Жаль терять зубы мудрости… Ормистон всегда скорбел над тем, что именовал “смертью зуба”. Но в данном случае решение было справедливым. У девушки зубы сидят слишком тесно. Удаление обоих зубов мудрости – первоочередная задача. Ормистон наклонился к Саре и оперся свободной рукой ей на бедро. Девушка заерзала, и он извинился:
– Прошу прощения, мне нужен упор.
Трубка отсасывала слюну у нее изо рта. Дантист поднял свободную руку и буднично засунул ее внутрь своей пациентки, ощупывая каждую впадинку, отсасывая все сладкие, сладкие соки, о Боже, какой у нее потрясающий рот… Помимо собственной воли он воображал, как погружает свой язык в этот рот, погружает туда чистый, ловкий и умелый язык человека, который перепробовал все надежные, испытанные средства, что предлагает стоматологический рынок, и вот его рука уже скользит вниз, ну зачем она надела такую юбку. Обнаженное бедро Сары упиралось ему в ладонь, волоски на тыльной стороне руки топорщились, он уже воображал, как раздвигает девушке ноги, проводит пальцами по изнанке ее хлопчатобумажных трусиков, а потом их поглощает ее голодное и влажное влагалище, еще один поворот, и зуб остался в щипцах, а дантист кончил в штаны.
– Хорошо пошел! – выдохнул Ормистон.
Член спазматически извергал жидкость. Стоматолог отвернулся, чувствуя, как сперма фонтанирует прямо в трусы. Член снова дернулся.
– Вполне удовлетворительная операция, – просипел дантист, пытаясь взять себя в руки.
Сара почувствовала себя неловко, что-то забормотала, но Ормистон попросил ее замолчать. Он уже трудился над вторым зубом, и удалил его еще легче, чем первый.
С большим тщанием врач промыл и тампонировал раны. Сара сплюнула: онемение еще не спало, но уже наступило значительное облегчение.
– Я решил сразу удалить оба, а то бы вам скоро снова пришлось проходить через эту нервотрепку, – пояснил Ормистон.
– Спасибо.
– Да нет, это вам спасибо… В смысле, у вас прекрасные зубы, только все же стоит пользоваться зубной нитью. Теперь зубы мудрости удалены, и расстояние между остальными немного увеличится. Отговорки больше не принимаются! За нить и вперед!
– Ладно, – согласилась Сара.
– Восхитительные зубы, – кивнул Ормистон. – Неудивительно, что молодые люди из-за вас чуть не подрались!
Сара покраснела и тут же смутилась. Уж такой этот дантист человек. Он ведь не говорит гадостей, ведет себя как профессионал, для него это просто очередной рот.
Ормистон и впрямь был профессионалом и не собирался позволить соображениям эстетического или сексуального характера взять верх над соображениями финансового толка, поэтому быстро взял себя в руки и выставил Саре счет на семьдесят фунтов. Девушке пришлось выписать чек.
– Я бы хотел снова осмотреть вас через две недели, – улыбнулся врач. – Поскольку это был неотложный вызов, сегодня у нас, к сожалению, нет регистратора. Но если вы запишете мне свой адрес и телефон, я договорюсь, чтобы вам назначили.
– Спасибо, – поблагодарила Сара. Облегчение не померкло даже после потери семидесяти фунтов. – Извините, что побеспокоили вас в воскресенье. Надеюсь, я не испортила вам выходной.
– Ну что вы, милочка, что вы, – улыбнулся Ормистон.
Он смотрел, как пациентка уходит, затем нахмурился, представив себе отупляющий семейный досуг выходного дня в Рэвелстон-Дайкс.
– Чтоб тебя, – прошипел он и пошел в туалет, привести себя в порядок.
Сара услышала, как ее окликнули, и взглянула на противоположную сторону улицы: у входа в паб стояли Виктор с Гэвином. Девушка пошла к ним. Оба радостно смотрели на нее, друг с другом они, странное дело, тоже, казалось, примирились.
– Как прошло? – спросил Гэвин. – Чувствуешь себя как?
– Намного лучше, только десны онемели, мне удалили зубы мудрости.
– Заходи и присаживайся, – предложил Виктор.
Сара вошла в бар, села, и Гэвин тут же крепко обнял ее. Это показалось девушке странным. Гэвину же было приятно обнимать ее, вдыхать запах ее волос и духов, чувствовать ее тепло. Потом боковым зрением он заметил Виктора и ощутил сожаление: нельзя исключать друга из объятия. Гэвин привлек Виктора к себе, и теперь они вдвоем обнимали Сару. Девушка оказалась посередине и чувствовала себя довольно неловко.
– Сара… Виктор… Сара… Виктор… – шептал Гэвин, целуя их по очереди.
Сара окинула взглядом паб и увидела старика за пинтой пива. Она ласково и смущенно улыбнулась ему. Старик раздраженно отвел глаза. В дверь вошли двое парней помоложе, огляделись, пожали плечами и заулыбались.
