Девушки подняли головы, подошли к Марине:
– Зоя.
– Таня.
– Оля. Да мы ее видели…
Марина пожала их слегка запачканные гуашью руки.
– Девчонки, только мы страшно голодные… – Лена стала быстро раздеваться. – Сделали что-нибудь?
– Заголовок написали, – проговорила Оля, поправляя очки, – и Зойка текст отпечатала.
– Хорошо… Марин, вешай сюда…
– Там рыба жареная, чебуреки и чай, – кивнула Таня на стол.
– Живем! – засмеялась Лена. – Иди сюда, Марин.
Они сели за небольшой, но уютный столик, Лена поставила посередине еще теплую сковороду с рыбой, полила томатным соусом:
– Навались!
Ужин после полноценного рабочего дня показался Марине необычайно вкусным. Поглядывая на спорую работу девушек, она съела хрустящую рыбу, два сочных чебурека и выпила большую кружку чая со сгущенным молоком.
Лена и на этот раз оказалась проворней: Марина еще допивала чай, а она уже клеила на ватман резиновым клеем листки машинописи, бойко советуя девушкам:
– Танюш, начинай рисовать! Оля, дай мне кисточку. Зоечка, там гуашь найди красную…
Марина вспомнила, что когда-то неплохо рисовала, в школе у нее по рисованию были одни пятерки.
Она подошла к девушкам:
– Давайте я что-нибудь порисую.
– А ты умеешь? – спросила Оля, намазывая страницу клеем.
– Немного… А чему газета посвящена?
– Всесоюзному коммунистическому субботнику.
– Но он же еще не скоро…
– Ну и что? Мы две газеты выпустим. Одну до субботника, а другую сразу после.
– Интересно…
– Еще бы. Это все Зина придумала. Она у нас – голова.
Лена на минуту задумалась, потом быстро заговорила, склонившись над газетой:
– Девочки, а что, если вот здесь справа нарисовать наш цех?
– Весь?
– Ну, зачем весь. Просто вид с прохода. Так вот, станки в даль уходят…
– А что, это идея. Газета-то механиков.
– А кто рисовать будет? Я не умею.
– Да и я не сильна в рисовании, – проговорила Таня.
– Может, я попробую? – робко предложила Марина.
– А ты помнишь цех-то?
– Да. У меня зрительная память хорошая.
– Ну что ж, твори! – Лена передала ей кисть, подвинула поближе краски.
Марина опустила кисточку в банку с водой, вымыла и стала рисовать.
Во втором часу ночи стенгазету торжественно прикнопили к стене над кроватью Тани. Лена на губах сыграла туш. Остальные девушки, рассматривая плод своего труда, устало опустились на кровать:
– Все…
– А здорово как, девочки! Теперь сборщики язык прикусят! А то их Харлампиев говорит, мол, у механиков стенная печать оставляет желать лучшего.
– Сам он оставляет желать лучшего! У них в бригаде на прошлой неделе два прогула было…
– А Маринка как нарисовала здорово! – качала головой Лена.
– Нравится? – спросила Марина, спуская засученные рукава водолазки.
– Очень. Прямо как на плакате.
– А мне кажется, что не очень… – пожала плечами Марина.
– Да ты что! – хором перебили ее девушки. – У нас так никто не умеет!
– Вообще тебя надо в редколлегию включать! – серьезно продолжала Таня.
– Обязательно! – подхватила Лена. – На следующем бюро и примем.
– Ой, девчонки, завтра повесим, всех наповал!
– Колькина заметка хорошая…
– Про домино?
– Ага. С прогульщиками и волынщиками церемониться нечего.
– Точно.
– И ты, Тань, молодец. Как про семинскую бригаду хорошо написала…
– Виктор Тимофеич обрадуется.
– У него юбилей ведь скоро.
– Да.
– Девочки, надо Свету позвать посмотреть!
– А не поздно? У нее ребенок спит…
– Да ничего. Она ведь все равно к нему встает. Надо позвать. А то обидится…
Лена выбежала из комнаты и вскоре вернулась с миловидной девушкой в голубом халате. Девушка сонно щурилась, но когда заметила висящую на стене газету, глаза ее радостно заблестели:
– Ой, красота какая!
– Вот, Свет, полюбуйся! – гордо тряхнула головой Лена.
– Девочки… – восхищенно протянула Света, – неужели это вы сделали?
– Мы. А кто же? Вот Марина цех нарисовала. Похож?
– Очень.
– Видишь, на что механики способны?
– Вижу. Молодцы вы какие… А почитать можно?
– Спрашиваешь! Читай на здоровье…
Света подошла и принялась с интересом читать заметки.
– Полвторого уже? – удивленно посмотрела Марина на будильник.
– А ты у нас оставайся, куда тебе спешить. Вон у Светы койка свободная, муж уехал.
– Правда, правда, – обернулась Света. – Оставайся, а то нам с Мишуткой знаешь скучно как.
