Не раз пыталась Россия избавиться от «крымской беды», но слишком трудна была задача. Походы Василия Голицына закончились поражениями.
Возмужав, царь Петр решил пробиться к Черному морю. В 1695 году он штурмовал турецкую крепость Азов, чтобы выйти с Дона в Азовское море. Но армия была еще слабой, морской флот не построен. От Азова пришлось уйти.
Царь Петр не отступил перед трудностями. На реку Воронеж согнали крепостных крестьян, ремесленников, и закипела работа. За одну зиму выстроили флот, и ранней весной 1696 года военные корабли с солдатами и пушками двинулись вниз по Дону.
Азов пал. Беспредельна была радость Петра при первом военном успехе. Много дней праздновалось взятие крепости, в Москве вино лилось рекой, на салюты и фейерверки сожгли больше пороху, чем пошло на весь Азовский поход. Однако из Азовского моря в Черное можно попасть только через Керченский пролив, а его крепко держали турки.
Русские дипломаты отправились в Стамбул договариваться о мире.
Но турецкий султан заявил:
— Черное море — это наше внутреннее море, и никаким чужеземным кораблям хода туда нет и не будет!
Петру было ясно, что одними своими силами с могущественной Оттоманской Портой[23] ему не справиться и что надо искать союзников. С этой целью он отправился в долгое заграничное путешествие. Но европейские страны были заняты другим: войной за испанский престол, оставшийся без наследника. Союзников против Турции царь не нашел.
Мысли Петра перенеслись к Прибалтике. Ведь и там, из гаваней Балтийского моря, пролегал удобный морской путь на Запад. Но и этот путь был заказан.[24] Устье Невы и побережье Финского залива, исконные русские земли, которыми когда-то владели новгородцы, захватили шведы.
Петр решил воевать.
Для борьбы со шведами союзники отыскались — король польский, он же курфюрст[25] саксонский Август II, и король датский Фридерик IV.
Война предстояла серьезная, тяжелая. Швеция была одной из сильнейших военных держав Европы.
В августе 1700 года царь Петр объявил войну Швеции и двинул войска к сильной вражеской крепости Нарве.[26] Но к этому времени Дания, заключившая с Россией союзный договор, уже была разбита и вышла из войны.
Безуспешная осада Нарвы продолжалась два месяца, а потом на выручку крепости явился сам шведский король Карл XII с несколькими полками.
Русское войско, в большинстве состоявшее из плохо вооруженных, плохо обученных новобранцев, было разбито в сражении под Нарвой. И, однако, солдаты Преображенского и Семеновского полков держались так стойко, что если бы иностранные генералы, командовавшие русской армией, не поспешили сдаться, шведы потерпели бы поражение.
Петр понял, что война будет не только трудной, но и долгой. Чтобы победить шведов, нужно было заново создать и вооружить армию, построить морской флот, основать промышленность. Для армии и флота, для фабрик и заводов надо было подготовить офицеров и мастеров из своих русских людей, а это могло осуществиться только во вновь открытых школах.
Карл XII, ослепленный победой, счел русских ничтожными противниками и направил все свои усилия против польского короля. Борьба Карла XII с Августом II затянулась почти на шесть лет.
Эти шесть лет Россия использовала в полной мере.
Менее чем через два месяца после Нарвского поражения Петр подписал указ о создании первой технической школы в России.
«Великий государь, Царь и Великий Князь Петр Алексеевич, всея Великия, Малыя и Белый России самодержец, указал… быть математических и навигацких, то есть мореходных, хитростно наук учению. Ведать те науки по Оружейной палате боярину Федору Алексеевичу Головину с товарищи, и тех наук ко учению избирать добровольно хотящих, иных же паче и со принуждением; и учинить неимущим во прокормление поденной корм усмотри арифметике или геометрии ежели кто сыщется отчасти искусным, по пяти алтын в день, а иным же по гривне[27] и меньше, рассмотрев коегождо искусство учения…
14 генваря 1701 года».
«Промедление в делах смерти невозвратимой подобно», — говорил царь Петр. Он понимал великую ценность времени, дорожил каждой минутой.
