
Пастушок, поначалу пытавшийся уклониться, быстро во всем разобрался.
– Смотри-ка: возле камня нельзя гневаться! А если без гнева? – он плавно протянул руку и потрогал Мефодия за нос. – А без гнева запросто! Вот чудеса!.. За Дафну не волнуйся. Она жива и здорова! Как я могу причинить зло той, кого люблю!
– Никого ты не любишь. Ты типичный злобный неудачник, который пытается самоутвердиться, – сказал Меф.
– Возможно, – легко согласился Варсус. – Но ведь теперь ты будешь со мной биться?
– ДА!
– Значит, я добился своего. Тогда начнем!
И прежде, чем Мефодий сообразил, что Варсус собирается делать, тот провел по артефакту кинжалом, очищая его, и вставил прозрачный сосуд в трещину.
– Разве ты не видел, что она была залеплена глиной? Почистили – и вот вам место.
Камень сомкнулся вокруг сосуда как живой, сомкнулся так, что не было уже в мире силы, способной извлечь его назад. Оказавшись внутри камня, эйдосы запульсировали мягко и без страха, точно звали кого-то.
– Забавно, да? – любуясь мерцанием, сказал Варсус. – Похоже, камень знал все наперед… Хотя для него-то времени нет! Он движется из будущего в прошлое так же, как из прошлого в будущее! То есть, по идее, побежденный мной Арей уже где-то там…
– Нет, он пока еще где-то здесь! – произнес глухой голос, и на плечо Варсусу лег длинный, выщербленный во многих сражениях меч.
Пастушок вскинул голову. Над камнем, прямо в воздухе, завис Арей. Барон мрака был в красном свободном одеянии с темными вставками. Лицо суровое, усы черные, борода с проседью. Как и его меч, Арей был материален, и лишь ноги, не касавшиеся камня, едва заметно рябили. Когда он говорил, воздух с усилием пробивался через разрубленный нос. По сторонам Арей смотрел с недоумением, точно существуя одновременно в двух мирах и пытаясь разобраться в них и наложить один на другой.
Страх, мелькнувший было на лице у Варсуса, сменился торжеством.
– Да! – воскликнул он, и в руке у него появилась рапира. – Сбылось! Я буду биться с Ареем!
Барон мрака цокнул языком:
– Нет, мальчик. Не будешь!
– Буду! Я хочу быть первым!
– Быть первым – это груз. Прежде всего груз страдания. Наш же груз настолько разный, что биться с тобой мне не позволят. Ты не поймешь сейчас почему, но это так.
– Я тоже страдал! – крикнул Варсус.
– Нет, – сказал Арей, усмехаясь. – Не страдал. Ты произвольно создавал себе проблемы, чтобы пообижаться на весь мир, но что такое истинное страдание ты пока понятия не имеешь.
Вспыхнув, пастушок попытался хлестнуть рапирой по мечу Арея, однако с его рапирой произошло то же, что и с кулаком Мефодия, когда он хотел ударить Варсуса. Рапира, замедлившись, почти застыла в воздухе.
Арей даже не пошевелился.
– Я же говорю: не суждено! – сказал он.
– Я слышал, когда-то вы вселили в Мефодия дух Хоорса! А теперь Мефодий может впустить в себя ваш дух! – крикнул Варсус. – Я надеялся на это! Что вы будете биться со мной в теле Мефодия!
– Нет, – сказал барон мрака. – Мефодий будет биться с тобой один. Я знаю, что он не примет моей помощи.
– Да, – угрюмо признал Буслаев. – Не хочу, чтобы меня дергали за руки и за ноги как марионетку. Но мне нужно время на подготовку! Я не умею играть на флейте! И летает он лучше меня!
Во взгляде Арея сочувствия Мефодий не обнаружил.
– Ты справишься, синьор-помидор! Я научил тебя всему, что умел! Не научил только верить в себя! Иди и сразись!.. С ним надо покончить. От одного такого добренького гадостей всегда в десять раз больше, чем от трех записных негодяев! Но пусть дуэль будет не на шесть и по хлопку, а с двух вершин!
– С двух вершин? – жадно переспросил Варсус. – Как это?
– Спросите у Диона. Все равно вам нужен будет хотя бы один секундант.
– А вы? Может, вторым секундантом? – предложил Мефодий.
Арей посмотрел на свои ноги:
– Рад бы, но не смогу покинуть камень. Я теперь существую только рядом с ним или внутри его. Ну или меня опять затянет в то невеселое место, откуда я столь любезно был извлечен!
Чтобы связаться с Дионом, Варсусу пришлось отойти от артефакта. Арей и Мефодий остались одни. Багрова, который по-прежнему не мог слышать их, можно было не считать.
– Бой будет нелегким, – сказал Арей. – Парень сильнее тебя и, главное, злее. Он считает тебя причиной всех своих бед. Даже если ты отрубишь ему голову, она подкатится и попытается вцепиться тебе зубами в ногу.
– Я тоже попытаюсь разозлиться, – пообещал Мефодий.
– Не стоит, – сказал барон мрака. – Пусть злится один. Злость перемыкает мозг и заставляет биться трафаретно.
– И какую тактику мне выбрать?
– Решай сам. Главное – не надейся на одну спату, синьор-помидор! Помни о крыльях и о флейте! Полюби музыку!
Буслаеву показалось, что он ослышался. Ничего себе совет от Арея!
– Музыку? Я?! Как Варсус, что ли?
Арей улыбнулся:
– Варсус больше не любит музыку. Он еще сохранил навык маголодий, но… музыку потерял! Найди его музыку! Или лучше найти свою – и ты его победишь!
– Как я ее найду? Флейта не слушается меня!
– Музыка не во флейте. Музыка в тебе. Обрети ее – и флейта отзовется.