– Хорошо… – устало улыбнулась Марина.
Девушки стали готовиться ко сну, а Света читала заметки, радостно улыбаясь и качая головой.
– Ой, девочки, чуть не забыла! – вскрикнула Лена. – Мне ж иголку с ниткой взять надо…
– У меня в тумбочке возьми…
– Спасибо.
– Девочки, я недавно такой фильм хороший посмотрела.
– Хороший?
– Ага. «Здесь рождается ветер».
– А про что?
– Там о том, как ребята всем классом на целину поехали. Здорово! Представляете – степь, небо голубое, трактора! Романтика! Там любовь такая – я чуть не обревелась вся. Она в горкоме комсомола работает, а он только что десятилетку окончил. Но ее давно любит тракторист-инструктор. И вот у них треугольник…
– Ну и дальше что?
– А дальше вот что. Она уезжает в геологическую партию.
– Почему?
– Не может больше, как она говорит, «с бумажками возиться».
– А они – за ней?
– Нет. Они остаются.
– И все? Ну, это неинтересно. Я думала, она выйдет за кого-то из них, а другой ее по-прежнему любить будет…
– Мещанка ты, Оль. Извини, но мещанка.
– А что такого? Плохо разве – семью завести?
– Человек решил себя в трудных условиях испытать, а ты – семью!
– Между прочим, детей растить – тоже профессия. И не простая.
– Ха-ха-ха! Вот и сиди дома с пеленками. Человек трудом славен и общественной работой!
– Девочки, не ссорьтесь, – улыбнулась Света, – в жизни все бывает. А только я думаю, советская женщина должна все успевать – и матерью быть настоящей, и общественно полезным трудом заниматься.
– Светка права, – согласилась Таня, забираясь под одеяло. – На то мы и женщины, чтобы все успевать. Давайте спать, девчат…
– Давайте…
– Оль, будильник завела?
– Завела.
Света внимательно читала газету:
– Правильно… так с ними и надо… а то чуть что – сразу перекур да перекур…
– Хорошо он о филонщиках, правда? – зевая, спросила Лена.
– Да. Нужная заметка.
– О дружинниках прочла?
– Прочла. Хорошо написано… только…
– Что – только?
– Только самокритики маловато. Я слышала, что некоторые в цехе халатно к дежурствам относятся.
– Что ж, по-твоему, Витя недостаточно самокритичен?
– Витя – не знаю, а вот Малышев, Зотов – эти о себе в розовом свете пишут. А мне Володя про их дежурства совсем другое рассказывал…
Лена задумалась, потом вздохнула:
– Надо будет с Сергеем Сергеичем посоветоваться.
Света отошла, издали любуясь газетой:
– Но в целом – всем вам по пятерке, девчата.
– Спасибо. А Марине – пять с плюсом!
– Ну уж прямо… – улыбнулась Марина.
– Спать, спать, девочки, завтра не встанем…
– Спокойной ночи…
– Спокойной ночи.
– Пошли, Марин, – кивнула Света.
Комната Светы была такой же большой и просторной, но в отличие от других, здесь было видно, что живет семья: в углу стояла детская решетчатая кроватка, в другом – стиральная машина, на столе лежала стопка глаженых пеленок, стояли бутылочки, лежали игрушки.
Пока Света кормила грудью проснувшегося малыша, Марина быстро разделась, юркнула под тяжелое одеяло и с облегчением вытянулась:
– Ой… ну и денек…
– Горячий? – шепотом спросила Света, пригнувшись к Мишке.
– Да. Первый день мой. Мой настоящий первый день.
– Как это?
– Да вот так. Понимаешь… как бы объяснить тебе… Я раньше не жила, а просто существовала. Как растение какое-то. А сегодня я чувствую, что живу. Сознательно живу. А не существую…
– Интересно… А ты замужняя?
– Нет.
– И не была?
– Нет.
Кивнув головой, Света замолчала.
Слипающимися глазами Марина видела, как она заботливо поглаживает маленькую головку припавшего к груди ребенка.
– Ты счастлива? – тихо спросила она.
Света улыбнулась и молча кивнула.
– А муж где?
– Он в Венгрию уехал с зам. главного технолога. На два месяца. Они новую технологию привезти должны. Мы тогда автоматическую линию построим. Она будет поршни изготовлять. Представляешь, сколько рабочих рук освободится?
– Много?
– Еще бы. Человек четыреста.
– Здорово!
Помолчали немного.
Потом Марина спросила:
– Скучаешь по мужу?
– Очень. Каждый вечер жду. Думаю, вот-вот дверь распахнется, и войдет Володя мой…
Света положила сонно причмокивающего Мишку в кроватку, накрыла и стала раздеваться:
– Я-то сама в декретном. А раньше я тоже в механическом работала, на шлифовке. И буду работать, когда Мишка в ясли пойдет.
