предложил Сергей, указав на не слишком умело перебинтованное плечо.
— Ты еще и лекарь? — удивился Хальфдан.
— Немного, — Сергей усмехнулся. — Убивать у меня лучше получается.
И полез в сумку за «средневековой аптечкой», без которой еще с прошлой жизни никогда из дома не уходил.
Рана оказалась некритичная: мышцу рассекло. Причем вдоль, то есть сама нормально срастется, только обработать как следует и сверху зашить.
Пострадавший держался мужественно. Минуты две. Потом отключился, избавив Сергея от необходимости торопиться.
— Повязку не снимать три дня, — сказал он брату. — Через три дня перевязать и посмотреть, как заживает. Нагноиться не должно, но если сильно распухнет и кожа натянется…
— Я знаю, — перебил Хальфдан, успевший разжечь костер. — А если все хорошо, через семь дней нитки выдернуть.
— Молодец, — одобрил Сергей.
— А он не умрет? — дрожащим голоском поинтересовалась невеста.
— Обязательно умрет, — пообещал Сергей. — Но надеюсь, не раньше, чем внуков увидит. Хальфдан, может, вас с Сёлунда увезти? У нас свой драккар в гавани.
Не без задней мысли предложил. Вдруг удастся парня в дружину заполучить.
— Спасибо, теперь не нужно, — отказался тот. — У нас родня на восточном берегу. Помогут. Тем более Гьот мертв. И долг с нас спросить некому.
— Гьот не мертв, — уточнил Сергей. — Он пропал. Чувствуешь разницу?
Хальфдан разницу чувствовал. Заулыбался.
— А за его людей раненых с вас не спросят? — уточнил Сергей.
— Это вряд ли, — ответил Хальфдан. — Я обоих в живот достал. Не жильцы. А свидетелей вы в овраг скинули. Так что месяца через два, когда все поутихнет, можно и в Роскилле возвращаться.
— Деньги у вас есть? — спросил Сергей.
— Есть немного, — парень развязал кошель и вытряхнул на ладонь несколько монеток. — Понимаю, что мало, но что есть.
И протянул Сергею.
Тот нахмурился:
— Ты меня с Гьотом не спутал? Я, по-твоему, стервятник?
— Прости! — Хальфдан побледнел почти как его брат. — Это я… Не оскорбить…
— Ладно, прощаю, — Сергей махнул рукой, снял мешочек, в который ссыпали бляшки с Гьотова пояса, сунул парню: — И не вздумай спорить! Я так решил!
— А это — от меня! — Траин достал золотой перстень Гьота. — Невеста у вас без приданого. Пусть ей будет. Только не показывайте пока никому. Догадываешься, чей он?
Неожиданно. И трогательно.
Но удивлялся Сергей недолго. Пока не поймал торжествующий взгляд Геллирсона.
В нем читалось: «А я тебя щедрее!»
Что ж. Сергей был совсем не против посоревноваться в щедрости с коренными нурманом. Пусть нарабатывает полезные привычки.
Делить трапезу с беглецами они не стали. Выделили им килограмма три косульего мяса (заднюю ногу) и отправились в Роскилле.
Где за ужином и употребили остальное. Под пивко.
И все у всех было хорошо.
А законоговорителя Гьота местные хватились только на третий день. Как раз перед отбытием соединенной эскадры. А о сбежавшей девке, ее женихе и пострадавших от руки его брата вообще никто не вспомнил. Ну, дай Тор молодым счастья, а правильному парню Хальфдану — хорошего вождя.
Все-таки жаль, что Сергей не сумел его заполучить. Элитный кадр.
Глава девятнадцатая
Сошлись настоящий берсерк и Убийца Берсерков
— А жаль, что мы в Роскилле не задержались, — посетовал Рёрех. — Там у нас родня живет.
— Да у вас везде родня, — заметил Сергей.
Но задумался. Не исключено что как раз родне они и помогли. Не на пустом же месте хороший парень Хальфдан по-словенски говорить научился.
— Не у вас, а у нас, — строго поправил Сергея княжич. — Не забывай, что ты теперь наш брат. А Сёлунд-остров для нас — особое место. Там не такая родня, как на Рюгене, а кровная. И, кстати, Хельгу Киевский тоже отсюда родом. Правда, к нам его привезли еще мальцом.
— Великий князь Олег? — удивился Сергей. — Вот не думал, что он из данов!
— Он варяг! — вторично поправил его Рёрех. — Но так-то да, мать его — из данов. И связь с ними у нас, варягов, крепкая. Здесь Вильда Морехода многие помнят.
— А Хвитек? Он нам как? — поинтересовался Сергей.
— Хвитек — никак. Бьёрну-конунгу он родич, не нам. У нашей родни земли с той стороны острова. Хорошие земли и много. На три ярлства хватит, отец говорил. Но сам я там не был.
— Целых три ярла? — удивился Сергей.
— Нет. Без ярла. Просто большой фюльк. Вернее, одаль, потому что земля эта — родовая. А без ярла потому, что ярлу пришлось бы Гнупе-конунгу присягать. Или хотя бы Хвитеку.
— А что в этом… — начал Сергей, но тут же сообразил.
Присягни конунгу, и ты ему должен. Сражаться за него, например. И это нормально, если у тебя сложная территория или ты ее вообще в обмен на присягу получил. А если своя родная, то на фига тогда в чужих драках свою кровь проливать?
— Избор рассказывал: было время, когда сёлундские конунги были посильней тех, что сидели в Хедебю, — сказал Рёрех. — Но Хвитек — не из них. Однако знай: доведется тебе еще раз в Роскилле или еще где на Сёлунде побывать, скажи, что ты из рода Вильда Морехода, и без крова и стола не останешься.
«Может, и загляну», — подумал Сергей, отметив в памяти: после возвращения поговорить с Избором на тему обширного варяжского родства.
— А Хвитек нам никто. И Бьёрн-конунг тоже, — развивал тему Рёрех. — И верить им нельзя.
Естественно. Вот поэтому подлинную историю сёлундской охоты Сергей рассказал только Рёреху. Что и привело к рассказу о варяжской родне на этом острове. А еще к рассмотрению вариантов общения с лидерами похода. Потому что на самом деле цели у них разные даже с Хрольвом Пешеходом, не говоря уже о свейском конунге.
— Вернуться нам с тобой живыми — это важно. Важнее добычи…
— … Которой с нами делиться если и будут, то точно не люди Бьёрна, — подхватил Рёрех.
— Сами возьмем, — отмахнулся Сергей. — Есть кое-что важнее добычи…
— Есть. Дружина, — подтвердил княжич.
Мыслили они с Сергеем похоже. Наверное, потому что в той жизни другой Рёрех, старый, немало своего вложил в голову молодого оболтуса Сереги Духарева.
— И