– Сара… Сара… Сара… – завел Виктор свою горестную мантру. – Куколка, как мне жаль. Я придурок, гребаний придурок.
Сара решила, что с этим утверждением трудно поспорить.
– Я люблю тебя, Сара. Я тебя люблю, – бубнил Гэвин ей в другое ухо.
На несколько мгновений девушке показалось, что она проглотила пачку мятных шоколадок: сначала неожиданная сладость убаюкивает внимание, а потом ошеломляет ненавистный и тошнотворный вкус.
– Блин, отпустите меня! – Сара отпрянула. Она смотрела на воздетые руки Виктора и на растерянное, печальное выражение на лице Виктора. – Совсем ох-ренели? Да вы колес наглотались!
– Я люблю тебя, Сара. Серьезно, – повторил Гэвин.
– Я люблю тебя, но что-то у нас не срастается. Я хочу, чтобы ты была счастлива, и если с этим засранцем тебе лучше, чем со мной, что же делать. Ты мне только одно скажи, куколка, в чем прикол?
Прикол был в том, что все происходящее вламывалось в ее личное пространство подобно мерзким огромным лианам, которые опутывали ее своими стеблями. Обнаженные нервы, натянутые и перекрученные, не выдержали, Сара восстала в ответ на попытку вторжения. Эти мужики вообще ничего не понимали, они вели себя так, будто она не существовала, будто была вещью, за которую стоило побороться. Не человеком – территорией. Землей. Собственностью. Таков уж Виктор. Он таков. Когда они помирились после ее романа с тем торчком, он именно так ее и трахал: жестко, неистово, во все отверстия, как будто метил потерянную территорию – без нежности, без чувств. Она лежала на полу, пряча слезы, которые Виктор, конечно же, заметил, но не желал признавать. Сара чувствовала себя избитой, наказанной, использованной; он как будто пытался выебать из нее все, что тот, другой, мог в ней оставить. А ведь это был всего лишь секс. Сара ни за что не собиралась снова становиться жертвой Викторовой тактики выжженной земли в области психологии и сексуальности. Виктор и Гэвин. Заговорщики. Пережили конфликт из-за территории, а теперь братьями заделались, поняли, что войной делу не поможешь. Давайте сядем за стол переговоров и все обсудим. Им недоставало только ее взгляда на ситуацию.
Внимание, правильный ответ! Нет, не (а) – расстается с Виктором, влюбляется в Гэвина, живет долго и счастливо. И не (б) – трахается с Гэвином, осознает свою ошибку, возвращается к Виктору, живет долго и счастливо. Ответ был (в) – рассталась с Виктором, трахнулась с Гэвином. В обоих случаях прошедшее время. Все кончено, сопляки, все, бля, кончено, депрессивные, мифологизирующие себя эгоистичные ублюдки.
Сара высвободилась и встала, качая головой. Это уж слишком. Она посмотрела на Виктора.
– Ты и впрямь засранец, в этом ты прав. Слезь с меня наконец, сколько раз тебе повторять: все кончено! А ты! – Девушка яростно развернулась к Гэвину, который выглядел еще более мрачно. – Мы с тобой переспали – и все! Если для тебя это было чем-то большим, скажи об этом мне, не ему! И скажи это, когда твоя сраная химия выветрится! А теперь отвалите, оставьте меня в покое, вы оба! – Сара направилась к выходу.
– Я тебе вечерком звякну… – начал Гэвин, чувствуя, как его голос ломается и трескается, будто стеклянная лампочка, и слово “звякну” звучит уже совсем неразборчиво.
– Отъебись! – огрызнулась Сара. И ушла.
– Ну, – начал Гэвин, обернувшись к Виктору с намеком на некоторое удовлетворение, – вот и все. Твоя карта бита, а я еще в игре. Как прочухаюсь, пересекусь с Сарой, и все ей объясню.
Виктор покачал головой.
– Ты ее плохо знаешь, ну и фиг. Не буду лезть не в свое дело.
Они еще немного поспорили, подчеркивая каждый аргумент дружескими похлопываниями по запястью, чтобы утвердить сложившийся союз.
В этот момент в паб вошел человек, знакомый им обоим – зубной врач, мистер Ормистон. Он заказал полпинты крепкого пива, присел за столик по соседству и развернул (воскресную газету) “Воскресную Шотландию”. Уголком глаза он заприметил приятелей. Гэвин ухмыльнулся, а Виктор отсалютовал дантисту бокалом. Ормистон измученно улыбнулся в ответ. Да это ведь те молодые бычки. А где же девушка?
– Вот ведь хрень с этим Эдинбургом, – сказал Виктор. – Спорим, поковыряться пришлось?
– Что, простите? – Ормистон выглядел озадаченно.
– Ты извиняй, что мы в твоем кабинете херней страдали. Ну, ты девчонку подлечил, а?
