— О Алла! Ты убил его?!
— Нет, Хабиба. Он отдал его, чтобы все повиновались мне как самому хану. Насым, скажи, что это так.
— Это так, девочка.
Хабиба вырвала руку и, отбежав, с диким воплем повалилась на одеяла. Саттар, продолжая любоваться наложницей, попросил Насыма:
— Дай мне тряпицу накрыть ларец... Не эту, слишком хороша, попроще. Вот так. Прощай, Хабиба-джан. А ты, старик, помни приказание хана...
Саттар ускакал. Лагерь зашевелился; заплакали дети, зашумели, запричитали женщины, заблеяли овцы... Пригнали лошадей, начали запрягать арбы, надевать вьючные седла... И вдруг раздались страшные слова: «Урус аскер! Русские вои!» И все смешалось! Где-то рядом зазвенели, застучали сабли, донеслись жуткие вопли смертельно раненных и живых.
Дико понеслась крытая арба Насым-баши, окруженная нукерами... Потом постепенно затихли скрипы колес и конский топот, успокоились брошенные отары. Одиноко стоял верблюд, привязанный к большеколесной арбе, пережевывая жвачку, и изредка горестно вздыхал...
17
Отправленные во все стороны верховые разъезды присылали гонцов с вестями, и к полудню князю Курбскому стало ясно, что Девлет-Гирей, оставив несколько тысяч ратников для прикрытия на побережье Упы, отводит свои войска по Одоевской дороге. Теперь нужно было выходить на ту сторону засеки, небольшие отряды русских уже начали просачиваться в ее глубь.
Казаки пригнали большой косяк татарских лошадей с хомутами, постромками и крючьями, чтобы растаскивать завалы. Курбский наблюдал за ходом работ вместе с младшими начальными людьми; среди них были Большешап, Дмитрий, Федор и Юрша.
Прибежал гонец и сообщил: пленные подтвердили, что засеку с той стороны обороняет всего тысяча татар. Князь подозвал Дмитрия:
— Скажи, сотник, по той стороне засеки может Девлет послать помощь этой тысяче?
— За Малиновской засекой лежат овраги и буераки, поросшие лесом. Пеший отряд пройдет, конница застрянет.
— По-твоему, выходит, что татарское войско не выберется на наш берег?
— Может, князь. Татары знают удобную дорогу, по ней когда-то они нападали на Тулу. Это от Одоевских засечных ворот верст двенадцать к Пителинским горам, там Упу можно перейти против Шат-реки. По этому пути можно и обоз провести, но много неудобий — тысяча на версту растянется.
— Ладно! Значит, нам нужно поспешать. А тут, я смотрю, до вечера работы хватит... Дмитрий, сможешь обойти засеку, отогнать татар и помочь делать проход с той стороны?
— Прикажи, зайдем. Княжич Федор проведет нас, он тут вместе с засечным воеводой был.
— Проведу, князь, — отозвался Федор. — Есть тропа, два-конь пройдут рядом.
— Атаман Большешап! Твои казаки очень устали? Сумеешь идти с Дмитрием?
— Все устали, князь. Но отдохнуть успеем после. Казаки всегда готовы!
— Ну так что ж, с Богом! — Князь повернулся к Юрше: — Аты, гонец государев, иди отдыхай, две ночи в седле...
Юрша низко поклонился:
— Благодарю за заботу, князь! Мои люди уже спят в обозе. А мне дозволь с княжичем Федором остаться.
— Не боишься с седла свалиться?
— Не свалюсь, князь. Дело привычное. А по ту сторону засеки увижу такое, что не зазорно будет государю поведать.
Князь Курбский не дождался, пока уйдут отряды Дмитрия и Большешапа, ускакал на Поклонную гору — гонец сообщил, что прибыл князь Щенятев-Патрикеев, с ним князья Хилков и Турунтай-Пронский.
Первый воевода выслушал Курбского и ответил неопределенно:
— Одно дело сделано, Гирей уходит... Отдыхать недосуг...
Петру Михайловичу Щенятеву-Патрикееву было за сорок, а из-за глубоких морщин на челе и седой бороды можно дать и пятьдесят. Числились за ним и победы и неудачи. Успех в тульском деле сулил ему расположение Ивана...
Князь любил обстоятельность, поэтому долго задавал вопросы. Потом, подумав, распорядился:
— ...Проходишь ты, князь Андрей Михайлович, засеку, идешь по Муравскому шляху, левая сторона твоя. Татары оттуда будут, встретишь их... моя часть полка следует по правой стороне шляха. Засеку прорубаю по берегу Упы. Девлет может обмануть троих туляков и выйти на Упу... Тебе, князь Дмитрий Иванович, — обратился он к Хилкову, — следует отогнать татар от стен Тулы; возьмешь ополченцев михайловских и пронских. Потом преследуй. Как минуешь засеку, сообщи. Тебе, князь Иван Иванович, оберегать обоз и нас с тылу. Будет тяжело Дмитрию Ивановичу — поможешь... А сейчас, други, пусть вои выходят на простор и отдохнут малость. Мы ж пойдем посмотрим, откуда нехристей бить лучше...
