Кошма-а-ар! Я содрогаюсь от омерзения и сладко-ужасного интереса, и… понимания!! Я понимаю его, какими-то неопределёнными рецепторами, какими-то своими точками внутри, которых раньше не чувствовала. И сжимаю его в порыве невыносимого признания, ещё крепче, и целую ключицы, и прошу шопотом подробностей, и замираю…
Ему надо было всё, практически, что доступно. Кроме зоофилии и педофилии — не понравилось. Попробовал как-то, но оказалась не его тема.
А мне особо нечего рассказать… если только как мучила сладко жуков, пойманных целой горстью во дворе, и тайно мастурбировала под одеялом в три года — вот и всё, пожалуй. А горькие мои подростковые извращенные сны — так это же только сны! Не помню я ничего толком… да и страшно.
Потом все спрашивала, но больше себя, нежели его — что ещё за Арто?? Имя знакомое… а, да — как этот, из «Ультрафиолетовых богинь». Он уклонялся нервно, и запрещал упоминать даже имя это! А зачем же тогда вообще было говорить! Вот сволочь, растравил. А ведь не девичье погоняло-то… неужели? Но это слишком дурная догадка. Не хочется думать, что Ветер еще и на такое горазд! Это что-то уж слишком! Но ведь я его хорошо знаю, от него можно ждать вообще всего, что угодно! И что вовсе не угодно — тоже, в равной степени! Этот ведь ни за что не станет уступать обществу, и будет делать только то, что считает желанным, нужным или возможным для себя.
Да, а до этого я как-то не думала, откуда краска на лице Ветра, подведённые глаза и тон, когда мы играем, слепая от любовной похоти. Потом, намеренно присмотревшись, заметила у него дома полный набор, кроме помады. Коробка очень бледной пудры, два карандаша черный и серый, черный лак для ногтей, серо-синие тени для век… А зеркальце-то всегда в кармане — гей?! Би?! Писец, ещё не хватало! Вот это же нихуя себе, это уже действительно нихуя себе!!
Напрямую спрашивать не решилась… очень уж он болезненно реагирует на подобные намеки! Даже и не подступись!
После этого заболела и сидела дома, простуженная, кашляла. Ведь холодища была, снег уже сыпал основательный. Тёплые, разбалованные денёчки сменились заведённым порядком на сырые ветра и хлипкие холода позднего октября. Зима не за горами… здравствуй, злая моя депра.
Делать было нечего, и я писала мэйлы Ведьме, очень мы с ней сошлись после моей весёлой поездочки.
Witch-bitch wrote:
«Но чувство, что мы сошлись, чтобы отомстить друг другу за какие-то там прошлые жизни, есть очень чёткое. Через любовь нашу кровь льётся. Пикец, дестройная любовь. Страшная. Но я не хочу другой! Я её лишь ждала, и не отпущу, пусть как Шмель говорит — не на крыльях любви, а на адских колесах творю я свои вещи».
Wilde svolo4 to Witch-bitch:
«Да, ясен хрен, что «он не один на свете» и т. п. а мне не надо других, что тоже ясен перец. И дело даже не в такой смертельной любви — а просто он настолько ебанут, что аж поражает!! И вот эта дикая ебанутость, с которой очень трудно ужиться вызывает во мне кошмарное восхищение — он будит во мне всю грязь, настойчиво и тщательно выкапывая всё это, кошмар просто, самой стыдно бывает, но знаешь ведь отлично, как прельстительны извращенцы… как дотошны, обольстительны и обворожительно-тошнотворны, дивишься на такое до боли — и НИКУДА НЕ УХОДИШЬ, БЕЖИШЬ ЗА ЭТОЙ СЛАДКОЙТОШНОТОЙ… дело в этом или нет, но я каждый раз диву даюсь на себя — ИВАНА, ДЕТКА, КУДА ТЕБЯ НЕСЕТ?Надо тебе ЭТО? Пиздец, но я отравлена им слишком. Он прав, прав мильон раз — после него мне СКУЧНО с кем бы то ни было!!!
И знаешь, в чём шняга, от которой меня всю ломает — я не знаю, отравлен ли он мной так же? Будет ли ему так же беспокойно и скучно без меня, с кем-то ещё? Он-то реальный извр, ему всё по хуй давно по большому счёту в этом плане, чем удивить тока? А я… неуверенна короче. Если б мы были вместе — да разве бы до такого дошло? Далеко не первый раз — уйду-приду, убью-люблю… незнаю-знаю, и тыр-пыр.»
Witch-bitch to Wilde svolo4:
«Херня, Дика! Куда он денется, ты одна такая! Думаешь, извращенки пачками по улицам валяются? А вот и фиг! Сама с извром живу, ну, ты знаешь! Сначала тоже всё маялась — а вдруг, я такая-не такая… потом понравилось даже, и всё я могу! И одна я такая. Главная фишка в чём — в том, что он меня любит! А их всех нет. Потому я — самая дорогая и бесценная! Им нужна душа в таких извращенных играх! Понимаешь? Ну, изобьет его другая, ну сломает и унизит… ну, он её. Но у неё, другой, таких — сто штук в кучке, а меня другой нет и не было! Острота и доверие не те совсем! Да они оба, он и та, другая (если вдруг и будет такое!) сразу забудутся и на лицо-то, ведь никакого сердца нет между ними!
