— Мы думали…
Колесница Моисея с бешеной скоростью мчалась по городу.
Перед храмом Амона царил полный беспорядок. Двухсоттонная скульптура, которая изображала Фараона, восседавшего на своем троне, медленно сползала к фасаду здания. Она могла либо врезаться в него и нанести непоправимый ущерб, либо обрушиться и сокрушить здание. Хороший же это был бы подарок Рамзесу в день торжеств!
Около пятидесяти обезумевших людей тщетно пытались удержать статую веревками, привязанными к деревянной повозке. Несколько медных пластинок, расположенных в тех местах, где веревки перетягивали камень, уже сломались.
— Что произошло? — спросил Моисей.
— Мастер, взобравшись на статую, чтобы управлять движением, свалился. И чтобы его не раздавило, рабочие использовали деревянные удила. Статуя сместилась со специальной дорожки, пропитанной лимонным соком, которая должна была направить ее к нужному месту, но статуя продолжала двигаться. Деревянная повозка скользила по росе и…
— Нужно не менее пятисот человек!
— Но мастера уже заняты…
— Принесите мне кувшины с молоком!
— Сколько?
— Тысячи! И немедленно приведите сюда подкрепление.
Успокоенные присутствием Моисея, строители действовали хладнокровно. Когда они увидели, как Моисей забрался на подставку с правой стороны статуи и начал выливать молоко перед колесами деревянной повозки, чтобы направить ее в нужную сторону, они снова воспрянули духом. Рабочие организовали живую цепь, снабжавшую Моисея жидкостью, которая заставляла огромную статую двигаться в нужном направлении. По приказу Моисея, рабочие из подкрепления, которые очень быстро оказались на месте, привязали длинные веревки по бокам и сзади деревянной повозки. Сотни рабочих, используя эти веревки, пытались замедлить движение статуи.
Постепенно огромная статуя изменила свою траекторию и взяла нужное направление.
— Балку для тормоза! — закричал Моисей.
Тридцать человек, находившихся словно в оцепенении, установили деревянную балку, которая должна была остановить повозку именно в том месте, где собирались установить статую Рамзеса — перед храмом Амона.
Послушная статуя остановилась как раз там, где было необходимо. Моисей спрыгнул на землю и вытер со лба пот. Все рабочие уже ждали серьезных наказаний.
Приведите мне виновного, того, кто упал со статуи.
— Вот он.
Двое рабочих вытолкнули вперед Абнера, который упал на колени перед Моисеем.
— Простите меня, — умоляюще сказал он, — я…
— Ты разве не каменщик?
— Да… Меня зовут Абнер.
— Что ты делаешь на этой стройке?
— Я… Я прячусь.
— Ты сошел с ума?
— Вы должны мне поверить.
Абнер был евреем. Моисей не мог наказать его, не выслушав объяснений. Он понял, что каменщик в отчаянии, и будет говорить с ним только наедине.
— Иди за мной, Абнер.
Тут вмешался египетский зодчий.
— Этот человек совершил непростительную ошибку. Будет несправедливым наказать его товарищей.
— Я сейчас допрошу его. Затем я приму решение.
Зодчий поклонился своему начальнику. Если бы Абнер был египтянином, Моисей не был бы так осторожен. Вот уже несколько недель он пытался показать, что он друг своего народа, и это могло теперь обернуться против него.
Моисей заставил Абнера подняться на свою колесницу и привязал его кожаным ремнем.
— На сегодня достаточно неожиданностей, не так ли?
— Простите меня, прошу вас!
— Ты сейчас же прекратишь ныть и все объяснишь мне.
Перед домом, где работал Моисей, был просторный дворик. Колесница остановилась у порога, и оба еврея спустились с нее. Моисей снял свою набедренную повязку и парик и показал на огромный кувшин с водой.
— Поднимись на помост, — приказал он Абнеру и полей мне на плечи.
Пока Моисей растирался специальными травами, Абнер держал кувшин и лил воду на спину своего начальника.
— Ты что, проглотил язык, Абнер?
— Я боюсь.
— Почему?
— Мне угрожают.
— Кто?
— Я… Я не могу сказать.
— Если ты будешь молчать, я отдам тебя в руки правосудия, и ты будешь осужден за профессиональное нарушение.
— Нет, я потеряю работу!
— Это будет справедливо.
— Я клянусь вам, что нет!
— Итак, говори.
— Меня обокрали и шантажируют…
— Кто виновный?
— Египтянин, — ответил Абнер очень тихо.
— Его имя?
— Я не могу. У него влиятельные друзья.
— Имя!
— Он отомстит мне!
— Ты доверяешь мне?
