— Hostia! Puta di mierda! Que te follen! — судорожно затыкая нос пальцами, грубо выругался на-испанском молодой наглец.
— Eros un feto, chu,pate esa! — не уступая наглому «curd», парировала в ответ Петти. И закинув на плечо сумочку, она с победным видом направилась в сторону Labbad Avenue.
— Сопо, у una polla, ella sabe la lengua Espanola! — удивленно протянул парень и, перейдя на английский, поспешно крикнул вслед уходящей Петти, — Постойте, мэм, я совсем не хотел вас обидеть.
Забыв про свое боевое ранение, он подался вслед за Петти.
— Losmentecatos no me interesan! — не оглядываясь, сурово буркнула Петти.
— Мэм, я не идиот, мэм. Простите меня, мэм. Я совсем вас не хотел обидеть, — тоном раскаявшегося грешника воскликнул парень и прибавил шагу.
Легко нагнав Петти, он преградил ей путь и…неожиданно упал перед ней на колени. Устремив на Петти свои огромные карие глаза, парень молитвенно сложил на груди руки и мягким голосом произнес:
— Простите меня, мэм!
— Ч-черт, какой ты все-таки настырный! — с досадой прошипела Петти и, намотав ручку сумочки на кисть руки, стала готовиться к новой стычке.
— Если хотите, можете еще раз врезать мне по морде, — наблюдая за действиями Петти, покорно склонил коротко стриженную голову парень.
— И врежу, можешь не сомневаться, что врежу! — бесстрашно замахиваясь сумкой на назойливого ухажера, отчаянно крикнула Петти. — А знаешь, за что врежу?
— За что, мэм? — напуская на скуластое лицо глуповатый вид, вопросительно повел бровями парень.
— За твою невиданную наглость и грубость!..Где ты видел, чтобы мужчины так знакомились с незнакомыми женщинами? — опуская сумку, поучительным тоном заявила Петти.
— Просто… просто вы вся такая сногсшибательная, что я не смог сдержаться, — мгновенно перевоплотившись из наглого грубияна в провинциального «тюфяка», невнятно промямлил «gigolo».
— Ладно… хватит стоять передо мной на коленях. Проваливай, я сегодня добрая, — вдоволь натешившись унижением бывшего обидчика, снисходительно махнула рукой Петти, и самоуверенно задрав голову, продолжила свой путь.
— Мэм, постойте, мэм. Ну я прошу вас, уделите мне минутку вашего драгоценного внимания, — видно не усвоив устный урок вежливости, продолжил преследование понравившейся ему женщины, молодой наглец.
— Ну что еще тебе от меня нужно, fresco! — окончательно теряя терпение, закричала Петти и, вонзив шпильки туфлей в горячий асфальт, стала ждать, пока подкрадется ее преследователь. Теперь Петти уже не сомневалась, что точно врежет ему по его самоуверенному «трафарету» и если повезет, промаркирует ему туфлей cojones. Но, два неудачных подряд приступа научили наглеца действовать хитрее, и он свел на нет агрессию Петти всего лишь одной превентивной фразой:
— Мэм, я всего лишь хотел предложить вам вместе покататься на «белой лошади».
После сказанных им слов, в воздухе повисла продолжительная пауза, в течение которой Петти тщательно переваривала полученную информацию, а ее разукрашенный ухажер терпеливо ожидал решения объекта своего вожделения. И вот, оно созрело: решение, зрелое решение в виде опускающегося с безоблачного синего неба конского седла и короткого кожаного хлыста для управления белоснежной породистой лошадью.
— А ты хороший наездник? — вызывающе выставив перед собой ножку, изучающе уставилась Петти на млеющего под ее лучезарным взглядом, парня.
— Можете быть уверены во мне, мэм, — широко оскалился парень и уверенно протянул Петти открытую ладонь. — Зовите меня Родриго. Я из Лос-Анджелеса.
— Ну, надо же, земляк? — недоверчиво прищурилась Петти.
— Вы тоже из Лос-Анджелеса? — с надеждой выдохнул Родриго.
— Я из Брентвуда, — снисходительно отозвалась Петти.
— Вау, да, мы с вами почти что соседи, мэм! Я из Санта-Моники, — несказанно обрадовался Родриго и с видом старого знакомого, спросил. — Так как, вы принимаете мое предложение, мэм?
— …Петти, зови меня Петти…хм, Родриго, — растаяло сердце роковой красавицы, скучающей по «snowblind» и волшебным «трипам».
— De puta madre, me habeis hecho persona mas feliz sobre la Tierra! — победно проверещал горячий парень из Санта Моники, и ловко опрокинувшись назад, совершил блестящее заднее сальто.
— El salvaje! — скрывая невольное восхищение, сдержано прошипела Петти.
— Grasias, la flor! Если хотите, зовите меня Псилоцибом. Это мое давнее прозвище, — картинно взмахнув руками, открылся сияющий Родриго.