У тебя, конечно сложнее. Ничего не скажешь. Ведь Русый-то мне муж… А Ветер… Думаешь, у него с Гдеты так серьезно? Не знаю, не знаю… Видимо, ты просто любовница ему. А Гдеты — мамочка. Такие разные женщины, это известные типы — амазонка там, хищница, мамочка и т. п. ну, знаешь, по психологии! Так вот, извращенцы на самом деле очень беззащитны. Им необходима и хозяйка, и жертва и мамочка. Мне удалось стать для Стаса и мамочкой и любовницей-развращенкой. Хоть и думала что не смогу, считала себя чистой хищницей. Вот, как ты. Понимаешь? И в этом секрет. Да и молодой он ещё, что там — двадцать лет тока-тока! И я постаршеи тебя и него. Ну, наверное, мне проще даже! Но, думаю, ты много сильнее Гдеты. Подумай сначала как следует, потом уж решай — а надо ли тебе вообще все ЭТО? Реально прикинь, он остался только с тобой… всё. пиндец. И…? Есть ответ? Тогда исходя из него и решай!
Удачи тебе, детка! Не теряйся. Привет от Русого!
Целую. Ведьма Яна»
Да уж, есть о чём подумать…
Теряя время в гриппозной постели, соскучилась по Ветру, безумно!! И Ленка, сука такая, не заходит… хоть бы с ней поговорила о Нём! Как не тяжко с ней говорить, ловя мерзкое превосходство «истинной владелицы Ветра» в её глазах поганых, но всё же, всё же… одно лишь имя его вслух произносить… и узнать, как он там? Без меня. И ему что-нибудь передать, тайным намёком, как я без него… а ему позвонить — нет, нельзя. А смысл? Ну что я скажу? Наша связь тайная, даже для нас самих. Как-то не принято у нас разговаривать по телефону. Дурацкая игра. Пропади она совсем… эта Гдеты!
Конечно, вспоминала, сколько всего уже пережито с Ним… кровь-любовь-морковь. А сколько еще можно сделать! И ведь можно! Например, такая вещь: приковать меня к железной кровати, и целовать, и лизать меня везде, а я умоляю и пищу, так как это НЕВЫНОСИМО, НЕСТЕРПИМО!! Хорошо… это настоящий садизм!
И почему бы ему не бросить её? Ну почему? Дерьмо… бежать бы к нему, сгорая, и найдя там её, убить к чёрту, пока простудный жар — значит, аффект! Значит, можно…
От температуры случился бредовый сон про Угла.
Маршировали с ним по площадке провинциальнейшей автобусной остановки. Типа, лето отцветающее, вроде августа. И вот мы приятельски обнимаемся, и изгаляясь маршируем. Хохочем, пыжимся — «раз-два, левой! Разворот!» Потом приехали менты, и мы «построились в одну шеренгу», вдвоём. А главный мент вышел вперёд, торжественно зачитал некую бумажицу, и под аплодисменты остальных, нам, шутовски раздувшимся от «гордости» повесил на грудь по ордену какому-то. Потом менты погрузились в ментовоз, и скрылись с глаз. Я хотела что-то сказать Углу, рассматривая орден, но тут пришёл автобус, пропыленный и зачуханный. Угол запрыгнул в него и помахал мне в открытую дверь, улыбаясь своей безумной красивой улыбкой. Дверь закрылась, и он уехал… а я стояла открыв рот, так и не успев ничего сказать… прикольно с ним было…
Эх, жаль, температура быстро спадает… когда ещё такое увидишь? Тока если под травой! А конкретнее — чего скрывать, под циклой. Вспоминая, открыла дневник снова, и написала:
«ЦИКЛОДОЛ.
Первый раз я попробовала циклодол лет в шестнадцать, но мне совершенно не понравилось — был глюк, что я иду через мостик, он так логично возник передо мной, нависая над оврагом, среди леска, в котором мы закидывались. С Русым, кстати. Я пошла пописать, ступила на шаткие доски, и провалилась с жалким вскриком. Прямо в бурлящий ручей. Который оказался бездонным, и я тонула к чертовой матери!! И не было мне никакого спасения. Я кричала, звала Русого, но он не пришёл, конечно. Свет померк, я захлебнулась, и умерла. Придя в себя, я с изумлением узнала, что никого не звала, и не кричала, а сидела тихонечко под деревом, ни на что не реагируя. Короче, дурацкий опыт, после которого я решила, что никогда больше не притронусь к этой мерзости. Но в глубине души я знала, что это не последний раз, ведь все ловят кайф, а я поймала лишь какой-то тупизм.
И вот теперь… да, можно, конечно, спихнуть на Ветра, что мол, он подорвал мою психику, и тем подтолкнул… но это не такая уж правда, вернее, только на какую-то часть. Мне просто понравилось делать это снова. И то, что дает мне чертова химия, не взять, наверное, больше нигде! Они ведь разные, эти глюки. То медитативно и расслабленно, а то так страшно и гнусно!
