Майкл Тернер - Порнографическая поэма

Наконец я решил, что с меня хватит. И прямо заявил ей об этом.

— Да пошла ты, Нетти. Кто дает тебе право так разрывать мою жизнь?

Но на самом деле означало это следующее:

— Эй, я-то думал, что ты мне поможешь!

А потом произошло странное. Вместо того чтобы ответить мне тем же: «Да пошел ты!» — Нетти улыбнулась, взяла меня за руку. Пояснила, что далеко не всегда злость — это плохо, и дать волю ярости — значит сделать первый шаг к осмыслению так называемой ноши. Я не мог поверить, что слышу это от нее, хотя мне полегчало после того, как я ее послал. Однако спросил, где она слышала такое о злости, и она рассказала, что в последнее время много читала о снах… почему мы их видим, что они означают. Юнга, Фрейда… других. А потом произнесла нечто такое, от чего злость сменилась страхом, будто я, возможно, сойду с ума, если не попытаюсь разобраться, что же на меня давит. В качестве примера привела Лиззи Борден — женщину с топором. Вроде бы ей даже посвятили стихотворение. О том, как она зарубила родителей.

20 августа

Я не знаю, сколько раз я возвращалась к началу моих отношений с этим парнем. К тому времени, когда мы, дети, бегали по округе: я, он, Бобби, Марги — все лучшие друзья, в поисках друг друга. А потом, когда ушел его отец, как он изменился, из самого счастливого парня в мире превратился в надутого, озлобленного говнюка, который может что-то сделать, только если ты его слезно попросишь. Разумеется, Бобби и Марги тоже стали пугающими монстрами. Но он был первым.

И вот теперь он хочет все изменить. Ему приснился этот странный сон о том, что произошло много лет назад, что-то связанное с пляжем, Ранди Коббом и Бобби. Очевидно, из его подсознания что-то рвется наружу. Он так и не извинился за то, как поступил со мной в восьмом классе, за то, что бросил меня. Черт, да понадобилась операция на открытом сердце, чтобы он вновь заговорил со мной! Однако какие-то усилия он предпринял. И я знаю, он сожалеет о том, что все так вышло. Я в этом уверена! Но что теперь?

Да, что теперь? Предстоит большая работа. Я хочу сказать, что этот парень в таком разрыве с реальностью, что сам уже не знает, когда говорит правду. Я до сих пор не могу понять, почему он не хотел идти к Джону и Пенни, чтобы отметить окончание учебы в начальной школе. И почему так расстраивался всякий раз, когда я упоминала бедного мистера Джинджелла. Меня, правда, мучает совесть из-за того, что я показала ему те фотографии. Мне следовало сообразить, что он еще до них не дорос. Может, это его грызло? Может, он — гей? Кто знает?

Я — нет. Я по-прежнему думаю о том дне, когда Джон и Пенни подарили нам камеры. Я думаю, он поступил правильно, учинив им разнос за то, что они показывали недоделанные фильмы, а потом попытались всучить нам эти камеры как награды. Это было круто, хотя думаю, что всякий раз, назвав кого-то лицемером, он должен смотреться в зеркало. Может, в этом ключ к разгадке? Может, он чувствует за собой вину? Не знаю. Я устала писать о нем.

Думаю, грустно, что он осознает все это только сейчас, ведь это трудный путь — возвращаться назад на глазах у всех. В этом, наверное, ирония судьбы. Однако другая моя часть, самая жестокая, находит этот процесс завораживающим. Он показал себя таким мерзавцем по отношению ко мне, когда началась учеба в средней школе. Он и представить не может, какую причинил мне боль. Представить не может.

Вот и для него возвращение в школу пройдет очень болезненно, потому что придется оправдываться перед всеми этими идиотами, такими как Бобби и Синди, перед всеми и перед каждым в отдельности, снова и снова. Что ж, пусть оправдывается! Он должен через это пройти. Я только надеюсь, что ему хватит сил, потому что меня рядом не будет, я ничем не смогу ему помочь. Я пытаюсь заставить себя сказать ему об этом, но не могу. Не хватает духа.

— Вы согласны с оценкой Нетти?

— Ну, она все это писала, когда ей было… шестнадцать?

— Но в ее словах есть правда?

— Не знаю. Оглядываясь назад, я думаю, все дело во влиянии. Я ненавижу саму идею, когда люди стараются подмять других под себя. Что еще она обо мне написала?

— Все. У нас прекрасный справочный материал.

— Покажите мне что-нибудь еще.

— Будете хорошо себя вести — покажем все. Но сначала нам надо довести дело до конца.

