Юсуфа тем, что тот поддался на лесть безумицы и не сознает грозящую ему опасность. «Сеид скажет, что это моя оплошность. Он во всем обвинит меня. Неужто ты не понимаешь, как может обойтись с нами сеид?»
Лишь через несколько дней Юсуф возобновил работу в саду. Халил просил его не возвращаться туда, но через несколько дней Юсуф просто пожал плечами и пошел в сад, а Халил хмурился ему вслед.
— Зачем ты ходишь туда? — твердил он. — Вырастил бы собственный сад — здесь, снаружи.
Поначалу Юсуфа смущала раскрывшаяся тайна шепотов и его роль в них. Он ежился, представляя, как госпожа подглядывает за ним, пока он работает, какие у нее возникают фантазии. Мзе Хамдани будто не заметил его отсутствия — или, во всяком случае, не дал этого понять, разве что набожные песни старика звучали жалобнее из тени финиковой пальмы. Однажды днем делать в магазине было нечего, а Халил все тревожился и суетился, так что Юсуф махнул рукой и пошел в сад. Мзе Хамдани приветствовал его без слов и задержался дольше обыкновенного. Юсуф почистил пруд, выполол траву, тихонько напевая одну из песенок, запомнившихся во время путешествия. Он старался не смотреть на дверь дома, не проверять, стоит ли там кто-нибудь, но не удержался и предвидел, что теперь их снова позовут в дом.
— Она говорит, сегодня она слышала, как ты работаешь в саду, — перевел Халил. — Ты должен чаще там работать. Она говорит, приходи в сад в любое время.
Госпожа произнесла довольно длинную речь.
— У тебя дар, повторяет она снова и снова. Вот что она говорит все время. У тебя дар, у тебя дар. — Халил помедлил, как бы подыскивая точные слова. — Если тебе нравится сад, тогда это… это…
— Это и ей в радость, — вставила Амина. Хотя она очень редко открывала рот, лишь когда Халил не мог подобрать слово, Юсуф всегда чувствовал ее присутствие за своим правым плечом.
— И ей нравится, когда ты поешь, — сказал Халил, недоуменно качая головой. — Не могу поверить, что я сижу тут, делаю все это. Не улыбайся. Ты думаешь, это шутка? Она говорит, твой голос так успокоителен для ее сердца, наверное, Бог научил тебя петь и послал нам тебя как ангела исцеления.
При виде замешательства Халила Юсуф усмехнулся. Когда же он оглянулся на госпожу, то увидел, что она тоже усмехается, удовольствие преобразило ее лицо. Внезапно она подала знак, такой простой и очевидный, что Юсуф не имел возможности уклониться. Он встал и подошел к ней. Когда он приблизился, госпожа спустила шаль с плеч, и он увидел яркую голубую блузу с квадратным вырезом вокруг шеи, ворот был вышит крошечными серебряными шапочками. Госпожа дотронулась до метки на своей щеке, ткнула в нее, призывая Юсуфа приложить сюда руку. Ее усмешка превратилась в нежную улыбку, и Юсуф почувствовал, как его охватило безрассудство. Он почувствовал, как тяжелеет рука, уже совершая востребованное движение. Он слышал, как Халил тихо шепчет: нет, нет. Госпожа неспешно окутала свое лицо шалью и пробормотала альхамдулиллах. Юсуф попятился и услышал, как за его спиной тихо вздыхает Халил.
— Не подходи к ней больше, — сказал ему потом Халил. — Как ты не боишься? Неужели не понимаешь, что может произойти? И держись подальше от сада. И петь перестань.
Но он не послушался и не держался подальше от сада. Халил наблюдал за ним с возрастающим подозрением и яростно требовал, чтобы он никуда не ходил. А Юсуф проводил в саду больше времени, чем прежде, и глаза его и уши настороженно ловили каждый звук, каждое движение в доме. Мзе Хамдани оставлял добровольному помощнику все больше работы и все больше времени проводил в тени, распевая свои радостные касыды во славу Бога. Порой Юсуф слышал, как поет Амина, и его тело отзывалось страстным возбуждением, которое он не призывал — но и не противился ему. А порой на порог сквозь приоткрытую дверь падала тень, и тогда юноше казалось, что он постигает радость тайной любви. С наступлением вечера он жадно ждал приглашения в дом, несмотря на возраставшее недовольство и беспокойство Халила. Наступил день, когда терпение Халила иссякло и он попросту отверг приглашение, когда оно прозвучало под вечер.
— Пусть как хочет. Мы не пойдем. Давно уже достаточно! — кричал он. — Если кто-то узнает, что тут происходит, над нами посмеются, если не хуже. Нас примут за сумасшедших. Таких же сумасшедших, как эта безумная тыква там, в доме. Подумай, какой позор мы навлечем на сеида!
— Тогда я пойду без тебя, — сказал Юсуф.
— Зачем? Ты не понимаешь, что все это значит? — спросил Халил. Он уже вопил во весь голос, вскочив на ноги. Похоже, готов был побить Юсуфа, вколотить в него здравый смысл. — Она будет делать дурное, а потом свалит на тебя. Напрасно ты принимаешь это за шутку. Ты прошел через пустыню, ты выжил среди волков-оборотней. А теперь хочешь покрыть себя вечным позором?
— Нет никакого позора, — спокойно возразил Юсуф. — Она не может причинить мне вреда.
Халил уронил голову на левую руку, и несколько минут они сидели в молчании. Потом Халил поднял голову и как-то странно посмотрел на Юсуфа. Взгляд его наполнился страхом — наконец-то Халил все понял. Глаза его загорелись гневом и болью, уголки губ вздрагивали. Не говоря больше ни слова, он уселся на циновку, уставился прямо перед собой. Но когда Юсуф поднялся, чтобы пойти в дом, Халил обернулся к нему.
— Сядь, младший братец. Не уходи, — ласково заговорил он в тот самый момент, когда Юсуф соступил с террасы, направляясь в сторону сада. — Сядь тут рядом, давай поговорим обо всем этом. Не навлекай на себя позор. Не знаю, что тебе думается, но кончится это плохо. Это же не волшебная сказка. И ты многого здесь еще не понимаешь.
— Ну так объясни мне, — ответил Юсуф тихо, но не собираясь уступать.
Халил безнадежно покачал головой.
— Некоторые вещи невозможно вот так объяснить. Сядь, и мы попробуем поговорить. Если пойдешь туда, навлечешь позор и на себя, и на всех нас.
Юсуф развернулся и пошел в сад, не сказав ни слова, будто и не слыша отчаянных воплей Халила, умолявшего вернуться.
— Ее зовут Зулейха. Она хочет быть уверена, что ты знаешь ее имя, — сказала Амина. Девушка сидела справа от него, чуть впереди, от госпожи подальше. Притворяясь, будто слушает перевод, он изучал ее лицо. Ее лицо оказалось круглее даже, чем запомнилось его торопливым взглядам, а в ее глазах он увидел беззаботную насмешку: похоже, девушку все
