— Уже почти девять. Его приведут сюда?
— Если он будет в состоянии держаться на ногах.
Желая скрыть волнение и беспокойство, Алексис уткнулся в тарелку. Шевильер был славным малым с открытым сердцем, и суровость сеньора, которого он любил и уважал, ужасно огорчала его. «Я думал, они подружились»,— с грустью думал он.
— Не слишком ли это сурово — двадцать ударов, господин? — Алексис использовал последний шанс.
— Нет. Попытка тайно покинуть территорию замка — двадцать ударов. Если бы он успел пересечь мост, то получил бы тридцать и клетку. Проклятый об этом прекрасно знал,— Эммануэль был непреклонен.
— Но зачем его приводить сюда после плетей?
Де Лувар бросил на молодого аристократа суровый взгляд:
— Алексис, я не могу менять правила ему в угоду. Вечерняя аудиенция отменяется только в случае наказания клеткой. Так будет с каждым, от пастуха до знатного сеньора. Что касается нашего гостя, то в следующий раз он постарается выбрать более подходящий час для своих подвигов.
Шевильер не ответил. Он сидел с опущенной головой, уставившись в пол.
— Я думаю, Олег заметил эту повозку, когда стоял здесь у окна... Однако юноша очень ловок. Вы заметили, когда он вышел? — принялся размышлять Эммануэль.
— Нет.
— Он должен был пройти через игровой зал, чтобы избежать встречи с моими стражниками. Но тогда мне очень хотелось бы узнать, как ему удалось незаметно пройти через кухни?
— Он вам ни за что этого не расскажет,— улыбнулся Алексис.
— Я знаю...
* * *
Узника привели через час. Эммануэль и Шевильер, пытаясь отвлечься от мрачных мыслей, играли в триады. Алексис посмотрел на Проклятого, да так и застыл с поднятой фигуркой в руке. Олег был бледен как смерть, из-под повязок на запястьях сочилась кровь, разодранная рубашка стала алой. Юный дьявол еле стоял на ногах, но держался прямо и не сводил глаз со своих тюремщиков. Охранник связал ему руки и удалился. Алексис в смятении, весь пунцовый, смотрел на него несколько минут. Эммануэль выдернул его из оцепенения:
— Играем!
Шевильер машинально поставил фигурку на первую попавшуюся клетку. Молодого вассала уже давно покорили храбрость и выдержка Олега, но теперь он был просто потрясен при виде его, окровавленного, шатающегося от слабости, но с гордо расправленными плечами. Де Лувар поднялся, подошел к узнику и передвинул веревки с израненных запястий чуть выше.
— Вы, похоже, не держали цепи? — невозмутимо спросил он.
— Я думал, вы будете присутствовать при экзекуции. Я вас ждал,— ответил юноша.
Их диалог вывел Шевильера из оцепенения:
— Это очень трудно — не отпускать цепи?
— Непросто... Вас я тоже ждал, мессир.
— Каждому — свое,— ответил за Алексиса Эммануэль.— Вы меня очень обяжете, если присядете. А то еще рухнете на доску, тогда партию придется прекратить, а я, похоже, выигрываю.
Эту партию Алексис де Шевильер запомнил на всю оставшуюся жизнь. Тридцать лет спустя он вспоминал о ней: «Черт бы побрал этого Проклятого дьявола! Никогда в жизни я не видел ничего подобного! Он сидел на скамье, кровь текла из его запястий и по спине, а он следил за каждым ходом игры. Только вздрагивал иногда, словно от сквозняка. Черт бы его побрал!»
* * *
К несчастью, этот вечер остался памятен еще одним событием. Вместе с охранником, пришедшим освободить узника от веревок, в зал вошел посланник от Регента. Он привез официальное извещение о смерти принца Систели, заверенное святым епископатом и скрепленное королевской гербовой печатью: «...23 августа сего года... Рено-Фолькес де Систель... глубоко скорбим... все в руках Божьих... извещаем о трауре...» — положенный набор лицемерных фраз. Эммануэль выслушал посланника с непроницаемым выражением лица. Когда тот закончил читать, сеньор на секунду прикрыл глаза, затем произнес:
— Передайте...— начал было он, но гонец поспешно опустил воротник, показывая Эммануэлю, что на нем нет золотой цепочки, и обращаться к нему следует на «ты».
— Извини. Передашь его преосвященству, что Лувар скорбит вместе с ним,— Эммануэль замолчал. Посланник подождал немного, затем, смущенно улыбнувшись, все же решился:
— Это все, сеньор?
— Да.
— А что передать... Регенту?
— То же самое. Лувар разделяет скорбь его преосвященства. Иди.