— Слушай Псилоциб, ты случаем не «коп»? — настороженная открытостью своего нового знакомого, решила подстраховаться Петти.
— А вы сами-то как думаете? — скрестив на груди руки, насмешливо уставился Родриго на Петти.
— Странный ты какой-то… el muchacho. — не сводя настороженного взгляда с серебряных змеек, притворно насупилась Петти. Но ледяной айсберг в ее сердце уже дал течь, и она была готова плыть по талым водам чувственности навстречу новым приключениям.
Желая закрепить дружеские отношения, «реактивный чувак» Родриго любезно пригласил свою новую знакомую на чашечку горячего кофе с кокаином. И самым подходящим местом для начала очередного «трипа» он посчитал закусочную дона Мартинеза, являвшегося чистокровным мексиканцем и хорошим приятелем Родриго. Для Петти же не было особой разницы, откуда начинать «старт в небо» и она легко согласилась на предложение el muchacho caliente mejicano. Свернув с пустынной 6 th East street на не менее пустынную Labbad avenue, и протопав еще около сотни ярдов, Петти и Родриго вышли к мексиканской закусочной. Увидев старое деревянное здание с обшарпанной вывеской у входа, Петти криво усмехнулась:
— М-да, это точно не Mellice!
— А вы бывали в Mellice? — с видом знатока поинтересовался Родриго.
— Доводилось однажды.
— Ну и как вам, понравилось там?
— По-моему, Джош Ситрин-волшебник кулинарии!
— Ну, Диего конечно не Джош Ситрин, но зато он умеет делать такие фахитос, что… — с жаром затянул хвалебную песнь своему приятелю Родриго, но был вовремя прерван Петти.
— Я что-то не пойму, мы сюда пришли, чтобы есть фахитос с сальсой?
— Если честно, то я бы не отказался, — простодушно улыбнулся el muchacho.
Переступив порог закусочной, Петти сразу же окунулась в головокружительную атмосферу пряных запахов специй, цветов и заводных ритмов мексиканской музыки. В закусочной, несмотря на разгар дня, было безлюдно, не считая парочки пожилых музыкантов, одетых в цветные костюмы чарро и широкополые сомбреро. Сидя на низких банкетках в конце зала, они исполняли народную песню в стиле ранчерос. Живая заводная мелодия гитар сопровождала их звонкие высокие голоса, напоминающих плач счастливых ангелов.
С левой стороны зала вдоль окон были выставлены в ряд лакированные овальные столы с плетеными стульями. А на каждом столе, засервированном чистыми серебряными приборами, стояла глиняная расписная ваза со свежими гвоздиками. Правую сторону зала занимала обшитая черным деревом стойка и обширная витрина, в виде множества декоративных полок, уставленных всевозможными напитками, настойками и глиняными фигурками и амулетами христианских святых. Центр зала, судя по его размерам, предназначался для танцев, но сегодня здесь было тихо, и никто не мог оценить музыкальных талантов дуэта мариачи.
— Хм, а здесь не так плохо, как я сначала подумала. Мне почему-то казалось, что в заведениях подобного рода всегда обитают мухи и несет горелым соевым маслом. Как хорошо, что я ошиблась, — желая быть объективной, отдала должное заведению дона Мартинеза Петти.
— Мне тоже здесь нравиться, хотя я бывал здесь всего лишь раз, — указывая Петти на крайний столик, признался ее новый знакомый.
— Вот как! Когда же ты успел подружиться с хозяином закусочной? — недоверчиво покосилась Петти на Родриго.
— Я знаю его еще с детства, — охотно ответил Родриго и, выдвинув стул, предложил Петти присесть на него.
— Gracias! — удобно усаживаясь на стуле, благодарно кивнула Петти.
Не увидев никого за стойкой, Родриго сунул в рот два пальца и пронзительно свистнул. На его свист из кухни выскочил тучный толстяк с черной сальной косичкой за спиной, и смешно семеня короткими ножками, приблизился к столику с гостями.
— Buenos dias, de la cruz! — приподнимаясь со своего места, почтительно протянул обе руки Родриго, запыхавшемуся толстяку.
— Buenos dias, el hijito! — горячо приветствовал Родриго хозяин закусочной.
— Добрый день, мэм! — вежливо кивнул Диего красивой спутнице Родриго и тихо добавил по-испански. — La mujer Hermosa.
— La diosa presente, de la cruz! — прищелкнул языком Родриго, демонстрируя восхищение красотой белой женщины.
— Gracias don Diego. Sois tan amables, — ошеломила Петти хозяина закусочной отличным знанием испанского.
— Простите, мэм, — смешно округлил темные глаза дон Диего. — Я не знал, что вы говорите по-нашему.
— Не извиняйтесь, вы же не сказали ничего обидного, — снисходительно хохотнула Петти.
