– Пошли к причалу? – спросил Хельги у Ушкуя.
– Стоило бы, чтоб застать их врасплох, но это плохое какое-то начало для знакомства, – ответил тот. – Обратно же, застань мы их врасплох и всех перебей, они нам потом вряд ли что расскажут про Йоарра, во-первых, от обиды, во-вторых, по причине полного отрупения. Встанем на острове, потом на лодке подойдем, когда на берегу кто-то будет.
– Даже если нам про Йоарра и расскажут, как мы поймем, что это они про Йоарра? Слушай, опять про блудниц да про длинную осу затянули…
– Знаешь землю за Наволоком на восток?
– Бьярмаланд?
– Перемь сиречь Чердынь, – Ушкуй кивнул. – Там мы торговали с парой народцев, которые не то что по-нашему – вообще ни на каком языке не говорят, может статься. И без языка объяснялись. Хотя здесь скорее придется тыкать в вещи пальцем и слова учить по одному. Тоже путь не без трудностей, потому что местные не всегда правильно понимают, что ты от них хочешь. Я так один раз купил лыжи, бочонок меда, палатку из шкур, елку, одноместную лодку, козу, и маленького шустренького мальчишку, – Ушкуй мотнул головой в сторону Бойко. – Луну вот мне продать отказались, она им самим была нужна. Обогнем остров, встанем с юга, а то западный берег зарос, как шерстью – нигде не приткнешься. Я его Мохнатин-островом назвал. Бойко, дуй на форштевень с лотом!
– Их шаман, тот, что с птицей, дело знает, – сказал Тадодахо из клана черепахи, названный в честь своего великого предшественника. Правда, у первого Тадодахо жила в волосах злая гремучка, а не синяя с тремя желтыми полосками подвязочная змейка. – На берег сразу не идут, к острову подходят. Посмотрим, какой у них обряд очищения после морского перехода.
– А эти точно не прокляты? – Оквахо из клана волка, что было очевидно по имени, наклонил голову. Одно ухо его меховой шапки оттопырилось, придавая шаману завидное сходство с его тотемным животным.
– Очень навряд ли, – Идущий в Собственной Тени пыхнул длинной трубкой и обвел рукой приближавшиеся огромные лодки. – Смотри, с ними женщины, они их слушают, и дитя. Защитник Выдр, что говорят тебе духи?
После недолгого раздумья, северный шаман дал ответ, помогая себе движениями рук:
– Духи молчат, но лицами они похожи на Рыбьего Глаза, которого я встретил в стойбище за перевернутым умиаком с гору. Рыбий Глаз – один из гененов путешественников с запада, ставших жертвой проклятия. Мерзлые Сопли и Блестящая Рыба из того стойбища гостили в нашем, и рассказали мне, как Рыбьего Глаза и Верную Руку спасли, приняли в племя и частично сняли наговор, но полностью с колдовством не справились. Верную Руку съел на охоте нанук, а Рыбий Глаз остался без глаза и с шрамами от когтей, – генен показал, откуда и докуда. – Дух без лица сказал мне, что это был не просто нанук. Верная Рука был предводителем охотников, и проклятье на нем лежало сильнее, чем на Рыбьем Глазе, которого защищал его дух-охранитель.
– А какой у него дух-охранитель? – спросил Тадодахо.
– Собака белая, большая, чье имя нельзя называть.
– Эр-Хар, сильная защитница! – выпалил Оквахо.
Тадодахо тут же хлопнул его по затылку:
– Нельзя же называть! Духов разозлишь!
– Мууууу! – раздалось с более высокой лодки, уже почти достигшей южного берега. Звук был глубок, силен, и пронизан нездешней печалью.
– Что я говорил! – шаман клана черепахи устроил сонную змейку в своих волосах поудобнее.
– А ну, все хапнули! – шаман клана медведя добавил чего-то в чашку трубки и пустил ее по кругу.
– Чем это тянет с острова? – Фьори принюхался.
– Может, это дым из деревни? – предположил Карли.
– Нет, тут особый запах… Шли мы раз к югу от Лолланда, там на берегу конопляное поле горело, потом тюлени стали из моря выныривать и над нами смеяться, а дальше мы как-то за вечер недельный запас еды сожрали, – старый кормчий улыбнулся, вспоминая. – Заслонка заднего хода, готовьсь! Так вот, перед ехидными тюленями пахло похоже, только здесь еще какой-то запах примешан. Задний ход! Водомет – отбой!
Киль Губителя Нарвалов проскреб по песку. Рядом, Пря́мый встал на якоря в нескольких саженях от берега.
– Сходень до песка достанет? – Аса с отвращением посмотрела на холодную воду.