Перед тем как выскользнуть за дверь,гонец бросил на узника полный ужаса взгляд. Эммануэль встряхнул головой, словно просыпаясь ото сна:
— Играйте, Алексис. Принц мертв. Играйте.
Охранник вышел, но Олег не ушел вместе с
ним, а подошел к столу. Манжеты его рубашки покраснели от крови. Несчастного трясло, у него явно поднялся сильный жар.
— Принц мертв уже давно,— печально вздохнул Шевильер.
— Почти десять месяцев. С 17 января. Присаживайтесь, Олег, если остаетесь.
— Нет, спасибо, сеньор.
Алексис в грустной задумчивости блуждал взглядом по шахматной доске с расставленными на ней медными и серебряными фигурками:
— Я, конечно, знал об этом... но официальное известие... Если бы Регент был братом короля, то стал бы продолжателем династии. Но он — брат королевы... Как-то все странно сложилось. У короля было два сына. Один утонул вместе с ним в Стижали. А второй...
— Играйте, Алексис,— настойчиво повторил Эммануэль.
* * *
Спустя три недели узник предпринял еще одну попытку выйти за крепостные стены, только на этот раз через южные ворота. Его настигли в нескольких метрах от берега. По крайней мере он избежал наказания тяжелой плетью и клеткой. Эммануэль отдал приказ о двадцати ударах и приставил к нему охрану.
* * *
Однажды вечером Сальвиус в сильной тревоге завел разговор об Олеге:
— Я хочу поговорить с вами, сеньор... о браслете. Мне кажется, приступы стали более частыми и продолжительными. Проклятый, конечно, молод и очень вынослив. Но его легкие... После припадков у него сильная одышка, он подолгу не может восстановить нормальное дыхание. Я не понимаю, почему раньше я такого не замечал. Может, все дело в том, что Олег старается сдерживаться и не кричать? Хотя боль и не постоянная, но, сдается мне, усиливается. Значит, через год будет еще хуже?
— Ты говорил с ним об этом?
— Пробовал, но он либо переводит разговор на другую тему, либо отшучивается... Он никогда не заводит речь о браслете, впрочем, как и о ваших наказаниях за его побеги. Может, вам удастся вывести его на откровенность?
— Я попробую,— кивнул Эммануэль.
Он решил побеседовать с юношей уже на следующий день после ухода бургомистра Шавьера. Олег остался равнодушен к докладу градоначальника впервые за долгое время. Обычно если он присутствовал, то принимал живое участие в обсуждении всех деловых вопросов.
— Уверен, бургомистр что-то скрывает от меня. Я прошу вас прислушаться, когда в следующий раз речь зайдет о прибыли с ярмарок,— начал было Эммануэль, но вдруг резко сменил тему: — Могу я задать вам вопрос, мессир?
Олег кивнул, удивленный.
— Я хочу спросить вас о браслете,— начал Эммануэль, но осекся, подбирая слова.
Взгляд юноши стал жестким и насмешливым.
— Ну так вот...— продолжил Эммануэль и снова замолчал.
— Чем я могу вам помочь, сеньор? — усмехнулся юноша.— Вы хотите избавить меня от него? Или велите носить на другой руке? Мы будем носить его по очереди или же мне поможет Шевильер? А, понятно, вы хотите не снимать его по воскресеньям!
— Нет,— улыбнулся Эммануэль.— Я хотел бы узнать, почему вы стали так тяжело дышать после приступов.
— Я не знаю,— тон Олега был ледяным.
— Но причина в браслете?
— Думаю, да.
— Но вначале реакция, по-моему, была несколько другой.
— Боль стала сильнее.
— Сальвиус полагает, это происходит от того, что вы стараетесь сдержать крик.
— Он ошибается.
— Он также утверждает, что приступы участились.
— Это правда,— отрезал юноша и не дал Эммануэлю времени задать следующий вопрос.— Это неважно, сеньор. Все равно никто ничего не сможет изменить. Поговорим лучше о ярмарках Шавьера...
* * *
Как и предсказывал Олег, в ноябре Рилор атаковал Ларви. Эммануэль не двинулся с места. Накануне он объяснил сеньору, что штурм его замка варварами — это маневр с их стороны, и во избежание катастрофы войска Лувара останутся в крепости.
Ларви отбил все атаки. Один из его вассалов слыл превосходным военачальником, а его прекрасно тренированные солдаты — одними из лучших на севере. Противник не стал упорствовать: после трех дней стычек и перестрелок он отступил, скрывшись за холмами.
Десять дней спустя патруль обнаружил на побережье недалеко от замка Лувар подозрительные следы: похоже, варвары делали там привал и везли с собой немалый груз.
— Они выжидают, когда вы покинете замок,— настаивал Олег.— Вы следите за побережьем?
