class="p">Бедняжке Китти очень тяжело давалась беременность – она все-таки была уже не девочкой, да и вообще никогда не выделялась крепким здоровьем. Помню, когда им с Франкой было по двенадцать лет, они заблудились в лесу. Синьор граф всполошил всю округу и их нашли уже к вечеру. Франке хоть бы что, а вот Китти простудилась и неделю пролежала с температурой…
Ее все время тошнило и лихорадило. Моя супруга, спаси Господь ее душу, делала ей отвары из трав, но они почти не помогали. Синьор граф даже нашел в Турине доктора, который прервал бы… Он убеждал Китти пойти на этот грех ради спасения собственной жизни, но она – ангельская душа – отказалась. Правда, объяснила свое решение не спасением собственной души, а тем, что если не родит сейчас, то не родит никогда…
Старик замолчал и уставился в окно, вплотную к которому подступал густой кустарник. Когда Ди Канио заговорил вновь, Сальваторе пришлось придвинуться к нему, чтобы расслышать полушепот старика:
– Роды продолжались больше двенадцати часов. Доктор сказал, что Китти истекла кровью. Ребенок выжил. Это был мальчик. Его назвали Тото – моя жена помогала при родах и рассказала, что Катерина в последние часы часто повторяла это имя в бреду… Это ведь вы? Вы тот самый Тото, которого Китти звала в последний момент?
Кастеллаци выдержал взгляд старика. Синьор Родольфо не смотрел на него зло или осуждающе – в его взгляде была лишь совершенная усталость.
– Да, это я.
– Что же вы так долго?
На этот вопрос Сальваторе не знал ответа. Он встал и подошел к окну. Ветер трепал ветки кустарника и седые волосы Кастеллаци.
– Что было дальше?
– Дальше была Война, синьор. Синьор граф Франческо очень тяжело переживал смерть Китти. Китти и Франка заменили им с синьорой графиней родных детей, которых из-за болезни синьоры графини у них так и не появилось. В 1943-м синьор граф умер, последний год он был прикован к постели. Титул перешел к его младшему брату синьору Роберто, но он никогда не жаловал Ривольтеллу. В 1945-м здесь держали пленных партизан – хорошо, что синьор граф Франческо не увидел этого позора Италии. Теперь здесь остался только я.
– А ребенок? Что случилось с ним?
– Первое время его растили мы с супругой. После смерти синьора графа малыша забрала в свою семью донна Франка с мужем.
– Вы знаете, как их найти?
– Они жили тогда в Милане, но собирались перебираться на Юг… Я не знаю, где они, синьор. Уже почти двадцать лет не получал от них вестей. Прошу прощения…
Сальваторе закрыл окно, спокойно вернулся на диван, устроился поудобнее и сделал небольшой глоток восхитительного красного вина немалой выдержки. Он проиграл. Катерина умерла, их общий сын был далеко и найти его, зная лишь имя, не было решительно никакой возможности. Сальваторе был рад, что его сын, судя по всему, был с хорошими людьми, которые позаботились о нем. Кастеллаци лишь мог надеяться, что маленький Тото вырос добрым человеком и что все в его жизни было хорошо, но сам он в этой жизни никогда не появится. «Эй, ты хотя бы попытался, пусть и с опозданием…»
– Донна Франка была сестрой Катерины?
– Да, они были двойняшками. Девочки остались сиротами уже в четыре года и синьор граф Франческо не счел возможным для себя пройти мимо их беды – он принял обеих в свой дом и заботился о них, как о своих дочерях… Скажите мне честно, синьор Кастеллаци, вы были достойны того, чтобы наша Китти умерла, пытаясь породить ваше дитя?
Сальваторе знал свои грехи не хуже этого старика, тем более, что эта претензия была не по адресу:
– Не знаю, был ли достоин я, но точно знаю, что Катерина была достойна стать матерью, а наш ребенок был достоин того, чтобы родиться.
Старик кивнул, принимая ответ Кастеллаци.
– Кому сейчас принадлежит это поместье?
– Как и всегда, синьор, фамилии Доницетти.
– А кто-нибудь из этой почтенной фамилии живет в Ривольтелле?
– Нет, синьор. Как я уже сказал, синьор граф Роберто никогда не любил это место, его дети здесь вовсе никогда не бывали, как и внуки.
– Почему же вы продолжаете следить за ним?
Старик рассмеялся:
– Знаете, синьор Кастеллаци, не только знатным людям доступно благородство. Ди Канио всегда были слугами Доницетти. Мой прадед сопровождал синьора Амедео Доницетти во время Русской компании Наполеона, мой дед сражался плечом к плечу с синьором графом Алессандро Доницетти при Новаре 31, мой отец пронес раненого синьора Бернардо Доницетти через земли враждебных абиссинцев 32, теперь я сохраняю лицо дома Доницетти, даже несмотря на детскую обиду синьора графа Роберто на своего брата.
Произнося эту речь, старик преобразился, расправил плечи, в его взгляде появилось еще что-то кроме бескрайней усталости. Сальваторе внимательно слушал повествование о предках синьора Родольфо, хотя мысли его уже были заняты другим:
– Где похоронена Катерина, синьор Ди Канио?
– В Верчелли, рядом с семейной усыпальницей Доницетти. Синьор граф Франческо не захотел упокоить Китти в семейном склепе, но это вовсе не от высокомерия. Помню, он сказал тогда: «Наша Китти не заслужила мерзнуть в тесном склепе – она всегда должна видеть небо!»
– Я хочу… Вы позволите мне…
Сальваторе сбился. Отрешенность, которая овладела Кастеллаци, когда он понял, что проиграл, неожиданно улетучилась, уступив место какой-то странной застенчивости. К счастью, синьор Родольфо пришел к нему на помощь:
– Конечно, побудьте с ней.
Сальваторе скомкано распрощался, вышел из дома и направился к все еще ожидавшему его такси.
– Синьор Кастеллаци, все нормально?
Сальваторе потребовались серьезные усилия, чтобы вникнуть в суть вопроса таксиста Антонелли. Неожиданно разум Кастеллаци пронзила безумная мысль:
– Как вы говорите, ваше имя?
– Сальваторе. Можете звать меня Тото. Синьор Кастеллаци, с вами все хорошо? Вы уже спрашивали мое имя, еще удивились, что мы с вами тезки.
– Да, да, да, я помню! Сколько вам лет, Тото?! Когда вы родились?
– Двадцать четыре полных. Я родился в мае 39-го года… но зачем вам?
– Простите, друг мой… Я принял вас за кое-кого. Не берите в голову.
– Хорошо, синьор Кастеллаци. Едем в Турин?
– Нет, Тото, едем в Верчелли. Едем на кладбище.
Кино
С каждым следующим шагом Кастеллаци время ускоряло свой бег. Оставив таксиста, Сальваторе направился к кладбищенской ограде. Ему казалось, что все происходит слишком быстро, что некая сила увлекает его все дальше к надгробиям. В один момент Сальваторе остановился и осмотрелся – его со всех сторон