– Достанет, но ты погоди – дай сначала стражу определим, чтоб чего не вышло. Карли, отбери себе двоих-троих воинов, сходите в разведку. Краки, Локке – ставьте сходень! Али, Энгуль, Скари – мечи, щиты, Торкель, Соти Маленький – луки!
По приближении, стало заметно, что огромные корабли были основательно потрепаны дальним переходом. В ряду разноцветных щитов вдоль борта одного зияли прорехи. На другом, наклоненный вперед ствол могучей сосны, поддерживаемый путаницей веревок, был криво сколот наверху, и вдоль него примотана деревяшка, заметно уступавшая в толщине.
– Из немирных краев они приплыли, – Тадодахо обвел взглядом оружие пришельцев. – Видно, к ним Поворачивающий Реки не приплывал на белой долбленке и не учил миру.
– А может, у них там зверье злее? – Оквахо был настроен менее подозрительно.
– Зверье – оно везде зверье? – не сдавался шаман клана черепахи.
– Не скажи, змееносец, – Идущий в Собственной Тени почесал лоб. В отличие от своих собратьев по искусству, утепленных меховыми плащами поверх красиво расшитых замшевых рубах и штанов, заправленных в сыромятные сапоги, он был одет только в набедренную повязку из медвежьей шкуры и бос. – Если на севере белый медведь узнаёт вкус мяса, ходящего на двух ногах, он запросто может по одному перетаскать и сожрать весь народ из незащищенного стойбища или из маленькой охотничьей ватаги. Так, Защитник?
– Бывало, – не очень уверенно подтвердил генен, одновременно делая утвердительное движение руками и головой. Он говорил на языке жителей длинных домов еще не так давно, и ему приходилось изрядно подумать, прежде чем что-либо сказать. – Правда, обычно оказывалось, что это не просто нанук. А по дороге к стойбищу Мерзлых Соплей и Рыбьего Глаза, я видел трех неизвестных зверей. Они ехали на нарте. Без собак.
– Смотрите! Они из лодки вытаскивают еще одну лодку! – Объелся Кеты не знал, верить ли своим глазам.
– Ставьте три сходня в ряд, Сварогова молота ради! – взмолился Дедило.
– Ты что это? – Живорад поднял бровь.
– Корову на берег свезти! Все, натерпелся я с этой вонючей скотиной!
– Можно подумать, это ты за ней дерьмо выгребал по четыре раза на дню, – сказал Бойко, но достаточно тихо, чтоб туговатый на ухо и тяжелый на руку правильщик не расслышал.
– Дерьмо выгребал, дерьмо выгребал, – принялся злорадствовать напугай, у которого со слухом все было в порядке.
Букан на руках у Птахи протянул ручонки к зловещей птице и засмеялся, гордо показывая полный набор молочных зубов.
– Верно, пусть коровушка-кормилица землю под ногами ощутит, – неожиданно поддержала старого ушкуйника дочь наволокского воеводы. – Она-то как раз натерпелась!
– Идущий, ты не переложил защиты от злых духов в священную трубку? – Защитник Выдр пытался понять, что за животное, заплетаясь копытами и шатаясь из стороны в сторону, перемещалось по гладкому деревянному настилу более высокой лодки в сторону досок с прибитыми на них поперечинами, опущенных в лодку более или менее обычного размера, но по сравнению с двумя другими казавшуюся игрушечной. Животное напоминало укороченного в высоту бизона, но отличалось отсутствием горба, огромным выменем, и вопиющей раскраской, вызывавшей обоснованные предположения о его связи с миром духов: бело-рыже-пятнистой. Несколько охотников в мехах и металле бросились поддерживать его, а то ли жена, то ли сестра шамана с птицей передала младенца старому охотнику и принялась гладить странное существо по морде и говорить ему непонятные, но успокоительные слова. Подпираемая с каждой стороны, неведомая тварь была отведена по доскам в маленькую лодку. За ней последовал шаман в металлической шапке, таща что-то округлое и деревянное, возможно, барабан. Тем временем, несколько охотников с другой большой лодки уже спрыгнули с бортов и по колено в воде брели к берегу, оружие наизготове.
– Да нет, в самый раз, – шаман клана медведя пыхнул, чтобы удостовериться. – В лодке с тотемом я вижу резьбу двух кланов – медведя и еще какого-то птичьего, может, бекаса, а вторая лодка – вся в резьбе одного, но у наших племен такого клана нет – морской змей?
– А кто шаман во второй лодке? – змееносец присматривался одновременно к охотникам уже на берегу и к перевозке бело-рыжего священного животного.
– Я думаю, старец с кусками хрусталя на носу. С такой бородой-бородищей, ему должно быть лет триста, – Оквахо печально подергал свою жиденькую бородку.
– Пошли их встретим, – сказал Защитник Выдр.
– А не лучше ли… – начал змееносец.