— Я уже думал о том, чтобы вам рассказать все, но я так боюсь этого человека!
— Перестань дрожать и назови мне его имя. Он больше не навредит тебе.
Испугавшись, Абнер уронил кувшин, и тот разбился.
— Сари… Это Сари.
Царская флотилия вошла в огромный канал, который выходил к Пи-Рамзесу. Рамзес и Нефертари были окружены всеми своими придворными. Всем не терпелось посмотреть на новую столицу, где отныне они будут жить, если она понравится Фараону. Количество недовольных постоянно увеличивалось, и их ворчание иногда звучало даже упреком: как город, построенный за такие короткие сроки, может соперничать с Мемфисом? Рамзес очень волновался: успех или поражение ждут его в Пи-Рамзесе.
На борту своего корабля Фараон любовался Нилом и его Дельтой. Он ехал в новую столицу.
Шенар подошел к брату и встал рядом с ним.
— Я понимаю, сейчас неподходящий момент, но мы должны поговорить.
— Это так срочно?
— Боюсь, что да. Если бы я знал об этом раньше, я бы не стал беспокоить тебя в такой счастливый момент, но ты меня поймешь.
— Я слушаю тебя, Шенар.
— Почта, которую ты мне доверил, полностью поглотила меня, и я хотел бы приносить тебе лишь добрые вести.
— Так бывает не всегда?
— К сожалению, я получил сообщение, которое может осложнить ситуацию.
— Переходи к фактам.
— Хеттские племена вышли из мест своего обитания и захватили Центральную Сирию.
— Это точно?
— Слишком рано говорить об этом с уверенностью, но я хотел быть первым, кто скажет тебе об этом. Их вылазки еще недавно были привычным делом, и мы можем надеяться, что и эта их попытка не будет серьезной. Но тем не менее, лучше принять меры предосторожности.
— Я об этом подумаю.
— Ты думаешь о худшем?
— Ты сам сказал, что это сообщение еще не проверено. Как только ты получишь какую-либо информацию, сообщи мне.
— Ты можешь рассчитывать на своего слугу.
Течение было очень сильным, и дул попутный восточный ветер, так что корабль двигался очень быстро. Разговор с Шенаром погрузил Рамзеса в раздумья. Действительно ли его брат так серьезно относится к своей роли? Шенар был способен придумать этот хеттский набег, чтобы показать свою важность и необходимость на посту, который он занимает.
Центральная Сирия… Страна, которую ни египтяне, ни хеттские племена не контролируют. Было запрещено содержать там военные подразделения, довольствуясь лишь информацией из более или менее надежных источников. После того, как Сети отказался захватить Кадеш, оба враждующих лагеря, казалось, были удовлетворены.
Может быть, создание Пи-Рамзеса, который занимал стратегически выгодное положение, пробудило у хеттов жажду войны, а также привлекло их внимание к молодому Фараону. Единственный человек, кому он мог доверять, был его друг Аша, руководитель тайной службы. Официальные доклады Шенара представляли лишь поверхность, внешнюю часть политической ситуации; тогда как Аша, благодаря своим связям, располагал информацией об истинных намерениях противника.
Матрос, взобравшийся на вершину самой высокой мачты не мог сдержать свою радость.
— Там порт, город… Это Пи-Рамзес!
По главной улице столицы в направлении к храму в позолоченной колеснице ехал сам Фараон, Сын Солнца. Под полуденным солнцем он сам был словно солнце, сияние которого давало жизнь этому городу. Рядом с двумя его лошадьми важно шел лев, высоко подняв голову так, что его грива развивалась на ветру.
Ошеломленная таинственной силой, которая исходила от правителя и магией, которую внушал его огромный рыжий телохранитель, толпа замерла на несколько минут, не произнося ни звука. Но через несколько мгновений раздался радостный возглас: «Да здравствует Рамзес!» Этот возглас подхватили сначала десятки, потом сотни, потом тысячи голосов. Радость была неописуема и ликование приветствовало Фараона на всем протяжении его величественного шествия.
Знать, ремесленники, крестьяне — все были одеты в праздничные наряды; их волосы блестели благодаря специальному маслу, на головах женщин были самые прекрасные парики, дети и слуги должны были бросать цветы под колеса колесницы Фараона.
Пир был в самом разгаре; управляющий нового дворца заказал для обеда тысячу булок хлеба из самой лучшей муки, две тысячи воздушных булочек, десять тысяч пирожных, горы копченого мяса, молока, винограда, фиг, гранат. Жареные ребрышки, дичь, рыба, огурцы и груши также были на столе, не считая сотен кувшинов с отборным вином из царских подвалов, а также свежего пива.
