Он не воспользовался этим разрешением, этой просьбой, как воспользовался бы всякий другой мужчина, он сейчас же подумал о ребенке… Этот ребенок был теперь для нее дороже ее самой… Он подумал о нем.
— Хороший, милый, ненаглядный… — могла только произнести она, обвив его шею руками и скрывая на его груди свое лицо со счастливыми слезами на глазах.
Он понял, что она согласна.
На другой день он и она подали прошение об отставке.
Ввиду этих прошений начальство разрешило ему вступить в брак с артисткою императорских театров Анной Александровной Горской.
Свадьбой поспешили.
Венчание происходило в церкви государственного контроля у Синего моста. Там же в залах поздравляли молодых.
Приезжих было немного. Несколько товарищей по полку Михаила Дмитриевича, которые были и шаферами, и подруги по театру невесты.
В числе приехавших на свадьбу были Маргарита Максимилиановна Гранпа и Федор Карлович Гофтреппе.
В тот момент, когда жених и невеста шли к аналою, Маргарита Максимилиановна бросила какой-то странный взгляд на стоявшего рядом с ней Гофтреппе.
В этом взгляде мелькнуло злобное недовольство.
Она мысленно позавидовала Горской, обряд венчания над которой уже начался.
Через какие-нибудь полчаса, час, эта ее подруга — заурядная «кордебалетная» выйдет из церкви под руку со своим законным мужем богачом Масловым.
«Он теперь, пожалуй, богаче этого!» — мелькнуло в ее уме, и она снова далеко недружелюбно покосилась на Федора Карловича.
Мысли ее перенеслись к прошлому. Она вспомнила Савина.
За это время она ни разу не вспоминала о нем. Он был в переписке с Михаилом Дмитриевичем, и письма его дышали то мрачным разочарованием, то, видимо, насильственным увлечением, деланною веселостью.
Маслов выносил из них тяжелые впечатления и делился ими с Анной Александровною.
Раздражение против приятеля за неприятные вызовы по делу о разорванном векселе, понятно, прошло.
— Жалко беднягу, пропадает совсем и пропадет из-за этой бездушной кокетки… — после получения первого же письма, заметил вслух при Горской Михаил Дмитриевич.
— Кто это, и кого это ты честишь бездушной кокеткой? — спросила Анна Александровна.
— Я думаю о Савине, сегодня получил от него письмо из деревни… Убивается, видимо, бедняжка, по Гранпа.
— Как убивается по Гранпа… — вытаращила на него глаза молодая жена. — Да ведь ты же сам говорил, что он забыл об ней и думать, что он ветреный, непостоянный.
— Когда это я все, матушка, говорил? — удивился в свою очередь Маслов.
— Как когда, вскоре после его отъезда просить дозволения у родных на брак с Маргаритой.
— Не припомню.
— Да как же, еще ты приехал ко мне прямо с допроса по его делу.
— А-а-а… Ну, мало ли что я тогда сболтнул в сердцах.
— Что я наделала, что я наделала! — воскликнула Анна Александровна и закрыла лицо руками.
— Что такое?
— Да ведь я Маргарите тогда же высказала твое мнение о нем и предупредила ее, чтобы она на него очень-то не надеялась.
— Ты?
— Да, я, я-то ведь не знала, и приняла за правду все то, что ты говорил.
— Ай, ай, ай, как можно… Ему бедняге подстроили нарочно эту высылку, чтобы он не мог видеться с ней.
— Какую высылку?
— Да, впрочем, ведь ты не знаешь… Он все мне рассказывает в письме.
Михаил Дмитриевич рассказал Горской о высылке Савина в Пинегу и возвращении его из ссылки уже тогда, когда Гранпа принадлежала Гофтреппе.
— Неужели это он устроил?
— Не думаю… Впрочем, не знаю.
— Ах, несчастный Савин, ах, бедный, а я-то, я-то, — разохалась Горская.
— Нечего охать, дела не поправишь. Вперед урок быть осторожнее в своих выводах из чужих слов и главное воздерживаться на язык о том, что слышала от близкого человека, — заметил Маслов.
Анна Александровна молчаливо, с виноватым видом, выслушала этот выговор.
— Но я все это ей скажу, что я ее ввела в заблуждение, расскажу, какой он несчастный.
— Зачем! Поздно.
— Нет, я этим сниму все-таки тяжесть со своей души.
— И навалишь его на душу приятельницы, — улыбнулся Михаил Дмитриевич.
— Нет, она теперь так любит Федора Карловича, что ей и этим не доставлю особого огорчения… Она и не вспоминает о Николае Герасимовиче… А мне будет легче.