— Да перестаньте, только один кусок! Покажите мне, что Нетти записала на следующий день.

— Ладно. Вот ее запись тремя днями позже. Когда вам исполнилось шестнадцать.

23 августа

С прошлого года он стал заметно выше. Но по-прежнему очень худой. Плюс эта растительность на лице (я полагаю, он старается выпендриться). Он определенно все больше выглядит мужчиной, хотя внутренне остается ребенком. И он очень уж вспыльчивый. Но я могу его понять. В свое время была такой же. К примеру, когда послала ему то письмо с дневниковыми записями. Сейчас я бы никогда этого не сделала. Не потому, что такое письмо вогнало бы меня в краску, — чтобы не травмировать его эмоционально. Он такой хрупкий. Однако интересно, как бы он отреагировал. Став взрослыми, мы многое усложняем.

И в сексе он теперь куда лучше. Я не о том, что он лучше ублажает меня, с этим к нему претензий никогда не было. Но он сам научился получать удовольствие. Думаю, начал понимать, чего хочет. Я спросила его, какой подарок он хотел бы получить на день рождения, и он удивил меня, заявив, что не отказался бы от анального секса. Я сказала ему, что с удовольствием попробую, но он должен убедить меня, что знает, как это делается. Таким толстым членом он может причинить мне боль.

Пора идти на встречу с именинником. О сегодня допишу завтра.

— Дайте посмотреть остальное.

— Не можем. Нам надо двигаться дальше.

— Да перестаньте!

— Вы занимались анальным сексом?

— Пожалуй что нет.

— И как вас понимать?

— Ну, я разве что вставил палец ей в зад.

— То есть такого анального секса, как вам хотелось, с использованием пениса, не было.

— Мы пытались, но не получилось. Я все испортил.

— Слишком спешили.

— Да. Хотелось, чтобы получилось. А член вдруг стал опадать. Я запаниковал и ткнул слишком сильно.

— Она на вас рассердилась?

— Нет, попыталась успокоить. Я думаю, она поняла. Сказала, что проблема у меня в голове. Сказала, что захочет еще раз попробовать, но перед второй попыткой я должен попытаться разобраться с собой.

— И как она это представляла?

— Сказала, что я должен расслабиться, подумать о своих мотивах. Мне следует посмотреть порнофильм. Где-то она прочитала, что в фильме «Дьявол в мисс Джонс» есть отменный эпизод с анальным сексом. Фильм этот показывают в Блейне, штат Вашингтон, в паре с фильмом «За зеленой дверью», каждый вечер уже пять лет. Его реклама помещена на спортивной странице «Провиденс», в самом низу.

— Почему бы вам не рассказать о том, как вас исключили из средней школы?

Как я и говорил, тот сон во многом определил непосредственно мой уход из подростковой жизни. Но роль катализатора, конечно, сыграла Нетти. Как и всегда.

В день рождения Нетти повезла меня на пикник. День выдался жарким, и мы поехали в горы на Норт-Шор. Нетти шестнадцать лет исполнилось в январе, так что она могла водить машину. Ее мать позволила нам взять их «форд-универсал». Мы нашли укромное местечко около каньона Линна. Собирались сначала перекусить, а потом заняться анальным сексом.

Место мы выбрали отменное, укрытое от тропы громадной елью, в тени которой стоял густой сумрак. Папоротники, мягкая лесная подстилка, черника. Лучше не придумаешь. Нетти распаковала корзинку для пикника: сандвичи с сыром, бананы, банки с крем-содой, моей любимой газировкой. Я расстелил одеяло. Мы сели и начали с сандвичей.

Откусили по паре раз, и тут Нетти сообщает мне как бы между прочим, что она уезжает.

— Что значит уезжаешь? — поинтересовался я.

— Учиться, — ответила она. — В Англию.

Меня как громом поразило. Я спросил когда, и она ответила — через неделю. Почему она не сказала мне раньше? Таким был мой следующий вопрос. Она пожала плечами.

— Мама решила, что я в последнее время много пережила и мне требуется смена обстановки.

Я гнул свое:

— И ты всегда делаешь то, что говорит тебе мама?

Нетти проглотила кусок сандвича.

— Я согласилась с ней, что это хорошая идея, — ответила она. — И школа хорошая. В той части Англии, где я еще не бывала. Для меня это будет поездкой в неведомые места, приключением.

Какое-то время мы молча жевали.

Я уже понял, что Нетти готовилась к этому разговору. Думаю, ее план состоял в том, чтобы в последнюю минуту обрушить на меня все, чтобы мне не осталось ничего другого, как задавать вопросы, вывернуть мне руки, заставить что-то пообещать. Мне устроили проверку.