— Не хотел я гибели отцу твоему, — сказал он красавице, поднимая ее, — но не добром поискал он меня… Новгород выместил свою обиду, а я заменю тебе отца и братьев.
— Нет, не хочу я этой замены: мне не нужен твой кров и твоя дружба… Лучше положи меня в одну могилу с отцом и братьями, — гордо отвечала Рогнеда.
Но Владимир ласково продолжал:
— Я просил тебя у отца твоего и хотел быть сыном его, а не врагом, но он сам восстал на меня… Прими же мою дружбу и кров; будь моею желанною.
— Нет, Владимир, женою рабынича я быть не могу: мой обруч у князя Ярополка киевского, которому я обещана отцом, но теперь не хочу быть и его женою.
Такой ответ девушки смутил князя; он промолчал и только вздохнул. Вздох этот тронул сердце Рогнеды; она зарумянилась и опустила глаза.
Заметив это, Владимир обнял ее и тихо спросил:
— Так как же, Рогнедушка, моя желанная, идешь со мной?
— Разве поневоле, — отвечала она, и слезы скатились по ее ланитам.
Пока рать Владимира справлялась с Рогвольдом, его гонец прибыл в Киев, к князю Ярополку, который, прочитав грамоту, пришел в величайшее смущение. Совесть затомила его душу и пробудила раскаяние. Он призвал Блуда и Свенельда держать совет, на котором решился послать дары Владимиру и просить «умириться, забыть обиду и поделиться с ним Олеговою волостью».
Но Свенельд не соглашался на это и только подзадоривал самолюбие Ярополка.
— Ну, что ж, шли поклон, дары и дани со всех областей Новгороду, — сказал Свенельд, — установи покорностью своею старое первенство стола новгородского.
Между тем Блуд был другого мнения и уговаривал Ярополка сдать Киев.
Из-за несогласия между советниками Ярополк отправил посла Владимирова без ответа.
В то время передняя рать новгородская уже приближалась к Киеву и расположилась у могилы Олега. Владимир взял город Овруч, который сдался без боя, и тоже прибыл к могиле Олега.
Встреченный своей дружиной радостными криками, Владимир приказал справлять тризну по брате, которая продолжалась в течение девяти дней.
По окончании тризны князь двинулся с соединенными силами к Киеву.
Находившаяся в Искоростене передовая рать киевская отступила к Радомыслу, а затем и к Киеву. Не встречая препятствий на своем пути, Владимир расположился между селами Дорожичем и Капичем и реками Лыбедью и Желаной, а левое крыло примкнул к Днепру, на котором показались варяжские ладьи, шедшие с Зигмундом от Белого, и велел разбить княжеский шатер близ Капича на холме.
Выстроив свою рать в боевой порядок, Владимир начал ждать появления гонца Ярополкова.
Солнце уже золотило верхушки деревьев на западе и ночная пелена начала опускаться на землю, когда в его шатер вошел отрок и доложил, что какой-то человек желает его видеть. Князь велел впустить его.
— Это ты! — воскликнул Владимир, едва тот вошел в шатер, — тот самый, что спас мой княжий стол в Новгороде!..
— Не знаю, великий князь, я ли спас его, но ведаю, зачем пришел к тебе: дозволь слово молвить, княже, твоему верному рабу.
— Ты не раб, но брат мой! — возразил Владимир. — Говори.
— Государь, я пришел сказать тебе, что ты желанный гость в Киеве… Твой дядя Добрыня сговорился с Блудом, и Ярополк без боя сдаст Киев.
— Спасибо за это известие, — сказал Владимир, — но скажи мне, кто ты? Почему ты скрываешь свое имя?..
— Я бывший дружинник князя Ярополка, который изгнал меня за то, что я заступился за невесту моего друга и требовал справедливости.
— Как звать тебя?
— Извоем.
— Роду какого и племени?
— Не знаю, господин, я ни своего роду, ни племени, ведаю лишь то, что я варяг…
— И ты помог мне победить в Новгороде!
— Да, государь! Господь Вседержитель вселил в меня силу…
— Я не понимаю тебя; ты был один, и я не видел с тобой никакой рати.
— И не мог видеть ее… Только тогда ты узришь эту силу, когда Господь осенит тебя Своею святою благодатью… Государь, я пришел уведомить тебя, что брат твой Ярополк шлет к тебе гонца с повинною. Приготовься принять его.
С этими словами Извой удалился. Владимир задумался об этом варяге. Почему он говорил ему такие слова, которые когда-то говорила ему его бабка Ольга. Не воспитанник ли он ее? Да, верно, он христианин, только христиане могут говорить подобные слова; но какое значение они имеют? О каком Боге он говорит?..