Само название Навигацкой школы говорило о том, что она должна была в первую очередь готовить навигаторов, то есть мореплавателей. Школа вскоре открылась на окраине в Хамовниках, на Кадашевском полотняном дворе, но это оказалось очень неудобным, и уже с 25 июня 1701 года она начала работать в Сухаревой башне.[28]
Указ Петра гласил:
«…Во учителях быть англицкия земли урожденным: математической — Андрею Данилову сыну Фархварсону, навигацкой — Степану Гвыну да Рыцарю Грызу…».[29]
Трудно было сразу набрать учеников, подготовленных к изучению математики и мореходных наук, поэтому при школе открылось подготовительное отделение, так называемая «русская школа». В ней поступающие учились читать и писать, изучали закон божий. Обучение в «русской школе» рассчитано было на полтора-два года.
Занятия начинались утром. Боярские и дворянские сынки приезжали в каретах или верхом. Кто победнее, шел пешком, с аспидной доской под мышкой.
В урочный час школьный сторож колотил в било.[30] Толпа учеников расходилась по классам.
Трудно было заставить учиться изнеженных боярских и дворянских детей. Они с грустью вспоминали деревенское житье.
То ли дело у себя дома! Охоты с гончими, с соколами; иные юнцы сами хаживали с рогатиной на медведя… И после такой вольной жизни приходится разбирать непонятные крючки и закорючки, от которых рябит в глазах.
Восемнадцати-двадцатилетние «дети» сплошь и рядом удирали из школы в свои родовые вотчины. Царь приказывал возвращать их «с принуждением».
Меры воспитания были суровы.
Царь издал указ: «Выбрать из гвардии отставных добрых солдат и быть им по человеку во всякой каморе и иметь хлыст в руках: и, буде кто из учеников будет бесчинствовать, оным бить, несмотря, какой бы виновный фамилии ни был».
Оговорка насчет фамилии была сделана недаром: в Навигацкой школе учились дети знатнейших боярских семейств. В списках школы числились Волконские, Долгоруковы, Шереметевы, Лопухины, Хованские, Головины… Надзирателю-солдату требовалась «знатная смелость», чтобы наказывать юношей из таких знаменитых родов.
За неты[31] на родителей знатных учеников налагались огромные пени: за первый прогульный день пять рублей, за второй — десять, за третий и все следующие — по пятнадцати рублей.
Но ни солдаты с хлыстами, ни денежные взыскания не могли удержать лентяев в стенах школы. Своевольные, необузданные баричи стремились из нее, как зверь из железной клетки.
Утешительно было то, что ученики из простого народа — а таких насчитывалось немало — старательно преодолевали трудности учения. Их старание рождало уверенность, что начинание Петра полезно, что через несколько лет Россия увидит своих образованных сыновей — питомцев Навигацкой школы.
В адмиральский час[32] играла музыка на верхней галерее Сухаревой башни. Учению объявлялся перерыв, школьники расходились кто куда. Бедняки съедали принесенный с собой кусок хлеба, дворянским детям слуги привозили горячий завтрак, а иные баричи направлялись в кабак и возвращались оттуда «зело под мухой». Таких товарищи прятали под столы отсыпаться; если же они попадались на глаза учителю, их ожидала беспощадная расправа.
Перед вечерней зарей снова играла музыка, и навигаторы возвращались по домам.
Москвичи стоном стонали от проделок великовозрастных питомцев Навигацкой школы. Иногородние навигаторы жили в Сухаревой башне. Содержание выдавалось им неаккуратно. Казна страдала от огромных недоимок, деньги поглощала война со шведами; школа часто по нескольку месяцев не получала ни копейки. Ни высокие заборы, ни злые собаки, ни крепкие замки на амбарах и клетях[33] не спасали хозяйское добро от предприимчивых навигаторов. Хозяйки ходили по двору и выли: у той пропали куры, поросенок, у другой из клети утащили три куска полотна и новенький сарафан…
— Вот черт этих учеников носит! — твердили москвичи.
Но что было делать с такими головорезами, которых и царский гнев не страшил?
Густые тучи покрывали небо. Непроглядная тьма нависла над Москвой. В воздухе пахло дождем, и где-то вдали тревожно мигали зарницы. Давно потухли свечи в боярских хоромах и лучины в избушках бедняков. Пусто и тихо было на улицах; лишь изредка слышалась унылая перекличка решеточных[34] сторожей.