Маслов понял, что, если бы он даже продолжал настаивать не говорить ничего о Савине Маргарите Максимилиановне и Анна Атександровна дала бы ему слово, она все равно не сдержала бы его — не была в состоянии это сделать.
— Как знаешь, — сказал он, махнув рукою.
Ему так было в эту минуту искренно жаль Савина, что он даже с радостью подумал, что не беда будет, если красавица Гранпа и перенесет несколько неприятных минут при признаниях Горской.
Более чем минутного огорчения для Маргариты Максимилиановны он не допускал — он считал ее, как считали уже ее тогда многие, пустой, бездушной кокеткой.
«Конечно, — думал он далее, — слова Ани могли повлиять на ее более быстрое сближение с Гофтреппе, но тут вопрос только во времени: рано или поздно, она бы бросила и Савина, если бы даже вышла за него замуж. Не для замужества рождена она».
Получив косвенное разрешение Михаила Дмитриевича снять с себя тяжесть оклеветания Савина, Анна Александровна поспешила это сделать при первом свидании за кулисами с Гранпа.
В более чем мрачных красках описала она положение отвергнутого ею жениха — Савина, покаялась, что со слов Маслова, сказанных сгоряча, она оклеветала несчастного перед ней и, быть может, разбила ему жизнь навсегда.
Михаил Дмитриевич оказался почти правым.
Маргариту Максимилиановну не тронул особенно рассказ подруги — она была вся под обаянием новой жизни, на путь которой она вступила.
Она даже вскоре совершенно забыла об этом разговоре с Горскою, и только теперь, во время венчания последней, все восстало в памяти, сгоравшей от зависти к подруге, Гранпа.
— Она могла тоже выйти из церкви под руку с законным мужем, с Савиным, молодым, красивым, богатым. Если бы она подождала.
Она снова искоса уже совершенно злобно поглядела на Гофтреппе.
Тот предлагал мне брак, а этот… этот не предложит. Горская может быть завтра не пустит меня в свою гостиную. Что такое я?
Злоба душила ее.
Ее красивое матовой белизны лицо покрылось почти сине-багровыми пятнами.
— Что с тобой, Марго? — наклонился к ней и нежным шепотом спросил ее Федор Карлович.
Его голос показался ей ненавистным.
— Ничего… мне жарко, — кинула она ему и быстро вышла в соседнюю с церковью залу.
Он поглядел ей вслед удивленным взглядом и медленно пошел за нею. Она, выбежав почти из церкви, вздохнула несколько раз полной грудью и силой воли заставила себя успокоиться.
— Ты нездорова, — подошел к ней Гофтреппе.
— Нет, я говорю, что мне стало там жарко… Теперь все прошло, достань мне стакан воды.
Он пошел исполнить ее желание.
Этим временем она воспользовалась, чтобы еще более переломить себя и приготовиться к комедии во время поздравления «милой подруги», как она мысленно со злобою назвала Горскую.
Через минуту Федор Карлович стоял перед ней, а рядом с ним ливрейный лакей держал на подносе стакан воды. Она с жадностью сделала несколько глотков и окончательно пришла в себя.
Поставив стакан на поднос, она взяла под руку Гофтреппе и вернулась в церковь спокойная, с присущей ей очаровательной улыбкой на губах. Кто мог догадаться, какая змея скрыта в этой чудной корзине роз.
В церкви уже служили молебен для молодых. Венчание было окончено.
Начались поздравления «с законным браком» сперва в церкви, а затем в зале, где появились лакеи с подносами, уставленными бокалами с шампанским, фруктами и конфетами.
Особенною искренностью и задушевностью и в зале и в церкви звучали поздравления Маргариты Максимилиановны Гранпа, крепко, крепко целовавшейся с Анной Александровною Масловой.
Через полгода у Масловых родился сын, названный в честь отца Михаилом.
Анна Александровна всецело отдалась прелестям первого материнства, целый день возясь со своим крошкой, открывая в нем все новые и новые достоинства и способности и чуть ли не гениальный ум.
Таково блаженное состояние всех молодых матерей.
Время шло.
Дело об утверждении в правах наследства окончилось, и Михаил Дмитриевич уже собирался ехать осматривать свои новые владения, вел переговоры с агрономами, техниками и горными инженерами.
Решено было, что ребенок останется с бабушкой, матерью Анны Александровны, и нянькой, так как он ко времени отъезда будет отнят от груди, — молодая мать кормила сама, — а Анна Александровна поедет вместе с мужем.