Вокруг шатра все было тихо, и Владимир задремал. Над долиной поднялся туман; на западе заиграла зарница; ночь опустилась на землю, налетел ветер, всколыхнул седые волны на Днепре, затрепал полами княжеского намета и приклонил гибкие верхушки молодого леса. Где-то вдали заиграл рожок, и снова все стихло, только стража, стоявшая у княжеской палатки, перешептывалась да тихо звезды считала на небе.
В шатре тоже было тихо и только время от времени раздавался тяжелый стон князя, в голове которого во сне возникали видения прошлого и будущего. Тени, окутывавшие прозрачные облака, превращались в полчища воинов, поднятых против него Ярополком и посылавших ему свои разящие стрелы, летевшие в новгородцев и пронзавшие их сердца… Сердце князя обливается кровью, и ропщет его душа, требуя мести. Владимир хватается за меч, чтобы поразить своих врагов… Но вот является на горизонте звезда и посылает ему подмогу, которая мчится к нему в золотой броне и кричит: «С нами Бог, победим!» И неизвестный всадник беспощадно бьет киевлян. Оба они рубят плечо в плечо, рука в руку, меч в меч; ветер свистит и носится мимо ушей, а всадник ободряет его: «Не отставай, княже!» И бежит вражеская рать, а витязь гонится за нею и бьет беспощадно. Но вот уже никого не осталось; Владимир один и думает: «Кто сей великий витязь, закованный в доспехи…» Вдруг в голове князя проносятся новые картины: он видит какого-то старца, склонившегося над книгой. «Это тот самый старец, что служил моей бабке и ездил с ней в Царьград…» — вспомнил князь. «Я не понимаю твоих речей, старец, о каком боге ты говоришь мне… Я знаю только Перуна да Волоса… Ах, Волос!.. Волос… Где же ты, моя ненаглядная красавица… Из какого царства ты заехала в его храм, чтобы смутить мою душу?.. Нет, это не Рогнеда…»
Снова ветер захлопал полами шатра, прогнал черную тучу, и заиграла румяная заря в синей дали. Князь видит себя въезжающим в княжий дворец. Киевляне встречают его почестями и радостными криками. Толпа гридней окружает его; ратные люди низко кланяются ему и величают красным солнышком, просят прощения, просят не гневаться на них и принять великокняжеский стол. Чинно провожают его воины; княжие отроки ведут под уздцы его коня, а княжие мужи под руки саживают и провожают его в разубранный шатер. «Князь, князь!» — слышит он.
Владимир просыпается.
— Ярополк прислал просить о мире, — слышит он. — Допустите нас с поклоном.
— Ведите их ко мне! — кричит Владимир страже.
Полы поднимаются, и к нему вводят советника Ярополкова, Блуда, тот кланяется ему до земли и просит дозволить молвить слово.
— Говори, — разрешает Владимир.
— Просим, государь, не гневаться на нас, идти с нами и положить твою волю на дружину и на Киев, — говорит Блуд.
— Государь, великий князь новгородский, дозволяет тебе вести к нему речь не от имени киевлян, а от князя киевского, Ярополка, — перебил его воевода княжеский.
— Дозволь, государь княже, слово Ярополково молвить без послухов, — сказал Блуд.
Воеводам и тысяцким не понравилась такая дерзость посла, но Владимир приказал всем выйти.
— Государь, — начал Блуд, когда ушли воеводы, — брат твой Ярополк прислал меня склонить тебя на мир и любовь. Зовет он тебя, брата любовного, в гости к себе, на пир почестный, там, говорит, будем мы рядить о волостях и наследии и дружно, как любовные братья, поделим землю…
— Молви ему: буду, — отвечал Владимир.
— Государь князь, великий, — продолжал Блуд, — я вижу, ты милостив и добр… Дозволь мне сказать истину без хитрости и лукавства.
— Говори!
— В брате твоем, а тем паче в его дяде Свенельде, кипит злоба… Не верь ему… он хочет убить тебя и зовет на пир кровавый… хочет исхитить власть твою насильем, вместе с твоей невестой, прекрасной княжной Рогнедой…
— Ах так! — воскликнул Владимир, — Ему хочется исхитить власть мою и княжну полоцкую!..
— Государь княже, люди киевские слышали про славу твою и ласковую душу, а Ярополка не возлюбили за неправду: ты, господине мой, по сердцу им, возьми Киев и владей, а Ярополка накажи немилостью за злой умысел… призови его к себе, и пусть падет он в ту яму, которую он уготовал тебе.
— Да будет по-твоему, — отвечал Владимир. — Ступай и скажи, что я ему дам ответ.
Посол поклонился и поторопился уйти; в шатер вошел воевода княжий и отрок.
— Государь, — сказал воевода, — княжна Рогнеда прислала к тебе своего отрока и зовет тебя в терем на Капиче.