18
Отряды Дмитрия и Большешапа переходили засеку там, где прошлой ночью купец Роман устроил неудачную засаду. Слетевшееся воронье указывало это место. Всюду валялись трупы и русских и татар. Тут же паслось множество коней. В душном воздухе стоял смрад. Проехали не останавливаясь, сняли шлемы, перекрестились на ходу.
По ту сторону засеки поехали осторожнее, сотнями, от перелеска к перелеску. Встретили и уничтожили небольшой татарский разъезд. Федор считал это плохой приметой: татары не высылали большие разъезды только тогда, когда были уверены в своей силе. Однако с пригорка рассмотрели и убедились в обратном: тысяча теснилась у Щегловских ворот. Боясь русских, держались кучно. Тех, что валили лес и загораживали проход, оберегали лучники.
Дмитрий и Большешап по оврагам и укрытым полянам начали готовить свои сотни для нападения. На коротком совете решили отрезать татар от шляха и от обоза и гнать к Упе. Федору Дмитрий дал сотню и послал вдоль Муравского тракта разведать, нет ли там поблизости больших отрядов крымчаков. Юрша поехал с ним.
Сотня Федора следовала перелесками вдоль шляха. Он с Юршей иной раз выезжали на открытые всхолмки и видели впереди перелески и среди них серую ленту вытоптанного шляха...
Заметив скачущих всадников, спрятались, подпустили ближе. Это оказался казачий разъезд. Атаман рассказал, что татарских отрядов поблизости нет. А верстах в трех, в стороне от шляха, богатый лагерь, может, ханский, нукеров много.
Федор решил в лагерь заглянуть на обратном пути, а прежде осмотреть округу. Со следующего холма увидели поток арб. Углубились в лес и мчались дальше, опережая обоз. Выезжали из укрытий и снова видели сотни арб, некоторые — с огромными колесами — тянули неуклюжие верблюды. По обочинам дороги брели овцы, косяки лошадей. Сюда, на опушку леса в полуверсте от шляха, доносились крики ишаков, ржание лошадей, блеяние овец.
Но вот впереди по обеим сторонам от дороги вытянулись два неприятельских отряда, примерно по сотне бойцов. Федор сказал Юрше, что будет нападать. Выбрал удобное место на выезде из оврага и устроил засаду.
Как и предполагал Федор, татары от неожиданного нападения растерялись, серьезного сопротивления не оказали. Половина их полегла в бою, остальные спаслись бегством.
Удивило Федора и Юршу поведение второго отряда, находящегося по другую сторону дороги. Те вои, конечно, хорошо видели, что нападающих было немного. Однако вместо помощи своим они пустились наутек, подавив и разогнав отару овец. Поток обоза смешался, к общему гвалту добавился визг и плач детей. Женщины, накрывшись паранджами, неподвижно сидели среди поклажи на арбах, покорно ожидая своей участи. Старики и арбакеши убежали в лес, верховые пытались ускакать вперед.
Федор не стал здесь задерживаться. Раздвинув несколько арб, он вывел свой отряд на другую сторону потока. За убежавшими не погнался, боясь нарваться на большие силы, а приказал десятникам повернуть назад. Приказывать пришлось очень решительно, потому что ратники не прочь были потрясти обозников и поискать добычу.
Однако случилось так, что пришлось задержаться. Из кустов прямо перед конем Федора выскочили два татарина. Федор выхватил саблю, но те, сбросив халаты и малахаи, повалились на землю и завопили что-то по-русски. В дальнейшем говорил один из них, второй только согласно кивал головой.
— Не казни нас, воевода! Выслушай! Мы — он Фирс, я — Тимон — русские полоняне. Служили простыми воями у русских князей, что заодно с татарами. Один из них называет себя великим князем рязанским Михаилом.
— Где они?!
— В том отряде, что утек отсюда. А мы схоронились в кустах. Вы тут посекли охрану из татар.
— У вас кони есть?
— Вон за деревьями.
— Поехали! Догоним самозванца!
— Не догонишь, господин. Вы их здорово напугали, да и кони у них свежие, не вашим чета. Опять же, гнаться опасно. Князья поскакали на Шиворону-реку, там орда собираться будет, туда много нукеров направилось, а вас маловато, хоть вы и лихие ребята.
— Пожалуй, ты прав, старик. Как думаешь, Юрий!?
— Согласен, ехать рискованно.
— Ладно. Поедете с нами. Вздумаете бежать, стрела нагонит.
— Ни в жисть! Вместе с вами будем биться с супостатами. Вот те крест! А потом хочу сказать тебе, господин: богатую добычу взять можешь.
